Право на эшафот

Глава 30

Разумеется, за время до общего собрания нашей группы Альварес успел выяснить про Диего всё нужное и успокоиться на его счёт. Но это не значит, что он забыл про ту, что его напугала. Всё собрание он выразительно на меня посматривал, вне зависимости от того, о чём говорил: об ответственном подходе ко всем занятиям, о том, что в городе мы не должны позорить академию или о том, что боевую магию можно использовать только на полигонах, специально для этого оборудованных. Словно именно я была им назначена на роль злостной нарушительницы. Группа почти целиком состояла из парней, исключением были только мы с Ракель, и я уверена: остальные будут нарушать куда чаще и серьёзнее, чем мы с подругой, пусть сегодня им внимания и не перепало.

— Итак, завтра первый день, когда вы осознанно столкнётесь с магией, — тем временем вещал Альварес. Голос у него был красивый и заполнял небольшое помещение, где мы сидели без всяких усиливающих ухищрений. — И одно из первых заклинаний, которое вы обретёте, покажет ваш уровень магии. Кольца силы.

Он поднял руку, сомкнул её в кулак, после чего вокруг руки от запястья до локтя начали образовываться кольца. Получилось восемь штук, правда, последнее, не такое яркой, как первые, тускловатое, сильно портило картину, Альварес явно рисовался, а в аудитории раздался восторженный ор, из чего я сделала вывод, что столько колец говорит о высоком уровне магии. Появились смутные подозрения, что я тоже умею так делать, но не могу, потому что не помню. А ещё убеждённость, что у меня колец больше.

— Ты вообще где? — раздался подозрительно знакомый голос, которого я думала больше не услышать. — Какое пугающее место.

И точно: над правым плечом Альвареса повисло моё бывшее изображение, осматривающееся с выражением, которое я раньше наблюдала в зеркале, когда была чем-то недовольна.

— Я вообще в Теофрении, в университете, — ответила я ей мысленно.

— Ты вообще нормальная? — взвизгнула она уже с совсем не моими интонациями. — Тебя же тут убьют!

— Чего ты так переживаешь? — я даже удивилась. — Мы с тобой как раз и договаривались на то, что меня убьют, разве не так?

— Но не тут. Тебя тут убьют неправильно! — выдала она.

— Я попрошу, чтобы мне привезли нужное платье и отрубили голову. Или хотя бы второе. С отрубленной головой смерть же будет правильной даже в неправильном платье?

— Правильной, — неохотно согласилась она. — Но лучше бы тебе отсюда уехать как можно скорее. Если уж собралась в университет, поступала бы в наш.

— В ваш — это какой? — ехидно уточнила я. — У вас там магических университетов вообще не предусмотрено. А те, что есть, — чистой воды жульничество. Да и не попасть мне теперь туда.

На миг на меня нахлынули воспоминания о жизни в том мире, и стало ужасно грустно. Пусть случившее для всех пошло на пользу, но я никогда больше не увижу близких мне людей. Никогда. Страшное слово, на самом деле.

— Возможно, правильней было бы мне принять свою судьбу, — неожиданно сказала Катя. — Но я очень хотела жить. Мне казалось, что наш обмен всё это закроет, но тем не менее нас с тобой время от времени притягивает друг у другу. И если первый раз тебе нужно было убедиться, что всё прошло в соответствии с клятвой, но почему теперь тащит к тебе меня? Я ничего не хочу знать о том что происходит здесь.

Я пожала плечами.

— В магии я разбираюсь куда хуже тебя. Я даже не знаю, сколько у меня колец силы.

— Двенадцать.

— А максимально?

— Пятнадцать. Но таких случаев за всю историю было очень мало. Большинство магов имеют уровень три-пять кругов, этак процентов девяносто. За десятку выходят единицы Сиятельных. Я очень сильный маг, — с гордостью сказала она.

— Была, — поправила я, размышляя, могу ли я не изучать напрочь демаскирующее меня заклинание.

— И была, и есть. Если бы мы не были магами близкого уровня, обмен не случился бы. Просто тебя никто не учил, — снисходительно пояснила она. — Учили бы — для тебя та травма не оказалась бы непреодолимой.

— Ничего. Сейчас научат.

— Повторяю: удирай отсюда, пока никто не понял, — уже с раздражением сказала она. — Не хочешь в Мурицию, уезжай в Варенцию.

— Это куда твоя тётя планировала меня выдать замуж? То есть ещё тебя?

— Ой, там всё мутно, — она поморщилась, явно сообразив, что использовала словечко не из герцогского лексикона. Понабиралась у нас, однако. — Но лучше туда, чем здесь.

— Теофрения взяла курс на заселение земель собственными Сиятельными, — сообщила я. — Так что не всё так страшно, как тебе кажется. А замаскировать результат заклинания я могу?

— Можешь, — подтвердила она. — Не сжимай руку до конца. Потренируйся где-нибудь, где тебя никто не видит.

— Я заклинания не знаю.

— Тоже мне проблема. — Она насмешливо фыркнула и уселась поудобнее прямо в воздухе, случайно пнув разглагольствующего Альвареса. Тот почувствовал что-то неладное и даже обернулся, но ничего не обнаружил. — Не люблю теофренийцев.

— У меня такое чувство, сеньорита Кинтеро, что вы видите что-то недоступное нам, простым смертным, — неожиданно вмешался в нашу милую беседу Альварес. — Вы так пристально смотрите куда-то рядом со мной…

Он подозрительно хмурился и зыркал глазами по сторонам, словно ища привидение. Но Катя привидением не была. Чем она была? Отпечатком души? Её проекцией? Я затруднялась определить, потому что мои познания в магии были неприлично скудны.

— Меня учили, что на мужчину нельзя смотреть пристально, — нашлась я.— Я пытаюсь соблюсти приличия.

Не было похоже, чтобы Альварес мне поверил. Наверняка припомнил, что я раньше не избегала чужого взгляда. Он опять изучил помещение внимательнейшим образом, даже пару заклинаний использовал, но ничего подозрительного не заметил.

— Вам придётся пересмотреть своё отношение к приличиям, сеньорита Кинтеро, потому что преподавателей-мужчин у нас много и не всем понравится, когда студентка смотрит сквозь них.

— Не люблю теофренийцев, — повторила Катя и уже прицельно пнула Альвареса в плечо. — Напыщенные идиоты, наивно полагающие, что они что-то понимают в магии. Да у него чувствительность, как у жука-скарабея.

Спросить, почему как у скарабея, я не успела, потому что её внезапно потащило на выход из этой реальности. Зато я успела крикнуть:

— Заклинание!

Проорала ответ она уже совсем издалека и не слишком внятно, но мне этого хватило, чтобы «вспомнить».

— Сеньорита Кинтеро, я рад, что моя речь вызывает у вас такой энтузиазм, но прыгать на стуле — лишнее, — уже раздражённо заметил Альварес. — Итак, всё, что хотел сказать, я сказал. У вас остались вопросы?

Вопросов ни у кого не оказалось, и Альварес разрешил нам разойтись, правда, посмотрел на меня так, что я сразу вспомнила Мюллера с его приснопамятным: «Штирлиц! А вас я попрошу остаться». Интуиция меня не подвела:

— Сеньорита Кинтеро, задержитесь, пожалуйста. У меня к вам разговор.

Ракель остановилась, не собираясь меня бросать на растерзание злому куратору.

— Сеньорита Наранхо, вы можете идти. После разговора я провожу сеньориту Кинтеро до общежития, не беспокойтесь. Всего хорошего.

Он довёл Ракель, бросавшую на меня отчаянные взгляды, до двери и тщательно прикрыл створку, отрезая мне путь к отступлению. Хорошо, что ключом не воспользовался, а то девушка, вынесшая массивную дверь, запертую на замок, сразу будет заподозрена в использовании заклинаний. А то, что я в случае чего вынесу, я не сомневалась.

— Садитесь, Катарина. — Альварес указал на стул за столом первого ряда, дождался, пока я сяду, и пристроился на соседнее сиденье, раздражающе близко ко мне. — Вам нужно бороться с рассеянностью. Это очень плохое качество для мага.

Он удручённо покачал головой, словно извёлся в переживаниях за меня.

— Как мило с вашей стороны, что вы за меня беспокоитесь, сеньор Альварес, — я столь сладко улыбнулась, что у самой зубы свело от приторности. — Но я не буду на других занятиях отвлекаться. Всё дело в том, что меня смущаете только вы.

Конечно, это был не лучший вариант отвлечь Альвареса от своего странного поведения, но отвлечь было надо, а ничего другого в голову быстро не пришло. Мило покраснеть не получилось, но опустить глаза долу и затеребить кстати подвернувшийся платочек удалось довольно достоверно.

— Я вас смущаю? — удивился он. Ничего странного: я бы на его месте тоже удивилась. — Но это не помешало вам сказать, что я красивый.

А ещё сильный маг с хорошей памятью. Последнего я, разумеется, озвучивать не стала.

— А почему нельзя такое говорить? Разве это не правда?

— Теперь вы смущаете меня, Катарина, — откашлялся он.

На смущённого он не походил вовсе, скорее, на того, кто лихорадочно решает, как использовать неожиданное признание в свою пользу.

— Тогда я пойду? — я было подскочила, но он цепко ухватил меня за руку, заставляя опять опуститься на сиденье. — Чтобы никто никого не смущал.

Но даже когда я села, руку мою он не отпустил. Вот ведь прилипчивая зараза! Может, Катя не так и неправа и двигаться нужно было в Варенцию? Но там наверняка есть свои маги с неприличным поведением.

— Я правильно понял, Катарина, что вас не привлекает возможность пообщаться с приезжающим Сиятельным?

— Совершенно правильно. — Я потянула руку на себя, но Альварес и не подумал расстаться с тем, что считал своим призом, напротив, накрыл своей второй рукой и придвинулся поближе вместе со стулом. — Отпустите же меня, сеньор. Это становится неприличным.

— Что вы, Катарина, это необходимо, чтобы почувствовать, если вы вдруг мне скажете неправду, — нагло соврал он, поскольку никаких заклинаний не использовал. — Но приезжающий Сиятельный может захотеть пообщаться с вами.

Я хотела возразить, что желающих пообщаться с ним будет столько, что Диего станет не до тех, кто его игнорирует, но вместо этого спросила:

— У вас есть идея, как мне этого избежать?

— Разумеется, Катарина, — бодро ответил он. — Ни один маг не покусится на то, что принадлежит другому, понимаете?

— Пока нет. Ваши рассуждения идут слишком причудливым курсом.

Нет, я понимала, к чему он клонит, но играть дурочку иной раз очень полезно. А влюблённую дурочку — полезней втройне.

— Если у нас с вами будет роман, дон Дарок не станет вставать, между нами.

Вряд ли Диего будет вообще дело до чужих отношений, если он решит завести свои. Но мне действительно нужно держаться от него подальше по очень важной причине: пусть внешность я изменила, но голос остался тот же.

— А вы не торопитесь, сеньор Альварес? Мы слишком мало друг друга знаем. В университет я пришла заниматься магией, а не заводить романы. — Я оживилась решив, что наконец нашла правильную причину. — Сеньор Альварес, я собираюсь посвятить свою жизнь магии. Так что никаких романов, сеньор Альварес.

Я посмотрела со всей возможной суровостью, но он неожиданно не то что не устыдился, а напротив, вдохновился непонятно чем.

— Правильная настроенность, Катарина. Если уж вы собрались отдаться магии без остатка, то это нужно делать по всем правилам. Вы знаете, как важен первый раз?

— Первый раз? — недоумённо переспросила я.