Стеклянная Крепость

Она улыбнулась. Аттапер, возглавлявший ее личную охрану в этот опасный момент, заметил выражение ее лица, и улыбнулся в ответ. Понимал ли он, что она улыбается тому факту, что ее долг состоял в том, чтобы казаться беззаботной? Возможно, так оно и было; но, возможно, даже этот опытный, умудренный жизнью солдат думал, что принцесса Шарина действительно была уверена в себе, какой бы запутанной и опасной ситуация ни казалась другим.

— «Божья Матерь, сделай меня такой, какой я притворяюсь», — мысленно взмолилась Шарина и улыбнулась еще шире, потому что, казалось, она тоже обманывала себя.

Кэшел воспользовался своим посохом, чтобы спрыгнуть на берег, когда «Херон» был еще в нескольких футах от причала. Это было изящное движение, но совершенно неожиданное, хотя Шарина часто видела, как Кэшел преодолевает, таким образом, овраги и заболоченные участки в округе. Здесь это привлекло к нему внимание, чего Кэшел никогда не любил; но Шарина шагнула к нему, и он заключил ее в объятия. Наконец-то она смогла полностью расслабиться хотя бы на несколько мгновений.

— С Теноктрис все в порядке, — тихо пророкотал Кэшел. — Илна сидит с ней на палубе, потому что она очень устала; и, может быть, тебе их не видно из-за плетеной циновки.

— Я знала, что с ними все в порядке, — просто и честно сказала Шарина. — Потому что ты с ними.

Она отступила назад и по-настоящему осмотрела потрепанную бирему. Команда выбиралась наружу, некоторым из них помогали более удачливые товарищи или люди, ожидавшие на причале. Скамьи и борта корабля были забрызганы кровью — кровью была окрашена носовая часть по левому борту, где, должно быть, сражение было особенно ожесточенным. Шарине показалось, что почти половина экипажа отсутствует, а многие из выживших матросов были ранены.

Черворан неуклюже пытался спуститься с палубы. В одной руке он держал свой деревянный ящик.

— Прошу прощения, госпожа, — сказал Кэшел с безличной вежливостью. — Лучше я возьму его.

Он спрыгнул с причала на выносную опору «Херона» и взял ящик в левую руку. — Осторожнее, а то упадете, — сказал он Черворану. — Хотите, я приму вас...

Шарина предположила, что он собирался сказать «внизу», но бывший труп просто отпустил перила и упал. Он приземлился на ноги, но опрокинулся вперед. Он не поднял рук, чтобы удержаться, но Кэшел переместился, чтобы подставить свое тело в качестве живой подушки.

Черворан взял себя в руки, затем, не говоря ни слова, заковылял к трапу, ведущему на причал. Несколько матросов, которые ждали, когда можно будет подняться наверх, уступили ему дорогу, хотя скорее с уважением, чем с испуганной враждебностью, которую Шарина видела на их лицах ранее.

— Растения, подобные тем, что появилось здесь вчера, напали на нас, — сообщил Кэшел, переводя взгляд с Черворана на членов экипажа, затем обратно на Шарину. — Их было великое множество, они плавали по всему морю. Мастер Черворан заставил воду гореть и спас нас.

«Херон» не стали вытаскивать на берег обычным способом: выживших моряков было слишком мало, и они слишком устали, чтобы это сделать. На борт поднималась сменная команда, чтобы справиться с этой работой. Илна начала помогать Теноктрис, чтобы спуститься с палубы, но свежие люди под руководством Чалкуса схватили старую волшебницу и передали ее из рук в руки своим товарищам на причале.

Лицо Шарины оставалось спокойным, но ее первое наблюдение Чалкуса с тех пор, как «Херон» покинул гавань, объяснило, почему он не помог Теноктрис, как он привык это делать. В сражении он потерял большую часть своей одежды, и крючковатые усики растений, которые рвали его, оставили глубокие следы на множестве имеющихся шрамов. Должно быть, он искупался в море после боя, потому что в противном случае он был бы полностью покрыт кровью, но многие свежие раны все еще кровоточили. Наиболее пострадавшие матросы были перевязаны лоскутами, вырезанными из туник Илны, но теперь они стали ярко-алыми.

Чалкус не потрудился надеть брюки, но обернул вокруг талии кусок парусины в качестве пояса. Это дало ему возможность подвесить свой меч и кинжал. Он потерял ножны для последнего, и острие из узорчатой стали подмигивало, как глаз гадюки.

Теноктрис, выглядевшая усталой, но решительной, присоединилась к Шарине. Она кивнула на блеск на горизонте и сказала: — Это Крепость из Стекла, о которой я думала. То, что вы видите, выглядит как кристалл, но на самом деле это пересечение многих плоскостей большого космоса.

Она глубоко вздохнула. — Я никогда не видела такого сочетания сил, Шарина, — добавила она. — Я никогда не думала, что что-то подобное может существовать. Я видела столько чудес с тех пор, как меня вырвали из моего времени и перенесли в ваше.

Шарина взяла пожилую женщину за руку. — Если вы продолжите спасать мир, как делали это в прошлом, — сказала она, — я уверена, мы сможем показать вам еще больше чудес. Ее тон был ласково-шутливым, но в словах была только правда.

Черворан взобрался по короткой лестнице, передвигая одну конечность за раз вместо того, чтобы поднимать ногу и руку вместе. Он направился к Шарине с неуклюжей решимостью большого насекомого. Кэшел, который последовал за волшебником с корабля, теперь прошел мимо него. Его присутствие опередило пару «Кровавых Орлов», которые в противном случае встали бы между Червораном и принцессой Шариной.

— Принцесса, — пискнул Черворан. — В своей крепости Зеленая Женщина слишком сильна для меня. Я пойду другим путем, но для этого я должен отвлечь ее внимание от себя. Завтра на рассвете я отправлюсь в склеп, когда принесут свежие трупы, и выберу тот, который лучше всего соответствует моим потребностям.

Лайана стояла рядом с Шариной. Она держалась на некотором расстоянии, пока Шарина молилась о благополучном возвращении Кэшела. Лайана лучше, чем кто-либо другой, понимала, что значит ждать того, кого любишь…

— Состоятельные люди здесь кремируют своих умерших, — пояснила Лайана, обращаясь к Шарине с той же ненавязчивой точностью, с которой она в прошлом информировала Гаррика. Ее палец указал на отрывок в тонком кодексе, но ей не нужно было на него ссылаться. — Бедняков в Моне помещают в пещеру на восточной границе города. В сельских районах они бросают тела в море, утяжеляя их камнями.

— Это необходимо, — пояснил Черворан. — Она слишком сильна в своей крепости, поэтому я должен обмануть ее.

Илна и Теноктрис присоединились к ним, пожилая женщина опиралась на руку младшей. — Теноктрис? — обратилась Шарина. — Мастер Черворан хочет использовать свежий труп для... для своего искусства.

Теноктрис посмотрела на своего коллегу-волшебника с острым, бесстрастным интересом, который она проявляла ко всякой новой вещи. — Правда? — спросила она.

Черворан не оглянулся по сторонам и никак не отреагировал на присутствие подошедших женщин. Теноктрис пожала плечами и одарила Шарину улыбкой с оттенком грусти. — Я сама занималась некромантией, дорогая, — сказала она. — Когда это было необходимо. Когда я думала, что это необходимо.

— Да, хорошо, Мастер Черворан, — согласилась Шарина. — Теноктрис будет сопровождать вас от имени королевства.

Она подняла бровь, глядя на пожилую женщину, поскольку Шарина на самом деле не спрашивала, хочет ли она пойти. Теноктрис кивнула в знак согласия.

— Она может пойти или остаться, — сказал Черворан. Он снял диадему, которая была на нем, и снова сосредоточился на том, что увидел в глубине топаза. — Это не имеет никакого значения. У нее нет никакой власти.

Теноктрис кивнула. — Это совершенно верно, — сказала она, — с его точки зрения.

Ее голос был приятным, но в том, как она произносила слова, чувствовалась какая-то резкость. Теноктрис была одновременно благородной женщиной и самым выдающимся ученым, которого Шарина когда-либо встречала. Существовали различные виды силы, но знание было одним из видов — как знала Шарина, и как, несомненно, знала Теноктрис.

Чалкус, слегка прихрамывая, но сохраняя на лице свое, обычное выражение яркой беззаботности, неторопливо поднялся с корабля. Он завязал кусок парусины в льняную набедренную повязку и нашел красный шелковый платок, чтобы скрутить его взамен головной повязки, которую потерял в бою.

Черворан оторвал взгляд от топаза. Он ткнул толстым белым пальцем в Кэшела. — Ты пойдешь со мной, Кэшел, — сказал он. — На рассвете, как только принесут ночных мертвецов.

Он повернул голову в сторону Илны, хотя его указывающая рука не сдвинулась с места. — И эта, твоя сестра, — добавил он. — Тебя зовут Илна? Ты тоже придешь, Илна.

Чалкус, казалось, не двигался, но острие его изогнутого кинжала зацепилось за правую ноздрю Черворана. — Теперь мне интересно, — сказал Чалкус легким, подтрунивающим голосом, — что такого есть в обычной вежливости, чему некоторым людям так трудно научиться? Есть места, где парню разбили бы нос за то, что он так обошелся с госпожой Илной, мой добрый друг… и сейчас вы находитесь в одном из таких мест. Не хотите, ли попробовать еще раз?

Илна слабо улыбнулась и положила кончики пальцев на руку, держащую кинжал. — Я и сама иногда бываю не совсем вежлива, капитан Чалкус, — сказала она. — Но я ценю вашу заботу.

— Мастер Черворан? — обратилась Шарина. Когда волшебник заговорил, у нее возникло ледяное воспоминание о белом огне, окутавшем море, в котором плавал «Херон». — Вы не имеете права отдавать приказы моим коллегам.

— Она помолчала, размышляя, затем продолжила: — И, я думаю, вы также не можете отдавать приказы в королевстве, которым я управляю в отсутствие моего брата. Ваше невежество уже стоило жизней граждан и поставило под угрозу жизни всех тех, кто сопровождал вас на «Хероне». Я распоряжусь о сопровождении солдат...

— Все в порядке, Шарина, — сказал Кэшел. Он натирал древко своего посоха, комком сырой шерсти, втирая масло в поры дерева. — Я не думаю, что в этой штуке...

Он направил посох в сторону блеска на горизонте, Крепости из Стекла.

— ... был виноват Мастер Черворан. И как бы то ни было, он был большим подспорьем в море. Без него мы бы не вернулись.

— Мастер Черворан был причиной, по которой мы вообще оказались в море, — язвительно сказала Илна. — И все же я не вижу причин, почему бы мне не пойти утром с Теноктрис и Кэшелом. Я не могу себе представить, что я могла бы сделать более полезного.

Она тоже посмотрела на крепость. — И очевидно, — добавила она, говоря так же решительно и точно, как делала все остальное, — что нужно что-то делать.