Право на эшафот

Под неумолчное бормотание сеньоры Кордоба я всё-таки уснула и проснулась, когда уже проверяли документы на границе, со сна я даже не сразу поняла, что от меня требуется, но потом дрожащими руками вытащила подорожную и протянула сеньору пограничнику, или как он тут называется. Тот светил фонариком явно артефактного вида и двойного назначения: не только давал свет, но и проверял на подлинность печать, которая запереливалась всеми цветами радуги, стоило на неё упасть свету из артефакта. Фальшивка проверку выдержала, и мне её вернули с поклоном и словами сожаления, что такая красивая сеньорита покидает Мурицию. На словах: «Я был бы счастлив, если бы сеньорита сообщила, где я её смогу найти в Теофрении» я насторожилась, не понял ли сеньор, кто я. И пусть он был молод и довольно симпатичен, поэтому улыбку я ему вернула, но говорить ничего не стала. И подумала, что зря сняла шляпку, которая мешала спать, но зато прекрасно скрывала лицо.

— Всем известно, что в Теофрении — самые красивые девушки, — сеньора Кордоба сказала это столь гордо, словно была моей близкой родственницей. — Никакой Сиятельности нам не нужно, чтобы свести мужчину с ума.

— Вы уже свели всех с ума за эту поездку, сеньора, — неприлично широко зевнула актриса. — И мужчин, и женщин. Вам для этого ни красоты, ни мозгов не понадобилось. Такое впечатление, что, когда Двуединый наделял всех дарами, вам ничего не досталось.

Сеньора Кордоба притворилась, что она ничего не слышит и что там, где расположилась актриса, никого нет. Лицо у неё гневно заалело, но тем всё и ограничилось, поскольку в драке победила бы та, у кого больше опыт — это сеньора Кордоба прекрасно понимала и не хотела делать из себя посмешище. Проверяющий понял, что ничего от меня не добьётся, выразительно вздохнул и с явным сожалением отошёл к следующему пассажиру. Несколько раз он оборачивался, словно надеялся, что я передумаю и сообщу свой адрес. Но я притворилась, что опять сплю.

С теофренийской стороны повторилось то же самое. Правда, только в отношении проверки документов. Сеньоры в этот раз глухо молчали, а мой адрес никому не понадобился, потому что пограничник был в возрасте, сонный и не слишком внимательный. И артефакта у него не было, проверка шла при свете обычного фонаря, так что для неё сошёл бы любой из имеющихся у меня документов.

После проверки дверца захлопнулась, и дилижанс начал быстро набирать скорость. Я прилегла на сиденье, укрылась пледом и опять уснула. Не потому что совсем не волновалась, а потому что мерное покачивание усыпляло лучше любого снотворного. А поволноваться я успею и завтра.