Кровь и туман
- Автор: Анастасия Усович
- Жанр: Любовные романы / Фантастика
Читать книгу "Кровь и туман"
Влас лучше кого бы то ни было в этом городе знает, что я чувствую, а потому это было: «Только, пожалуйста, не ненавидь себя. Ты не смогла бы ничего изменить». А ещё, что для меня важнее, это было: «Ты можешь ничего не говорить — это твоё право, и осуждать тебя я не стану, и просто буду рядом на случай, если появится желание, хорошо?».
И про себя я ответила: «Хорошо». А потом почувствовала что-то кроме опустошающей боли и испугалась.
Ведь влюбиться сейчас было бы очень некстати.
— Я загрузила тебя?
Лёгкое прикосновение к моей руке заставляет отвести взгляд от экрана.
— Нет. — Лия едва ли мне верит. Иначе зачем она так скептически выгибает бровь? — Правда. Просто сейчас, мне кажется, не лучшее время для подобных разговоров.
— Ну да, — Лия закатывает глаза. — Мы же на войне.
Несколько стражей бросают на Лию недовольные взгляды, в том числе и Тильда, а всё потому, что Лия произносит это совершенно несерьёзно. Не так, как делают другие, и я — в том числе. Для Лии всё происходящее лишь неудачное стечение обстоятельств, как и то, что она стала их участницей.
— Что, мне стоит дважды подумать, прежде чем такое заявлять, да? — Лия толкает меня локтем. — Смотрят, будто напасть собираются.
— В этих стенах о таких вещах не шутят, — сообщаю я.
— Это я уже поняла. — Лия обменивается взглядами с каждым, кто решил дать ей визуальный отпор. — Ты тогда следи за мной, что ли. Знаешь ведь, наверное, что я частенько говорю то, что думаю, не обременяя себя такой мелочью, как такт.
— Ты лучше, чем ты о себе думаешь, — заявляю я, усмехаясь.
Слишком громко; на это с любопытством оборачивается Марк.
Это замечает и Лия:
— Чего тебе? Опять со своим тирамису?
— Да нет, — улыбается Марк. — Просто.
Лия накрывает ладонями лицо и, кажется, что-то бормочет. И хотя я не могу разобрать ни слова, приблизительное содержание этой речи представляю легко. Вероятно, именно это я пропустила, когда Лия и Марк с остальными ребятами оказались в Огненных землях. Именно так они общались до трагического момента, когда Марк спас Лие жизнь, заставив её вести борьбу с сумасшедшим и невозможным к искуплению чувством вины.
Ещё тогда я была права и сейчас едва ли ошибусь, когда добавлю в свои свежие наблюдения старую истину: Марк не во вкусе Лии и едва ли когда-то будет.
И в этот раз, если история снова не захочет внести свои коррективы, ей точно придётся разбить ему сердце.
Татьяна с Антоном глядят на меня и Марса как на глупых первоклассников, приставших к выпускникам.
— Мне сейчас не показалось? — переспрашивает Татьяна.
— Нет, — Антон качает головой. — Они и правда только что это произнесли.
Просьба — ерундовая. Но на фоне всего происходящего она раздувается до катастрофических пределов и начинает напоминать даже мне, после того, как я её озвучила, настоящий, несусветный и полнейший бред.
— Это ведь даже ничего не значит сейчас, — продолжает Антон. — Все стражи задействованы в миссиях. Уже не важно, в команде ты или нет.
— Разве именно поэтому Славин перевод обратно и моё отстранение — не проще простого задача? — искренне не понимает Марс.
— Так и есть, но…
— Что ты с ними сюсюкаешься? — Антона перебивает Татьяна. — Не знаю, что вы оба тут себе напридумывали, но даже не думайте, что мы будем играть по вашим правилам. Серьезно, дети! Сидите себе на пятой точке ровно и не рыпайтесь! И без ваших этих рокировок дел и проблем — по самые уши!
— Но если нет никакой разницы… — Марс снова берётся за старое, но в этот раз раньше, чем он заканчивает, его обрывает Татьяна:
— Главная разница заключается в том, что не вы здесь принимаете подобные решения. — Затем она резко дёргается в мою сторону, и я почти верю, что Татьяна собирается напасть на меня, но она всего лишь выпадает вперёд. — А ты, Слава! Я уехала всего на пару недель, а ты умудрилась растерять все навыки! Как так?
— У меня была травма…
— Какая? Что можно было ушибить, чтобы забыть всё, чему тебя учили? Разве что только голову!
Я бросаю быстрый взгляд на Антона. До этого момента он всё ещё думал, что дело действительно в травме, а потому сейчас с интересом наблюдает за необычной реакцией Татьяны. И, как мне кажется, понимает, что где-то его обманули.
— Так, — Татьяна вскидывает руки к потолку. — Ладно. — Она замолкает, поджимает губы. Поворачивается на Антона, тот кивает ей, мол, «Чего ты?». А Татьяна вдруг отвечает ему улыбкой, и в эту секунду я понимаю, что у неё явно появился план. — Вы вступите в поединок. Прямо сейчас. И если тебе, Слава, удастся уложить Марселя на лопатки, то мы пойдём вам на уступку. И учти, парень, — Теперь Татьяна поворачивается к Марсу и тычет указательным пальцем Марсу в грудь. — Я пойму, если ты вздумаешь играть в поддавки.
По спине бегут мурашки. Я знаю, что против Марселя мне не выстоять. Конечно, я тренируюсь, и даже смерть Марьи не смогла остановить этот процесс. (К слову, даже наоборот появилась усиленная мотивация). И всё равно я всё ещё недостаточно хороша.
Марсель глядит на меня с чем-то вроде жалости во взгляде, когда мы встаём друг напротив друга на свободном борцовском ковре. Вокруг нас собираются зеваки: защитники, отвлекающиеся от своих тренировок ради интересного зрелища. Ни Татьяна, ни Антон не велят им разойтись, и это — часть Татьяниного плана. Она наверняка видит по моему лицу, как мне не нравится всё это.
Губы Марса шевелятся. Он берёт отсчёт, чтобы дать мне фору: так я смогу атаковать первой.
— Стойте! — вдруг восклицает Татьяна. — Это должно быть не развлечением, а уроком для всех, кто решит, что правила писаны не для его королевской персоны.
Она наклоняется к Антону и что-то шепчет ему на ухо. Лицо того не выражает ни одной эмоции, кроме растерянности. Но он слушает её. Идёт в оружейную секцию, а по возвращению приносит с собой ножи.
Не учебные.
— Ножевой бой, — объявляет Татьяна. — До первого поражения. Или кто-то из вас уже хочет бросить эту идиотскую затею?
Я гляжу на Марса, ведь мы оба здесь именно из-за него. То есть, ради Марьи.
Тот отрицательно качает головой. И секунду спустя я ловлю себя на том, что повторяю за ним это движение.
— Как знаете, — цедит Татьяна сквозь зубы. — Тогда вперёд.
Антон вручает нам по ножу. Мы с Марсом выходим в центр ковра. Я жду, что начнут дрожать ноги или подкосятся колени, но ничего подобного не случается.
Я в порядке. Возможно потому, что в случае проигрыша я ничего не потеряю. Кроме собственного достоинства, разумеется. Но в этом я уже профи.
Клятва на моём запястье переливается серебром. Я более чем готова.
Марс атакует первым.
Я успеваю отбить его атаку, потому как он действует медленнее обычного. Если это замечаю я, то Татьяна — и подавно. Я решаю взять инициативу в свои руки и перехожу из защиты в ответное нападение.
Бой заканчивается не больше, чем через тридцать секунд.
Глаза Марселя широко распахнуты, но не от удивления, а от восторга. Сейчас его взгляд очень похож на Марьин.
Я могу сражаться, когда перестаю пугать себя поражением и когда забываю про неуверенность, засевшую на самой мозговой подкорке, ведь именно в такие моменты на первый план выходит Слава из Дуброва — та, что гораздо сильнее меня.
Я нависаю над Марселем, приставив нож к его горлу, а он улыбается, потому что его чёртова идея сработала.
Я снова возвращаюсь в «Дельту».
После смерти Марьи я перестала быть готовой праздновать день рождения по задуманному давно плану в виде ужина в ресторане и прочей праздничной мишуры, которая теперь казалась максимально неуместной. Но отбирать у всех возможность хоть немного перевести дыхание — это и вовсе было бы бесчеловечно.
Тогда мне на ум пришёл компромисс: ужин в столовой штаба в кругу семьи, сослуживцев и друзей. И сейчас, сидя во главе одного из нескольких строенных столов, я оглядываю пришедших, где нет ни одного лица, которого я бы не хотела видеть. С одной стороны от меня сидит Влас, с другой — Лия. Бен, Нина, Марк, Ваня, Даня и Лена — все вместе точно напротив меня. За другим столом мама, Артур (что вызывает больше вопросов, чем каких-либо других эмоций, сидящий вместе с Полиной), Дмитрий, Филоновы и новобрачные Татьяна и Евгений, которые умудряются смотреться невероятно органично вместе, несмотря на категорическую разницу во всём, начиная с характера и заканчивая цветом кожи. С ними же и Антон, с которым наши взгляды пересекаются сразу, стоит мне только на нём остановится. Он всё ещё говорит, что моё лицо кажется ему знакомым, а я всё ещё держу его секрет в секрете даже от него самого. За третьим столом Шиго и Лукас, Саша, который чуть ли не впервые за всё время показался на люди трезвым. (И Шиго ежеминутно проверяет его стакан, чтобы заметить, если он что-то туда подольёт), Боунс, Лиза и Тай, пригласить которых стоило мне многочисленных уговоров. Марсель, по иронии судьбы сначала севший с краю рядом с пустым местом. Я представила на этом стуле Марью, и мне стало не по себе, но к счастью с небольшим опозданием на праздник пришёл Рэм, решивший стать добровольцем после всего случившегося, и именно он теперь занимает стул рядом с Марселем. Сегодня Рэм и Виола, кажется, впервые находятся вместе в одном помещении. По крайней мере, раньше я ни разу не становилась свидетелем этого, и во мне играет любопытство: если они никогда не видели друг друга, то смогут ли узнать каким-то чудом, братско-сестринским нутром?
Краем глаза замечаю, как Влас встаёт, и оборачиваюсь на него.
— Хочу, чтобы каждый сидящий сегодня здесь понимал: это не пир во время чумы. Мы здесь, потому что всё ещё остаёмся собой и не теряем надежду на лучший исход, — Влас опускает голову и глядит на меня. Я ободряюще ему улыбаюсь. — Слава. Мне кажется, если я начну благодарить тебя за всё хорошее, что произошло в моей жизни после того, как в ней появилась ты, на это уйдёт весь вечер. Поэтому, с твоего позволения, я ограничусь лишь парой фраз. — Свободную от бокала ладонь Влас протягивает мне, не разрывая зрительного контакта. Я принимаю её, крепко сжимая его тёплые пальцы. — Любовь моя. Что бы ни случилось, кто бы ни пытался встать между нами, какими бы сложными ни были обстоятельства, сколько бы километров нас ни разделяло, где бы мы ни находились — моё сердце всегда безоговорочно будет принадлежать только тебе.
Меня парализует, словно передо мной появляются тысячи врагов и сотни препятствий, а против них у меня только пластиковая детская лопатка и картонка вместо полноценного щита.
Даже если я и могу влюбиться во Власа, даже если у меня окажется достаточно сил, чтобы принять его любовь в ответ, буду ли я когда-нибудь достойна хоть малейшей её части, хоть на секунду?
— Спасибо, — произношу я одними губами, потому что сказать это громогласно кажется мне вульгарностью.
Влас коротко кивает. Пользуясь рукой, которую он мне протянул, я встаю со стула и тянусь, чтобы поцеловать его. Когда наши губы соприкасаются, по столовой разлетается звон бокалов и некое подобие одобрительного улюлюканья.
— Неплохо сказано, Ромео! — выкрикивает Татьяна, которую я узнаю по голосу.