Стеклянная Крепость

Глава 1

Волшебница Теноктрис стояла на носу королевского флагмана, пристально вглядываясь в небо. — Шарина, — сказала она, — мы внезапно оказались в фокусе огромной силы. Здесь что-то есть. Сюда что-то приближается.

Шарина тоже посмотрела вверх. — Хорошо это или плохо? — спросила она, но волшебница была погружена в размышления.

Кучевые облака громоздились над островом Фест-Атара на северном горизонте, но здесь, над «Шепард Айлс», была только высокая меловая дымка. На что бы ни смотрела Теноктрис, это не могло быть замечено обычным человеком, таким как Шарина ос-Рейз.

Шарина — или, если уж на то пошло, Принцесса Шарина из Хафта, усмехнулась. Готовясь к встрече с правителем Фест-Атара, сегодня днем она надела придворные мантии из шелковой парчи, украшенные вышивкой золотой нитью. В большинстве случаев в них было жарко и неуютно; здесь, на борту корабля, в них было неописуемо неловко. «Шепард» имел пять рядов весел и был таким большим, как военный корабль, но палуба его обтекаемого корпуса была не шире, чем необходимо, чтобы моряки могли устанавливать реи, когда судно шло под парусами.

Иногда Шарина задавалась вопросом, чувствовала бы она себя более непринужденно в официальной одежде, если бы выросла в ней. Лайана бос-Бенлиман, благородная невеста ее брата Гаррика, безусловно, носила свое платье со спокойным шиком. С другой стороны, Лайана все делала со вкусом. Если бы Лайана не была таким хорошим человеком и так явно не была влюблена в Гаррика, даже Шарина, возможно, почувствовала бы укол зависти, думая о ней.

Шарину и Гаррика воспитывал их отец, владелец трактира в крошечной деревушке Барка на Хафте. Никакая школа для богатых не смогла бы лучше обучить их литературе Старого Королевства, чем сам Рейз, но они выросли в простых шерстяных туниках и полгода ходили босиком.

Шарина ухмыльнулась. Она предполагала, что ей было бы легче научиться носить придворную мантию, чем Лайане — обслуживать столики в общем зале, битком набитом пастухами и их слугами, многие из которых были пьяны.

Зазвучали рога и трубы, заставляя снизить скорость сотни с лишним кораблей королевского флота. Им навстречу, взмахивая веслами, плыло маленькое суденышко, задрапированное яркой тканью.

Одна из королевских трирем, быстрых и удобных трехпалубных судов, составлявших костяк боевого флота, уже подошла к незнакомцу и сочла его безвредным, хотя это не объясняло, почему власти острова сочли необходимым подойти к Гаррику — Принцу Гаррику — в море. Ни один разумный чиновник не стал бы вести переговоры на шаткой палубе военного корабля, поскольку даже люди, не страдающие морской болезнью, сочли бы стол для совещаний во дворце лучшим местом для расположения документов и бухгалтерских книг.

— Кажется, там пять... нет, шесть пассажиров, — сказала Шарина, вглядываясь на палубу двадцативесельного баркаса, доставляющего делегацию Атара. Она нахмурилась и добавила: — И один из них — всего лишь мальчик.

Нынешний правитель острова называл себя Королем Червораном, и его предки на протяжении сотен лет также претендовали на титул «король». Им это сходило с рук, потому что Фест-Атара держался особняком, никогда не доставляя неприятностей своим соседям или королю Островов в Валлесе... и потому, что на протяжении нескольких поколений Король Островов правил немногим больше, чем островом Орнифал, и, в конце концов, не правил ничем за стенами королевского дворца.

Все изменилось, когда нынешний Король Островов Валенс III усыновил юношу по имени Гаррик — потомка древней династии монархов Старого Королевства, в качестве своего сына и очевидного наследника. Все должно было измениться. Если бы у руля королевства не было сильной руки, те же силы, которые привлекли Гаррика и его сестру, разгромили бы новое королевство. Вторая катастрофа положила бы конец тому, что было за тысячу лет до этого.

Было бы хорошо сказать, что каждый человек должен жить своей жизнью, не подвергаясь приставаниям далеких чиновников. Именно так обстояли дела в деревушке Барка, в значительной степени, просто потому, что община была крошечной заводью на острове, который перестал быть важным тысячу лет назад.

Однако большинство из тех, кто говорил это сейчас, были местными дворянами. Под свободой они подразумевали то, что никто из Валлеса не должен указывать им, как они должны обращаться со своими собственными крестьянами. Крестьянин, которому предоставляется такая возможность, обычно предпочитает тирана на далеком острове, тирану в замке с видом на его ферму. Даже лучше — правительство Гаррика не запугивало и пыталось защитить своих граждан.

Гаррик не собирался завоевывать другие острова королевства; скорее, он посещал их один за другим в Королевском Путешествии — в сопровождении флота и армии, которые, очевидно, могли сокрушить любого потенциального сепаратиста. В результате воссоединение островов происходило в залах заседаний, а не на полях сражений.

Теноктрис всплеснула руками и что-то пробормотала в ответ на зрелище, которое она одна видела в небе. Если и существовало доказательство того, что миром правили Боги, а не слепой случай, то оно заключалось в том факте, что тот же самый катаклизм, который разрушил Старое Королевство, перенес Теноктрис из того времени в это.

Волшебники использовали силы, на которых держался баланс космоса. Они усиливались и ослабевали в тысячелетних циклах и сейчас достигли своего пика. Поскольку волшебники по большей части оставались такими же слепыми, неуклюжими и глупыми, какими они были, когда вызывали музыку и безделушки из воздуха, чтобы удивить гостей на пиру, катастрофа нависла над Новым Королевством так же неотвратимо, как и разрушила Старое.

Даже в эти дни Теноктрис мало на что могла повлиять с помощью волшебства, но она видела и понимала силы, которыми великие волшебники пользовались в неведении. Ее знаний и сильной руки Принца Гаррика Хафтского до сих пор было достаточно, чтобы воссоединить королевство; и Острова должны были объединиться, если им предстояло противостоять угрозам, человеческим и демоническим, которые увеличивались по мере усиления лежащих в их основе сил.

Никто не мог смотреть на нынешний мир и сомневаться в существовании Добра и Зла. Те, кто думал, что они могут оставаться нейтральными в борьбе, выбрали Зло, хотя и не признавались в этом.

Шарина дружески обняла Теноктрис за плечи. Старая волшебница прожила семьдесят лет или больше, и часть груза десяти столетий, через которые она была перенесена, казалось, легла на ее плечи. Теноктрис не верила в Великих Богов, и все, чего она когда-либо хотела от жизни — это покоя для учебы, но она проводила свою жизнь на службе Добру.

Как и Гаррик, Шарина и их друзья; как и все члены королевской армии и королевской администрации. По отдельности среди них были люди и получше, и похуже, но все они были на правильной стороне в великой борьбе... по крайней мере, Шарина так считала.

Она снова улыбнулась, на этот раз широко. Она верила в это.

Шарина повернулась, чтобы посмотреть, как баркас прижимается носом к высокой изогнутой корме «Шепарда», где стояли Гаррик с Лайаной, парой помощников и отрядом одетых в черные доспехи членов полка телохранителей, «Кровавых Орлов». Посеребренный нагрудник Гаррика придавал ему одновременно царственный и героический вид — что, конечно, и было целью; никто не ожидал сражаться здесь, на Фест-Атаре.

Шарина заметила, что он не надел шлем с развевающимися позолоченными крыльями, который дополнял наряд, хотя, вероятно, сделал бы это до того, как они причалят. К тому времени, когда ее брату исполнилось пятнадцать, он уже был самым высоким мужчиной в деревне Барка, а шлем увеличивал его рост на целую ладонь.

Гаррик был не только высок, но и силен, но в общине был еще более сильный мужчина — Кэшел ор-Кенсет, сирота, воспитанный своей сестрой-близнецом Илной после смерти их бабушки. Это был тихий парень, кроткий, как ягненок, и без присущего ягненку ворчливого самомнения. Мужчина выше большинства других, шире почти любого другого и сильнее всех, кого он когда-либо встречал или мог встретить.

Теперь он стоял позади двух женщин, как стена мускулов, держа в правой руке посох из орехового дерева, как вертикальную колонну. Шарина, все еще касаясь Теноктрис левой рукой, положила правую руку на сгиб его локтя. Кэшел улыбнулся, потому что он обычно улыбался, и он улыбнулся шире, потому что Шарина прикоснулась к нему. Ему было бы неловко брать ее за руку на публике, но никто, видя их вместе, не мог усомниться в том, что они любят друг друга.

Матросы с баркаса перебросили канаты с носа и кормы на борт «Шепарда»; члены команды привязали их к выносной опоре, которая несла три из пяти весельных рядов флагмана. Однако боцман осыпал капитана баркаса замечательными проклятиями при мысли о том, что меньшему судну будет позволено лежать корпус к корпусу, где оно поцарапает краску флагмана. Капитан баржи выругался в ответ.

— Прошло три месяца с тех пор, как корабли были отремонтированы в Каркозе, — нахмурившись, сказала Шарина. — Я не думаю, что еще несколько царапин будут заметны.

Моряки занимались своими делами так, будто чиновников, находящихся в качестве пассажиров, не существовало. Ее и Гаррика учили держать свои дела — дела гостиницы — в секрете от гостей. Эта брань между офицерами двух кораблей оскорбила чувство приличия Шарины, хотя сами ругательства этого не сделали.

— Я думаю, он хотел сказать, что мы прекрасные люди из дворца в Валлесе, — сказал Кэшел тихо, но с чем-то твердым в голосе, чего не было бы, если бы он был более доволен ситуацией. — А они просто ничтожества из захолустья. Только мы не такие, не все из нас; и я думаю, что этот парень так же быстро назвал бы меня никем до того, как Гаррик стал принцем и все изменилось.

— Тебе это не к лицу, Кэшел, — сказала Шарина и поцеловала его, удивив себя почти так же сильно, как и своего партнера. Это был идеальный способ испортить ему настроение; лицо Кэшела приобрело цвет красного дерева, когда он покраснел под глубоким загаром. Однако они находились под прикрытием стрелы кливера, а все остальные смотрели на корму, где делегация поднималась на борт по веревочной лестнице. Скорее всего, никто этого не заметил.

— Знаем ли мы, почему эти люди встречают нас в море? — спросила Теноктрис.

Шарина почти подпрыгнула. Пожилая женщина была настолько погружена в свои мысли, что Шарина забыла о ее присутствии.

— Ах, нет, — ответила она. — Хотя, если хотите, мы могли бы присоединиться к ним на корме. Они, безусловно, официальная делегация, так что, я думаю, наш долг быть там.

— Хорошо, — сказал Кэшел, поворачиваясь и начиная двигаться по проходу, протянувшемуся по всей длине корабля между решетками над гребцами. Места было немного, но матросы на палубе убирались с его пути, хотя они были так заняты, что не обращали внимания на женщин.

Шарина жестом пригласила Теноктрис идти впереди нее и замыкала шествие. У нее не было такой комплекции, как у Кэшела, но ее высокое, стройное тело было мускулистым, и у нее были рефлексы, приобретенные при обслуживании столиков в залах, переполненных мужчинами.