Пепел и пыль

— Слышишь? — спрашивает Лиза, поднимая дуло пистолета вверх.

И гадать не надо, она говорит о криках с улицы. О тех самых, услышав которые судорога пробирает до холодного пота. Я подбородком киваю в сторону выхода. Больше не проронив ни слова, мы делаем пару шагов спокойно, затем пускаемся бегом. Лиза не разменивается на то, чтобы остановиться и открыть дверь, воспользовавшись ручкой: она выносит её плечом.

Суматоха, хаос и паника захватили когда-то спокойное горное поселение. Едва я спускаюсь с крыльца, как под ноги мне бросается нечто, обуглившееся до черноты. Настоящее мясо с характерным запахом, который бьёт в нос.

Я складываюсь пополам, но меня не выворачивает. Лишь короткие спазмы скручивают желудок. Когда это проходит, я выпрямляюсь, вытаскиваю меч из крепления за спиной. Лиза права: мы все несём ответственность за чужие жизни — это цена, которую платим за возможность быть редкими посвящёнными среди тысячи смотрящих, но не видящих сути.

Меч легко ложится в руке. Когда я прокручиваю его, он не пытается выскользнуть. Я ещё не профи, но уже и не новичок.

Я защитница.

Бегу, пытаясь разобрать среди поднятой в воздух пыли, кто враг, а кому просто не посчастливилось здесь находиться. Вижу химеру со странно вывернутыми коленями и хвостом, рассекающим всё вокруг себя со звуком кожаной и смертоносной плети. В паре метров от неё точно такая же, буквально идентичная химера, кромсает зубами уже не пытающегося сопротивляться феникса.

Одна из химер — пустышка.

Не сводя взгляд с выбранной цели, я устремляюсь вперёд. Успеваю рубануть мечом чью-то когтистую руку раньше, чем она царапает моё плечо, и проткнуть насквозь тело, уже почти мёртвое, но всё ещё пытающееся откусить лакомый кусочек от Лукаса. В благодарность мне поступает короткий кивок.

Лукас без оружия. Глупый феникс, ведь он погибнет, если не будет сопротивляться всеми возможными способами! Пользуясь тем, что пока некому на меня нападать, приседаю и вытаскиваю из сапога нож. Протягиваю его Лукасу рукояткой вперёд. Он смотрит на него горящими от ненависти и естественного огня глазами.

— Бери, говорю! — кричу я.

Раньше, чем Лукас принимает нож, я втыкаю его в землю у его ног, а сама вновь возвращаюсь к битве, завидев Бена. Рассекая воздух мачете, он прорезает туловище вымотавшей его химеры поперёк, и пока её тело буквально взрывается фонтаном крови, он успевает выставить руку и отрубить голову другой.

Но в этот раз лезвие мачете лишь проходит сквозь шею, как если бы это была сделанная из мягкого пластилина кукла, мираж или…

— Пустышка! Это пустышка, Бен!

Уничтожить её можно только с помощью живой энергии, механические повреждения ей не страшны.

— В СТОРОНУ! — раздаётся не крик, приказ, причём такой, которому невозможно не подчиниться.

Это Татьяна. Она выстреливает из арбалета стрелами, наконечники которых блестят голубым и зелёным. Я хочу выкрикнуть, что против пустышек это не поможет, когда что-то сильное и горячее укрывает меня, заставляя пригнуться.

Но я всё ещё могу следить за пустышкой. И вижу, как наконечники, касаясь её, таят, покрывая начинающее издавать странное шипение тело тонкой дымкой.

Хлопок, и пустышки и след простыл.

Укрывающим меня оказывается Лукас. Когда он позволяет мне встать, отодвигаясь, я замечаю в его руке свой нож и не могу не улыбнуться.

— Ты взял его, — констатирую я.

Раньше, чем Лукас отвечает, его лицо каменеет, а в следующее мгновение голова соскальзывает с шеи и падает на землю, как мяч, выпавший из рук ребёнка.

Я вскрикиваю. Эдгар, появившийся из ниоткуда, скалится. В его руках кусок арматуры с острыми рваными краями. Я пячусь назад, борясь с желанием крепко зажмуриться и прогнать страшную картину как мимолётное сновидение. Врезаюсь в кого-то, чьи тонкие пальцы обхватывают меня за плечи и разворачивают к себе лицом.

Я едва не вскидываю перед собой меч, но вовремя понимаю, что это Лия.

— В чём дело? — спрашивает она. В её глазах застывшими слезами отражается испуг. — Я думала, вы должны были отнести Власу Нити!

— Так и есть, — отвечаю я. — В одном из поселений здесь убили сестру Эдгара Еву — второго гибрида. Христофу они были как дети, и её потеря…

— Он так мстит?

Я киваю.

— Да, только сейчас это уже неважно. Нужно уходить!

Хватаю Лию за шкирку и прижимаю к себе, когда мимо пролетает блестящая стрела. Тут же раздаётся виноватое: «Извините!» от Бена.

— Спасибо, — произносит Лия, тяжело выдыхая. — Чуть не задело… Эдзе сказал, что сможет защитить подвал в случае попытки зачистки поселения, но вы трое должны быть с ним, и…

Лия вдруг замолкает. Её глаза широко распахиваются.

— В чём…

Не успеваю договорить, потому что сама нахожу причину. Рваная дыра в её животе. Кровь толчками окрашивает ткань жёлтой футболки. Каждая пульсация отдаётся в моём теле нестерпимо болезненной схваткой.

Нет. Этого не может быть…

Не в состоянии справиться с увиденным, опускаюсь на колени и тяну за собой Лию. Её голова бесконтрольно болтается на шее, когда я встряхиваю её за плечи, пожалуй, сильнее, чем это необходимо.

— Лия! Лия, посмотри на меня!

Она не реагирует на мои слова. Я до острой боли прикусываю губу.

— Не страшно, — произношу на выдохе. Одной рукой продолжаю держать Лию за плечо, а вторую прижимаю к ране на животе в попытке остановить кровь. Золото глаз Лии тускнеет до цвета старых газетных страниц. — Ерунда. Сейчас мы пойдём в дом, и Ваня быстро тебя подлатает, слышишь?

Лия не отвечает. Наклоняюсь совсем близко и крепко обнимаю подругу. Целую в висок. Чувствую, как мокрая от крови футболка липнет к моей одежде, и вместе с этим что-то тёмное зарождается внутри моего тела, подобно паразитирующему вирусу.

От Лии пахнет цитрусами. Куда бы она ни шла, при ней всегда есть крохотная резная бутылочка с любимыми духами.

— Умоляю тебя, не умирай, — шепчу я. Темнота давит на лёгкие, заставляя повысить голос и выбросить её наружу вместе с криком: — НЕ СМЕЙ УМИРАТЬ! ЛИЯ! НЕ БРОСАЙ МЕНЯ, ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВО!

Прижимаю Лию к себе так сильно, насколько это вообще возможно. Вокруг разворачивается бойня, но меня это совершенно не волнует. Химера, которая сделала это, сейчас наверняка где-то рядом, ждёт, чтобы покончить и со мной, но мне плевать.

Та, чья сохранность должна была быть моим приоритетом, мертва; та, кто рискнула всем, отправившись по моей первой же просьбе в чужие земли, мертва; та, кто снова заставила меня поверить в дружбу, мертва.

Темнота сменяется болью, от которой ломит каждую косточку.

Кто-то кричит… Голос знаком.

Кажется, когда-то он принадлежал мне…

Воротник собственной кофты, как тугая петля на шее покойника, сильно впивается в горло, но в лёгких и так уже нет воздуха. Чужие руки пытаются поднять меня на ноги и оттащить от Лии, но я лишь сильнее прижимаюсь к бездыханному телу подруги, впиваясь ногтями в её кожу.

— Я не уйду без неё! — кричу тому, чьего лица не вижу.

Мужчина, женщина, пусть даже химера — мне всё равно. Сейчас никакая сила не заставит меня бросить Лию, и пусть все планы по спасению мира летят в тартарары.

Мой собственный мир уже рухнул. Мне больше не за что бороться.

— Ну же! — причитает кто-то у меня над ухом.

Голос этого человека тонет среди гула, криков и звуков пропущенных ударов.

Я прижимаюсь щекой к холодной щеке Лии. Дайте мне любую возможность вернуть её, вдохнуть в неё жизнь, и я воспользуюсь ею, даже если для этого нужно будет склонить на колени каждого на поле боя, заставив их захлёбываться собственной кровью!

— Слава, если сейчас мы не уйдём, всё будет кончено!

Руки отпускают меня, позволяя с новой силой обнять Лию. Передо мной на корточки опускается Бен. Его лицо покрыто кровью и землёй, глаза, будто пеленой, заволокло слезами.

— Я не брошу её, — говорю я.

Бен качает головой. Резкий выпад в сторону, и вот как подкошенная к земле летит химера, из головы которой торчит стрела. Бен успевает выдернуть её прежде, чем химера, оказываясь пустышкой, с хлопком исчезает.

— Знаю, — говорит Бен. — А я не могу бросить тебя… — он запинается, прослеживает взглядом что-то позади меня. Стрела, только что побывавший в черепе химеры, пролетает над моей макушкой. — Ты не забыла, что мы вроде как мир спасаем? Твоя была идея!

Я отрицательно качаю головой. Тогда он встаёт, исчезая из поля моей видимости. А уже через секунду сильные руки снова хватают меня за корпус, образуя кольцо, и резко поднимают на ноги. От неожиданности я забываю про сопротивление. И только когда руки начинают тащить меня прочь от Лии, я вою:

— НЕТ!

Внутренности превращаются в месиво. Я толкаюсь и пинаюсь. Кулаки попадают по твёрдому как камень телу, которое отзывается недовольным фырчаньем.

— ОСТАВЬ МЕНЯ!

Лия была верной и преданной мне до любого, даже малейшего этому проявления. Единственной её ложью за всё время стала принадлежность к тогда ещё закрытому для меня миру, и то лишь потому, что она боялась потерять меня.

Мы давали клятву, что до последнего будем лучшими друзьями.

И она первая её нарушила, умерев. А причина — я.

Это я убила её. Это я во всём виновата.

— Прости меня…

Висну на чужих руках, словно тряпичная кукла. У меня отобрали груз, который я несла на своих плечах сотни километров к ряду.

— Держу тебя, — произносит кто-то с надрывом. — Держу.

Я с трудом, но поднимаю голову. Всё тот же Бен. Его волосы сбились в блондинистый колтун, а кровь, которой покрыты щёки, похоже, принадлежит кому-то другому.

— Она мертва, — шепчу я. — Лия мертва…

— Да, — не размениваясь на сантименты, подтверждает Бен. — Но это не значит, что тебе дозволено сдаваться.

В попытке вернуть контроль над собственным телом, я выпрямляю спину и твёрдо упираюсь ногами в землю. Кажется, стою. Бен продолжает придерживать меня, хотя хватка вокруг рёбер немного ослабляется.

— Идти сможешь? — спрашивает он. Кажется, я киваю. Всё ещё не до конца понимаю, что делает моя ватная голова. — Придётся бежать. Нина уже на месте. Как только мы попадём в подвал, Эдзе усилит барьер, распространяя его на всё помещение, чтобы…

Знакомый голос выкрикивает моё имя, и это отрезвляет не хуже крепкой пощёчины. Верчусь на месте и наконец нахожу Ваню. Он бежит нам навстречу. Не знаю, где он прятался всё это время, но на его одежде нет и капли крови. Однако, и сам он без оружия, лишь зачем-то прижимает к груди очередную глупую книжку.

Я вспоминаю про дубинку на поясе. Быстро хватаюсь за неё, рывком снимаю с ремня и активирую трезубец поворотом рукоятки. Кто-то в чёрном балахоне толкает Ваню и вместе с ним валится на землю. В воздух взмывает что-то острое и блестящее. Не успеваю никак среагировать, отвлекаясь на движение с другой от себя стороны. Получаю тяжёлый удар в живот, от которого падаю на спину.

Это становится последней каплей, подводящей чертой, перевесом на чашах… Я уже не смогу подняться.

У напавшей на меня химеры за спиной раскрываются широкие чёрные крылья. Всё, на что меня хватает, это протянуть руку ей навстречу.

Вот она я — забирай. Моё сердце, мою душу, мою жизнь.