Как по книге

Глава 17

В течение нескольких дней после смерти отца, мы с Лорен спорили о том, стоит ли проводить поминальную службу. Кроме обожательниц в доме престарелых, у него было мало друзей и ни одного живого родственника, кроме нас. Я утверждала, что самым достойным вариантом было бы вообще ничего не устраивать. В конце концов, Лорен взяла верх, и я согласилась, видя, как процесс планирования помогает ей справиться с горем. Мы решили устроить небольшую панихиду в Фэрфаксе, пригласив только близких друзей и членов семьи. Несколько друзей Лорен из Лос-Анджелеса — Марни, Селесту и старого друга из бизнес-школы, с которым я познакомилась давным-давно. Ларри тоже был там, как и один или два сотрудника моего отдела. Рик должен был быть в Торонто на книжном фестивале, но предложил отменить свою поездку, чтобы остаться со мной.

— Не беспокойся, — уверяла я. — Ты все равно никогда не встречался с моим отцом.

— Но я хочу быть там с тобой.

— Я знаю. Я ценю это. Но на самом деле — оно того не стоит. Честно говоря, я вообще не хотела проводить службу.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Я бы все равно никуда не годился, — признался Рик. — Похороны не для меня, я видел слишком много смертей. — Он серьезно посмотрел на меня. — По крайней мере, твой отец прожил долгую жизнь. У него была возможность состариться.

Я слабо улыбнулась ему. Втайне, я была немного разочарована тем, что Рик не настоял на отмене поездки. Меня немного беспокоило, что он так много путешествует и обычно уезжает из города, когда я в нем нуждаюсь. С другой стороны, я сама уговорила его поехать на книжный фестиваль, на подсознательном уровне ощущая потребность погоревать в одиночестве.

Во время службы я встала, чтобы произнести короткую речь о моем отце. Лорен не хотела этого делать, боясь, что сломается.

— Ты же учитель, и привыкла к выступлениям перед аудиторией. — Привела она свой аргумент.

Я посмотрела на немногочисленных собравшихся людей, все они смотрели на меня с торжественным ожиданием. У меня не было ни конспектов лекций, ни плана урока, ни результирующих данных, ничего, кроме путаницы из воспоминаний. Большинство присутствующих никогда не встречались с моим отцом, поэтому я попыталась описать его. Я рассказывала о том, как умерла наша мать, когда мы были маленькими, и как он сам воспитывал нас, никогда больше не женившись и работая, работая, работая все время. Я описала, как он кормил нас хот-догами, разогретыми в микроволновке, и Хормелом Чили прямиком из банки. Я говорила о том, как тяжело ему было растить двух капризных подростков, и как он давал нам возможность почувствовать ответственность в раннем возрасте.

— Он не был ни разговорчивым, ни особенно ласковым и возлагал на нас большие надежды, — рассказывала я. — Но мы знали, что он любит нас, хотя и не показывал этого так, как другие родители.

Я не очень любила, когда люди читали стихи на свадьбах и похоронах (сколько раз мне приходилось слушать один и тот же проклятый сонет Шекспира?), но все же решила закончить свой собственный панегирик стихотворением Роберта Хейдена, которое я часто читала на своих занятиях. Читая эти строки, я видела, как Арчер и Хейс нервничают, а Тейт пытается втиснуться под скамью. Лорен вытирала глаза и шмыгала носом, в то время как Бретт пытался сдержать свои слезы. Бросив взгляд в дальний конец комнаты, я увидела, как пара проскользнула внутрь и села. Это были Адам и Бекс.

Сбитая с толку, я пробиралась к заключительным и мучительным строкам стихотворения.

— А что же знал я, что я знал о непритязательных и незаметных проявлениях любви? — … а потом села молча, уставившись на свои колени и с несчастным видом ожидала, когда же закончится служба. Лорен потянулась и взяла меня за руку.

— Это было трогательно, — сказала она. Ее рука была влажной, и я крепко сжала ее своей.

Служба закончилась формальным благословением, и нас провели в зал ожидания. Пришедшие друзья подходили по очереди, чтобы выразить свои соболезнования. Я обменялась коротким рукопожатием с друзьями Лорен, а затем наблюдала, как они подходили к моей сестре, успокаивая ее своими объятиями и словами поддержки. Стив появился вместе со своей женой, и я вдруг почувствовала благодарность за то, что он все-таки верит в корпоративный дух, как он всегда выражается — esprit de corps.

— Мои глубочайшие соболезнования, — сказал Стив, неловко похлопав меня по спине. — Мы все очень сожалеем о Вашей потере. — Его жена, полноватая блондинка, которую я видела всего один раз, порывисто обняла меня. Ларри, стоявший позади нее, поймал мой взгляд и поднял бровь от удивления.

— Энни! — сказал Ларри, крепко обнимая меня, когда, наконец, подошла его очередь. — С тобой все в порядке? Что я могу сделать? Все, что угодно, клянусь, я даже проверю твои письменные работы.

— Ого, ты, должно быть, действительно переживаешь за меня. — Я отчаянно пыталась пошутить и улыбнуться. — Свяжись со мной через несколько дней — я могу принять твое предложение. — Я заглянула ему за спину. Там остались только два человека, чтобы поздороваться, оба они были друзьями Лорен. — Ты видел Адама и Бекс? Мне казалось, они были на церемонии.

— Президент Мартинес? Я даже не знал, что он здесь, — сказал Ларри, оглядываясь по сторонам.

— Здесь Адам? — Удивилась Лорен. Она отделилась от группы своих друзей и теперь появилась рядом со мной.

— Ты его приглашала? — спросила она, отводя меня в сторону.

— Нет! Я думала, что это сделала ты. Он пришел с Бекс.

— Я? Ни за что, — фыркнула Лорен. — Помнишь, как жестоко отец обошелся с ним, когда однажды вы навестили нас во Флориде? — Она издала глухой смешок. — Наверное, он пришел убедиться, что отец окончательно мертв.

Я извинилась, сказав Лорен, что мне нужно в туалет. Там никого не было, и я быстро оглядела себя в зеркале. В свете флуоресцентных ламп я выглядела бледной, глаза опухли и покраснели. Я плеснула немного воды на лицо, поправила платье и быстро вышла. Обойдя здание, я вышла через боковую дверь и оказалась в пустом дворе — маленьком тенистом оазисе с заросшими папоротниками и каменной скамьей. Пока я стояла там, вдыхая влажный запах мха и опавших листьев, во двор с противоположной стороны вошла пара, женщина на высоких каблуках пробиралась по неровной кирпичной дорожке, мужчина поддерживал ее рукой. Еще до того, как они появились из темноты, я знала, что это были Бекс и Адам.

— Энн! — позвала Бекс, увидев меня и подойдя, чтобы нежно обнять. На каблуках она была настолько выше меня, что для этого ей пришлось согнуть колени и прогнуться в спине. — Мы как раз собирались зайти внутрь. Надеюсь, это не слишком навязчиво с нашей стороны — я слышала о службе и хотела прийти.

— Вовсе нет, — ответила я. — Я рада, что вы здесь. Лорен будет очень рада тебя видеть.

— Она все еще внутри? — спросила Бекс, и я кивнула, указывая на боковой вход.

— Ты идешь? — спросила она Адама, который даже не пытался последовать за ней.

— Я буду через минуту, — сказал Адам. — Иди без меня. — Бекс выглядела слегка удивленной, но затем любезно улыбнулась и исчезла внутри.

Когда дверь за ней закрылась, я повернулась к Адаму.

— Прости, что не связалась с тобой, — начала лепетать я. — У меня не было твоего номера, и все пошло наперекосяк. Я хотела поблагодарить тебя за всю твою помощь, что отвез меня в больницу и все остальное. Ты не обязан был этого делать — это было так заботливо с твоей стороны, и не думай, что я не оценила все это или забыла. Я просто… просто хотела поблагодарить тебя, за то, что ты здесь, и мне очень жаль, что не смогла сообщить тебе.

Мое горло горело, и я замолчала, задаваясь вопросом, имело ли смысл то, что я сказала. Адам ждал, давая мне время и личное пространство, чтобы закончить. Когда я, наконец, выдохлась, он ответил не сразу. Вместо этого он взял меня за руку, подвел к каменной скамье и усадил рядом с собой. Я слегка хрипела, и он вытащил из кармана пачку салфеток и протянул мне, ожидая, пока я промокну глаза и высморкаюсь.

— Спасибо, — прогундосила я из-под скомканной салфетки.

— Не торопись, — сказал он, положив руку мне на спину. Это простое проявление участия помогло мне прийти в себя, и мое дыхание стало выравниваться. Через несколько минут, Адам, наконец, заговорил.

— Я много думал о тебе последние две недели, — сказал он тихо. — Интересно, как ты держишься?

— Это тяжело, — призналась я, пытаясь прочистить горло. Теперь мой нос был полностью забит, а голос звучал глухо и слабо. — Все произошло так быстро. Я думаю, что мы с Лорен все еще в шоке.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал он, качая головой. — Это было так неожиданно. Но ты была невероятно сильна.

— Вовсе нет, — фыркнула я. — В моей голове полный бардак.

— Не надо себя недооценивать. Ты сильнее, чем думаешь.

Адам подвинулся, чтобы посмотреть на меня. Я почувствовала, что слегка таю под его взглядом.

— То, что ты сказала в машине, о том, что это твоя вина, ты ведь знаешь, ЧТО ЭТО НЕ ТАК, верно? Ты не сделала ничего плохого.

— Я в этом не уверена, — сказала я, глядя вниз. — Я все время мечтаю вернуться в прошлое и все изменить … может быть, все обернулось бы иначе, если бы я просто уделяла больше внимания, слушала, понимала знаки. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, — ответил Адам. Он выглядел встревоженным.

— Не знаю, зачем я это делаю, — горько рассмеялась я. — Я ничего не могу с собой поделать. Должно быть, я мазохистка.

Адам, кажется, кивнул в знак согласия, но я не была уверена. Я потянулась за другой салфеткой, высморкалась и добавила ее к горке уже использованных на скамейке рядом со мной.

— Ты не можешь винить себя. — Услышала я его голос. — Я знаю, что это просто слова, но это правда. Ты сделала все, что могла.

— Может быть, — сказала я, но мое сердце было не на месте. И вообще, что Адам знает о неудаче и чувстве вины? Он всегда был идеальным сыном для своей матери.

— Я просто чувствую, что всегда была для него разочарованием, — пробормотала я. — Что я могла бы быть лучшей дочерью.

— Не говори так. Я слышал заключительную часть твоей речи, и ясно, что твой отец действительно любил тебя.

— Я не уверена, что он знал, как это показать. Он был довольно крепким парнем. Но мне не нужно тебе это объяснять. — Я смущенно рассмеялась.

— Энн, — сказал Адам, и я неохотно подняла голову.

— Он очень заботился о тебе, — медленно и осторожно произнес Адам. — Очень сильно. Тогда я этого не понимал. Я думал, что его трудно впечатлить. Требовательный. Упрямый. Я был напуган им. Но, услышав твою хвалебную речь, узнав о жертвах, которые он принес, и, осознав, как сильно он заботился о тебе… это заставило меня взглянуть на него по-новому, осознать, что я неправильно его понял.

Он заколебался, подбирая нужные слова.

— Твой отец очень любил тебя. Ты должна это знать. Это настоящее свидетельство того, что он вырастил такую совершенную, независимую дочь.

Я почувствовала, что мои глаза начинают гореть от невыплаканных слез.

Не плачь…

— Я должна вернуться внутрь, — сказала я хрипло, отворачиваясь, чтобы Адам не видел моих слез. Я с трудом поднялась на ноги и направилась к часовне, чувствуя головокружение от волнения и усталости. Я чувствовала, как Адам обнимает меня, крепко прижимая к себе, а мое тело сотрясается от горя. Я не плакала во время службы, но теперь почувствовала, как что-то сломалось внутри. Отца уже не было, и мне казалось, что я кружусь в пустоте. Я больше не была дочерью Джерри Кори. Я больше не была ничьей дочерью. У Лорен все еще была семья, но что было у меня? Я уткнулась лицом в грудь Адама и зарыдала.* * *