7 причин сожалеть

Важным коротким рассветом

Светик-семицветик

Всё же захожу к Нине, хотя хочется оставить её разбираться со всем самой, но почему я чувствую ответственность? Беспокойство за эту 21-летнюю инстаграмщицу, что то ревет, то смеется.

И я знаю прекрасно ответ.

Мы немного похожи. В мои 21-ин я к Артему испытывала тот же спектр безответной любви, влюбленности, что она сейчас.

Нина лежит на простыне, уже даже не всхлипывая. Просто смотрит в одну точку, прижав ноги к себе. Как и тогда, подхожу, садясь рядом.

Та шмыгает носом и вытирает ладонью щеку, будто смахивая свои прегрешения.

— Что опять надумала?

Еле слышно бормочет.

— Ничего... Ничего!

— Разве, Нин?

На этот раз ей этого хватает. Ложится на спину, уткнувшись взглядом в потолок. Выпрямляет кисти, тут же сжимая пальцы, словно пытаясь что-то перетереть. Надолго не хватает, снова всхлипнула, отвернув голову.

— Он тебя ревнует.

Выдыхаю, пытаясь быть серьезнее.

— Это ничего не значит.

— Мне кажется, он тебя любит.

Бью ладонями по коленям.

— Тебе кажется.

Встаю и на прощание уже возле двери твержу:

— И я его не люблю, если ты не хочешь это воспринимать, можешь дальше страдать, Нин.

Ухожу на кухню попить воды. Следом иду в душ и не перестаю гонять мысли по кругу — не резко ли вышло?

Но может, пришло время тридцатилетней девочке немного вырасти и начать говорить то, что думаю?

Еле просыпаюсь утром, собирая себя по частям. Давно так не расклеивалась, а сегодня еще первый день лагеря.

Не успеваю толком позавтракать и собраться, как Никита уже стоит в дверях моей квартиры, слишком явно нервничая и не спеша проходить.

Выглядываю еще раз с кухни, кивнув только проснувшейся Нине, опять убежавшей в ванную.

— Никит, кашу будешь?

Улыбнулся, наконец хоть на что-то кивнув. Проходит к столу, пока накладываю манку по тарелкам.

— Папа хотел зайти...

Отмахиваюсь, так даже лучше — без лишнего трепета сейчас. Ставлю его порцию перед ним и теряюсь от того, что ребенок проводит ложкой по тарелке и удивленно бормочет:

— Она вкусная? Я такую никогда не ел...

— Попробуй... — Сажусь напротив, начиная улыбаться от того, что этот маленький взрослый мальчик деловито подцепляет первую ложку, осматривает её с разных сторон, дует и только после этого кладет в рот.

— Ммм... — С ложкой во рту.

— Вкусно? — Принялась за свою тарелку, пытаясь не загордиться тем, что ребенок все же оценил такую мелочь.

— Она сладкая!?

— На молоке.

Кивнул, принимаясь за вторую ложку с большим энтузиазмом.

— Ты никогда её не пробовал, Никит?

— Ну, — смутился, — Я не помню, но папа никогда такое не готовил... да никто не готовил.

Не удержалась.

— Папа готовит?

Судя по той картошке...

— Ну, он рожки там или яичницу...

Так себе питание для будущего спортсмена, наверное. Хотя, откуда мне знать...

Заставляю себя быстро помыть посуду, собраться и выйти на улицу. Радует, что хотя бы солнечно. Никита идет рядом и не смолкает ни на минуту, рассказывая всё, что придет в голову.

Обрываю недалеко от школьного стадиона.

— Ты волнуешься?

Тупит взгляд, резко замолчав.

— Никит, ты помни, что ты не один, хорошо?

Кивнул.

— Просто я... у меня в классе все знают, какой я, а тут... я никого не знаю.

Останавливаюсь, дожидаясь, когда посмотрит в лицо. Улыбнулась.

— И какой ты?

Шепчет, теряясь, будто в чем-то виноват.

— Ну... проблемный?

Пожимаю плечами, вдруг взяв его ладошку, что весь путь не переставал сжимать. Сердце в груди трепещет, жутко боясь сделать неверный шаг, но продолжаю держать и пытаться донести мысль:

— А по-моему ты крутой, умный парень.

Раз-два-три.

— Еще и спортсмен, и я тобой очень горжусь, уверена, что и другие тоже. Просто ты не подпускал никого... но, вот...

Четыре-пять.

— Я же держу твою руку, и ничего страшного не произошло.

Сжался, но прошептал, будто нарочно смотря под ноги.

— Просто это ты. С тобой просто.

— С другими тоже. Только не верь всем и не жди слишком многого, тогда так больно не будет...

Легко сказать, Света, легко сказать. И как там сказал Артем? "Кто ты? Психолог? Что у тебя есть кроме диплома педа!?"

Что у меня есть? Маленькая любовь и рука, которую он держит.

Под светом солнца

Лети-лети-лепесток

Сегодня по плану просмотр документалки о городе, поход в парк и анонс поездки в Центральный зоопарк на школьном автобусе в эту среду.

И если в самом начале в читальном зале эти галдящие карапузы еще хоть как-то пытались вслушиваться, то спустя полчаса всем уже наскучил монотонный голос диктора и мерцающие кадры прожектора на экране.

Даже Никита, сидящий рядом со мной, до последнего пытался не уткнуться в телефон, но все же сдался.

Потому пришлось обрывать видео и брать все в свои руки, поднимая все запасы своего актерского мастерства и пытаясь занять дотошную аудиторию маленьких взрослых. На середине моих кривляний те все же отозвались от гаджетов и наконец начали подыгрывать, вспоминая старинные дома на центральной улице. Даже вспомнили про шикарное старинное здание взрослой районной больницы, которой в этом году исполнилось вроде бы лет 150.

Дальше по плану у нас парк, только найти бы кого-то из учителей в напарники. Дожили, я забылась и чуть не увела эту ораву одна, будто мне случая со сломанной рукой у мальчика не хватило.

— Никит. — Подозвала на улице, заметив, что тот так и стоит, сторонясь остальных ребят.

Те галдят, играя в мяч, что взят явно из инвентарных запасов спортивного зала, ожидая вместе со мной учительницу физкультуры.

Ребенок подошел, как всегда заглянув в глаза и выдал:

— Свет, только не говори, что я в первый день должен здесь со всеми познакомиться!

Черт возьми, я уж начала забывать, что он все же сын своего отца, а не просто очаровательный парень. И в довесок к нему идет ещё и Темин характер.

— Ну, — улыбнулась. — это было бы чудесно, потом, наверное, сложнее знакомиться, но если ты не хочешь... — Протянула руку в надежде, что за эти часы ничего не изменилось. — это твое право.

Сердце готово выпрыгнуть. Никита смотрит на кисть, но не решается взять. Только не говори, что страшно... Боже, по-жа-луйс-та...

— Свет, ну, — Доверительно приблизился и встал на носочки. — Тут же ребята! Как я потом им объясню...

Моргнула... быстро убрала протянутую до сих пор кисть.

— Ты только не обижайся, ладно?

Я? Обижаться? Проглотила ком, обрадовавшись, что Ольга Владимировна наконец справилась с ключом от спортзала и уже вылетела из здания школы, приближаясь к нам семимильными шагами.

— Я и не думала! Честно!

Никита недоверчиво кивнул и дополнил, через миг отходя от меня:

— Вот, как все разойдутся, тогда возьму...

Боже... откуда в нем столько гордости? И это очень круто. Словно маленький мужчина, точно знающий себе цену.... но меня за руку все же мог бы и взять!

Вздохнула, вдруг впервые почувствовав укол ревности... материнской... Боже, как же страшно все испортить.

Самая короткая дорога в парк лежит через гаражный кооператив, и я точно знаю, что часть старшеклассников носится именно сюда курить в перерывах между уроками, часть норовит переломать себе спину, копчик и ноги, зачем-то уверив, что прыгать с двух метров вовсе нестрашно, и хоть что ты с этим делай. Годы идут, дети выпускаются, а дурные привычки будто передаются из уст в уста.

Помню, как в первый год Котов возмущался, когда я погрязла в письмах от хозяев этого гаражного кооператива, требующих прийти и привести в порядок исписанные нецензурщиной ворота...

Дети...

Вздрогнула, вдруг почувствовав вибрацию, исходящую из сумки. Быстро достала телефон, на шаг отстав от ребят, и не смогла сдержать глупую улыбку, считав номер и высветевшиеся буквы... любимого имени.

— Свет, всё хорошо? — Кажется, беспокоится.

— Да.

— Как Никита?

Посмотрела вперед.

— Мы сейчас в парк Революции. Идет впереди... — Всмотрелась. — Шёл всё один, но сейчас подошла какая-то девочка...

— Какая девочка? — Он поражен или смеется?

— Из второго "Б", вроде Мия.

Артем вздохнул.

— О, эти современные имена...

— Не ворчи, тебе же не женить его на ней...

Ухмыльнулся.

— Не зарекайся, мало ли. Вдруг это первая Любовь... бывает же, кто-то десять лет по мне вздыхал...

— Рашевский! Ты белены объелся? — Прошипела, но ему хоть бы хны.

— Я просто соскучился, Свет. — И пока сердце догорает от вспышки, не понимая природу такой откровенности, он договорил. — и осознал, что возможно все же хочу тебя рядом хотя бы на ближайшие лет десять.

— Десять? — Прокашлялась, потеряв голос. — Так мало?

— Продлить? Я тебе не надоем?

Щеки зарделись и надо бы торопиться.

— Артем!

Он просто смеется в ответ, только на заднем фоне раздается чей-то мужской голос, заставляя его быстро попрощаться и отключиться.

Еще миг смотрю на погасший экран. Еще миг не понимаю, за что все эти года сердце замирало лишь от мысли о нем. О, глупая-глупая Света...

Вновь вздрогнула, следом прочитав пришедшее СМС:

"Жду в офисе. Освобожусь и поедем домой."

Домой... и в голове и правда вовсе не собственная квартира, а силуэт его дома.

Ладно! Всё! Догоняю ребят и перестаю витать в облаках, а то они уже в ворота зашли, начав разбегаться по территории. * * *

Тьма, думающая про Свет

— Котова? — Переспрашивает Андрей, но все же соглашается немного задержаться. — Его жена?

Морщусь.

— Бывшая почти.

Романов садится поудобнее в кресле напротив. отодвинув папку с первыми наработками по зарубежке, даже забыв, что здесь он все же в качестве начальника IT-отдела, и только после — друга.

Потому спрашиваю напрямую:

— Интересно выходит? Её бывший муж увел у тебя жену. Я увожу у него Свету.

Долго всматривается, будто поверив, сглатывает и наконец соединяет ладони перед собой, заявив верное:

— Это было миллион лет назад, тогда это был просто мальчишка. И, надеюсь, ты с ней всерьез?

— "Большое видится на расстоянии"*

— Артем, брату оставь свои замашки.

Оба внутренне скалимся, зная ход пикировок.

— Ты же не смог Артура найти нынче. Он в Ирландии был, представляешь.

Кивает в сторону папки.

— Не до того было.

Верно, и правда есть дела поважнее, чем гоняться за братом собственного "босса". Но все же уточняет.

— С Нели?

Киваю.

— Все так серьезно?

Опять киваю. Только вместо дальнейших расспросов Андрей замолкает. И я знаю его не первый год, чтобы не ждать подвох. Не выдерживаю первым, прочитав СМС от сына.

— Познакомишься?

— Светой зовут, говоришь?

Киваю.

— Рита в курсе?

Лицо перекосило и даже скрыть не попытаюсь.

— К чему Ты?

— Как отец скажу...

Аж рассмеялся, откатившись на кресле.

— Она имеет право узнать, кто наконец займет ее место.

— Да ей это к черту не нужно!

И выходит слишком очевидно. Он кивает, но все-таки говорит:

— Ты сам не подпускал её. Откуда тогда тебе знать?

Откуда? Мне? Мой внутренний шаг минутной стрелки снова пошел только с появлением Светы, каким-то чудом оживляющей Никиту...

И Что? Я должен воспылать любовью и всепрощением, позволив той новоявленной мамаше, заимевшей ребенка "по любви", начать интересоваться? Сейчас? Сыном? Первенцем? После всего, что произошло? Из-за того, что у друга, понимаете ли, сын уже ЕГЭ сдал и первый курс закончил?