Как по книге

Глава 16

ДОЖИДАЯСЬ ВОЗВРАЩЕНИЯ ОТЦА с компьютерной томографии, я сидела в одном из неудобных кресел в его больничной палате и разговаривала по телефону с директором дома престарелых. До этого дня мы только однажды разговаривали с ней по поводу падения моего отца, на этот раз ее голос звучал еще мрачнее. Она рассказала мне, что вскоре после моего отъезда отец пожаловался на усталость и попросил помощника помочь ему лечь в постель. Даже с тростью мой отец продолжал наклоняться в сторону, как будто его левая нога больше не могла выдержать его вес. Встревоженный помощник позвал медсестру, которая появилась как раз в тот момент, когда отец рухнул на пол. Они вызвали скорую помощь и быстро доставили его в больницу, где его осмотрели и дали лекарства.

— С ним все будет в порядке? — спросила я.

— Врачи должны посмотреть, что покажет сканирование, — сказала директор. — До тех пор они не будут знать всех последствий инсульта.

— Но ведь рано или поздно он поправится, не так ли? Я имею ввиду, что ему может понадобиться реабилитация, но этого и следовало ожидать…

— Мисс Кори, я не могу дать вам прогноз, основанный на очень ограниченном объеме имеющейся у меня информации. Вам придется подождать и посмотреть, что скажет невролог. Я знаю, что Вы хотите получить ответы, но это лучшее, что я могу сделать прямо сейчас.

Я повесила трубку и сразу же начала читать об инсульте в интернете. Эта информация сбивала с толку и обескураживала. Какой у него был удар? Какая часть мозга? Насколько обширен у него инсульт? Когда я читала форум по восстановлению после инсульта, мой телефон зазвонил. Это был Рик.

— Я в приемной скорой помощи, — сказал он, когда я сняла трубку. — Где ты находишься?

— В палате отца, я спущусь через минуту.

Я вернулась по своим следам через кроличий лабиринт больничных коридоров к ряду лифтов, которые мрачно звенели каждые несколько секунд, высаживая медицинский персонал, уборщиков и посетителей. Спустившись на лифте на несколько этажей, я вышла в главный вестибюль и направилась в отделение неотложной помощи больницы.

Рик стоял у стены, держа в одной руке сумку с одеждой и туалетными принадлежностями, а в другой — мотоциклетный шлем. Увидев его лицо в этой безликой стерильной обстановке, я практически бросилась в его объятия.

— Энн! С твоим отцом все в порядке? — спросил Рик, обнимая меня.

— Я все еще жду известий, — ответила я, останавливаясь на мгновение, чтобы вдохнуть запах сигаретного дыма и дизельного топлива, которым пахла его одежда. — Спасибо, что принес мне мои вещи.

Когда я взяла сумку у Рика, он нервно огляделся. Мимо прошла женщина с забинтованной головой, где-то вскрикнул от боли ребенок, а автоматические раздвижные двери продолжали впускать и выпускать потоки больничного персонала и фельдшеров. Рик теребил свой мотоциклетный шлем, перекладывая его из одной руки в другую.

— Это не самое веселое место, — сказала я, заметив, как он поморщился, при виде старика, кашляющего от туберкулеза и сплевывающего в носовой платок.

— У меня такое чувство, что я вот-вот подхвачу какую-нибудь болезнь, просто стоя здесь, — сказал он.

— Пойдем наверх, — позвала я. — Я могу попытаться достать пропуск для посетителей.

— Все в порядке, — сказал Рик, слегка отступая назад. — Я не хочу навязываться.

— Ты не навязываешься. Ты составишь мне компанию, пока не вернется мой отец.

Рик сглотнул, и я увидела, как он побледнел.

— Знаешь, я думаю, мне лучше уйти, — сказал он, откидывая волосы назад. Лоб его покрылся пленкой пота. — Мне очень жаль. Эти места заставляют меня нервничать. Я думаю, что у меня все еще есть остаточный посттравматический синдром после войны.

— Конечно, — сказала я, беря его за руку. Она была липкой. — Тебе нужно присесть?

— Нет, нет, со мной все будет в порядке, — сказал он. Он надел свой мотоциклетный шлем. — Но мне пора идти. Иначе мне придется вступить в ряды больных и немощных здесь, в отделении скорой помощи.

— Да, иди домой, — сказала я, провожая его. — Здесь все равно делать нечего.

— Я позвоню тебе, — пообещал мне Рик. Он нырнул на стоянку, и я потеряла его из виду в темноте.

Я поплелась наверх и распаковала сумку с вещами. Я почистила зубы, переоделась в пижаму и свернулась калачиком в кресле с одеялом, приглушив свет, чтобы немного отдохнуть. Только начав дремать, комнату залил резкий свет, и моего отца вкатили на дребезжащей каталке. Я вскочила со стула, чувствуя головокружение и дезориентацию, когда отца перенесли на больничную койку и подключили к нескольким аппаратам.

— Папа? — позвала я, глядя на его вялое лицо. Его глаза были закрыты, а нос и рот закрыты аппаратом искусственного дыхания. Он не отреагировал, и на секунду мне показалось, что он спит.

— Он без сознания, — сказала медсестра, просматривая список на планшете, а затем бросила его в щель в ногах кровати.

— С ним все в порядке? — спросила я ее, стараясь не нависать, пока она дергала за поручни безопасности.

— Доктор скоро будет здесь, — сказала она, почти не прерывая своего занятия. Увидев мое лицо, она слегка смягчилась. — Тебе нужна вода? Я могу принести тебе чашку.

Я отрицательно покачала головой, и она вышла, закрыв за собой дверь.

Сидя рядом с отцом и держа его за руку, я смотрела на его устрашающе неподвижное лицо и думала, проснется ли он когда-нибудь. Аппараты монотонно гудели рядом со мной. Я снова написала Лорен.

Папа в палате. Все еще жду, чтобы поговорить с доком.

Лорен не ответила. Она, вероятно, спала или, надеюсь, была в самолете. Мой телефон почти разрядился, и я подумала, что могла бы купить зарядное устройство в сувенирном магазине, но не хотела рисковать, оставляя отца одного, поэтому я положила голову на кровать отца и заснула.

По прошествии нескольких часов, меня разбудил резкий стук в дверь и хриплый голос дежурного невролога. Я вскочила, чувствуя, как у меня болезненно заныла шея.

— Вы дочь пациента? — спросил он, протягивая мне руку для рукопожатия. Он был одет в синий больничный халат и кроссовки Нью-Бэланс, а на запястье у него болтался черный спортивный браслет. Его хирургическая шапочка была похожа на бандану и делала его двойником Халка Хогана.

— Да, — сказала я, беря его за руку. — Меня зовут Энн. Я так долго Вас ждала.

— Это была тяжелая ночь, — сказал доктор. — Шесть машин на 10-м шоссе, плюс перестрелка в Вест-Ковине.

— О, — сказала я.

Доктор открыл снимки томограммы на планшете.

— Что скажете? — спросила я, глядя на освещенные кусочки мозга моего отца, блестящие, как поверхность Луны.

— Боюсь, это выглядит не очень хорошо, — хрипло сказал доктор, надевая очки. — Это место последнего кровотечения. — Он указал на темное пятно в форме чернильного пятна. Я побледнела от его размеров. — Но есть и несколько других областей, которые вызывают беспокойство. — Теперь он указал на какие-то слабые пятна, которые я едва могла разглядеть.

— Что это такое? — спросила я с пересохшим ртом.

— Судя по изображению, похоже, что у Вашего отца уже довольно давно были микроинсульты.

— У него и раньше случались инсульты? Вы серьезно? Как мы могли это пропустить?

— Их легко неправильно диагностировать. Ваш отец вел себя странно? Какие-нибудь личностные изменения?

— Мы боялись, что он страдает слабоумием, — сказала я. — Именно поэтому прошлой осенью мы перевели его в дом престарелых.

— Симптомы часто похожи, — сказал доктор. — Он падал?

— На Рождество он сильно упал и сильно ушиб ногу. Он сказал нам, что споткнулся. С тех пор мы пытаемся заставить его пользоваться тростью.

— Это могло быть вызвано микроинсультами. Это трудно распознать. Слабость, потеря равновесия, растерянность и паранойя — все это признаки. — Он снял очки и положил их в нагрудный карман, затем протер глаза.

Я судорожно вздохнула.

— Как долго он будет оставаться в таком состоянии? — спросила я, указывая на отца, лежащего на кровати.

— Это было довольно сильное кровотечение. Сейчас все под контролем, но он в коме. Нет никакого способа узнать, когда он очнется или с какими осложнениями он может столкнуться, если и когда он это сделает. У Вас есть сестра, да?

— Она скоро будет здесь.

— Когда она приедет, мы сможем обсудить дальнейшие шаги. У Вашего отца есть завещание?

— Понятия не имею.

— Вы должны обсудить с сестрой, его возможные пожелания в случае, если он не поправится.

Я сглотнула.

— А в данный момент? — спросила я. — Что же нам делать?

— В данный момент? — сказал доктор, закрывая снимки и вставая. — А пока нам ничего не остается, кроме ожидания. * * *

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ Ларри пришел с новой чистой одеждой, зарядным устройством для телефона и тайской едой на вынос.

— Ты лучший, — сказала я, когда он протянул мне ярко-оранжевый тайский чай со льдом. — Я ела дерьмо из автомата в кафетерии.

— Ты должна поддерживать свои силы, — сказал он, накладывая карри на тарелку.

— У тебя все в порядке? — спросила я. — Есть новости от Джека?

— Нет, — ответил Ларри, сморщив нос. — Но забудь обо мне. Мои проблемы глупы по сравнению с тем, через что ты проходишь.

— Как поживают мои ученики? — спросила я. Ларри, посланник небес, предложил вести мои занятия, чтобы мне не пришлось покидать отца.

— Видела бы ты их лица, когда я сегодня пришел. Я сказал им, что у тебя срочное семейное дело, и что я на замене, и люди даже застонали. Застонали!

— Наверное, они надеялись, что занятия отменят.

— О нет, — сказал Ларри. — Только не в мое замещение. Весенние каникулы будут только через неделю. Они закончат Дэниела Деронда, даже если это действительно тот же роман, что и «Портрет леди» Джеймса, только вполовину лучше и вдвое длиннее.

Я закатила глаза.

— Знаешь что? Может, мне просто отменить занятия?

Моя сестра прибыла в больницу спустя два дня, измотанная и растрепанная, разглагольствуя о плохой погоде, из-за которой она потеряла связь в Атланте. Бросив сумку на пол, она подошла к отцу и некоторое время смотрела на него, словно ожидая, что он ее поприветствует. Она смотрела на него так пристально, что я почти поверила в то, что он откроет глаза и подчинится. Когда он не ответил, Лорен сделала шаг назад, и ее лицо исказилось. Но она не расплакалась, как мне показалось в начале. Она разозлилась.

— Как это могло случиться? — спросила она доктора, отчитывая его так, словно это он был причиной инсульта. — Я разговаривала с ним в тот день!

— Часто никто не предполагает, пока не становится слишком поздно, — сказал доктор, его голос был преувеличенно спокойным и профессиональным.

— Кто-то должен был предупредить нас, что это может случиться, — воскликнула она. — Мы могли бы предпринять шаги, чтобы предотвратить это. Неужели нет лекарств, которые он мог бы принять? Процедуры?

Я попыталась успокоить Лорен, но она отмахнулась от меня, осыпая доктора вопросами и с горечью выслушивая его ответы. Следующие несколько минут я стояла молча, пока она допрашивала его, расспрашивала о его профессиональной подготовке, приводила информацию, которую читала в интернете, упоминала идеи, которыми поделились ее друзья-врачи. На каждый ее вопрос доктор давал холодные, взвешенные ответы, и ярость Лорен быстро иссякала. Она вдруг показалась мне потерянной и измученной. Я снова потянулась к ней, и на этот раз она не оттолкнула меня, а тяжело обвисла в моих руках.