Тайная беременность. Девочка Громова

Глава 64

Спустя неделю

– Подожди, – я пытаюсь убрать со своего тела нетерпеливые руки. Уклоняюсь от шквала поцелуев, зная, что Громов сейчас на взводе. Он весь вечер только и делал, что пожирал меня глазами, раздевал и облизывал мысленно языком.

И не только.

Знаю я его шальные фантазии…

– Не могу, – хрипит, вжимая ласково в стену и неконтролируемо нападая. Его губы врезаются в мою шею, словно пиявки, и я закатываю глаза, не зная, как это предотвратить.

Не могу. Всего пара ласк, пара его фраз, и я становлюсь слабой.

Но остановиться нужно.

– Эмин, перестань, – смеюсь, чувствуя лёгкую щекотку на коже. – Мне нужно в душ.

Он как раз немного утихнет. Не будет таким грубым, необузданным. Включит голову, перейдёт с инстинктов на человеческие чувства. В его животном состоянии я боюсь заниматься с ним сексом. Переживаю, что это навредит ребёнку. Я его знаю. Он двигается круче, чем отбойный молоток.

Но Эмин порой такой нетерпеливый…

– Да плевать на душ, – его тёплые ладони обхватывают грудь, слегка сжимают, вызывая поток желания, ударяющий точно между ног. Вот дерьмо… – Я и так терпел весь вечер. Ты была на высоте.

– То, что я никого не послала – это и была высота? – не могу не удержаться от издёвки.

Но скажу честно – мне приятно.

Когда он хвалит меня, гордится…

Каждый раз хочется быть всё выше и выше.

– Почти, – усмехнувшись, ведёт языком по венке на шее.

Боже мой… Я сейчас сойду с ума. Сломаюсь первая от его ласк.

– Ты была жутко грациозной. Красивой. Соблазнительной. И рассудительной. Так сгладила конфликт… Я засомневался, что со мной моя девочка Яра.

Его девочка…

Всего два слова, но такие вкусные, крышесносные, пронзающие каким-то неудержимым экстазом. Я бы слушала их постоянно. Круглые сутки. Лишь бы он шептал сладко их на ухо.

– Если бы я этого не сделала, ты бы убил того мужика прямо там.

Господи, я тогда так испугалась… Какой-то мужик взял меня за руку и смотрел мне на грудь. Эмину рядом это жутко не понравилось… А он – прямой как рельса. Не нравится – сразу говорит. Вот и у того типа в очень грубой форме поинтересовался, какого чёрта он на меня пялится. Только матом и с наездом.

Пришлось спасать ситуацию. А то ушли бы со скандалом и ещё плевки в спину получали. Мне-то плевать, но в будущем связи мне понадобятся.

– Заслужил, – выплёвывает. С груди скользит по животику вниз. Я дёргаюсь, хотя понимаю, что он ещё плоский, и его не видно. Громов задирает моё платье, сдавливает бёдра, давая чётко понять, что останавливаться он не хочет.

Но я пока не могу сказать ему про ребёнка. Мне дико страшно. Что он не поймёт. Не примет. Пойдёт со мной в больницу.

Я обязательно ему скажу, как пройдут эти решающие двенадцать недель. А дальше он ничего не сможет сделать. Это ведь повлияет на моё здоровье. А на это он не решится. Смирится. И отпустит. Я уже мысленно к этому готовлюсь.

Его пальцы скользят к краешку кружевных трусиков, и меня резко прошибает током.

– Стой! – испуганно лепечу. Не из-за того, что не хочу. А просто я – дурочка забывчивая. – Я забыла сумочку в машине! Там телефон. Должны же звонить…

Я договорилась об очень важном звонке насчёт клуба! Нельзя его пропустить!

Эмин отрывается от меня, разочарованно вздыхает.

– Взрастил же бизнесменшу, – едва глаза не закатывает. – Иди. Поторопись. Буду ждать тебя в душе.

Отлично. Как раз остынет.

Шаловливо подаюсь вперёд, целую его в губы. И чуть, как в романтических фильмах, впопыхах не выпаливаю «люблю». Но вовремя одёргиваю себя.

Бегу в коридор, накидываю куртку, сапоги. И вылетаю из квартиры, зная, что у меня мало времени. Хочу вернуться как можно скорее и забыться в объятиях Эмина.

Громов

Она опьяняет хуже виски, вкус которого я совершенно не чувствую. Я словно заболел. Рецепторы работают не так, как раньше. Ни вкуса, ни запаха. Они стали невыраженными, блеклыми, и только одна Яра выделяется на фоне бесцветной картины, от неё будто отходит невидимая красная нить. Это её аромат. Дьявольские красные розы.

Чёрт.

Знаю, что со мной происходит.

Зомбированным становлюсь. Мозгов лишаюсь. Но сердце работает так, будто в него вставили моторчик. Я с таким мотором до ста лет проживу. Главное, чтобы она рядом была.

Бросаю взгляд на интерьер квартиры, совсем его не узнавая.

Из-за девочки моей.

Соплячкой её уже не назовёшь. Выросла, сучка. Похорошела внешне, поумнела внутренне. Прежде, чем что-то сделать – думает. Но только не со мной.

Довольно усмехаюсь и пытаюсь выдержать эти несколько минут, что моя растеряша бежит к машине за потерей.

Взгляд сам на этих мыслях цепляется за какую-то кожаную чёрную сумку. Разве это не она?

Блять, да у неё их столько, что они лежат везде.

Подхожу к столу, хватаю её и рассматриваю. Да вроде она. Может, зря её дурнушка моя в машине сейчас ищет?

Хоть я и ненавижу это делать – заглядываю внутрь. Среди кучи всяких женских штучек вижу телефон.

Невнимательная моя. Сумку тут оставила, а сама пошла жопу на улицу морозить.

Ставлю вещь обратно вместе со стаканом. Пошёл за ней, чтобы не искала. Может, успею вниз по лестнице спуститься раньше лифта. А то продует её в этом платье. Точно что-то застудит.

Позади что-то шмякается, звонко падает на пол.

Оборачиваюсь.

Долбаная сумка.

Недовольно возвращаюсь, поднимаю все рассыпавшиеся по полу вещи. Хватаю какую-то банку. Чуть не закидываю её назад. Молча.

Но меня кое-что останавливает.

Брови сами сводятся в переносице.

Что за хрень она принимает? Она с врачом советовалась? У неё же аллергия на какие-то медикаменты.

Читаю название, состав. И не сразу замечаю пузатую бабу рядом со словами «Витамины для беременных».

Пальцы сжимают белоснежную банку.

В груди что-то рушится. И обваливается, спускаясь лавиной куда-то вниз, в ноги.

Какого?..