Ирландские чудные сказания

Глава десятая

Двинулся он вперед на своей утлой лодочке и со временем понял, что отплыл из былых морей к валам мощней, беспокойней. Из тех темно-зеленых накатов щерились на него жуткие здоровенные пасти, а круглые, злые, в красных каймах, выпученные глаза смотрели на лодку в упор. Хребет чернильной воды пер, весь в пене, на борт, а позади него — громадная бородавчатая голова, что рыгала и выла. Но всех этих злобных тварей он тыкал длинным копьем или закалывал ближе к лодке острогой.

Не избежал он ни одной напасти, о каких ему говорили. В темной густой дубраве убил он семь ведьм и погреб их в расплавленном свинце, какой раскалили они для него. Влез на ледяную гору, холодный дух которой, казалось, проник к нему в тело и раскрошил мозг костей, и на той горе, пока не овладел он восхожденьем по льду, на каждом шагу вверх соскальзывал вниз на десять. Сердце чуть не отказало ему, прежде чем научился он забираться на тот тлетворный курган. В разветвленной долине, куда сполз он в ночи, его окружили великанские жабы, что плевались отравой и ледяны были, как земля их обитания, холодны, зловонны, свирепы. На Слив-Сав86 встретился Арт с длинногривыми львами, что ждали зверей всей земли в засаде, грозно рыча над добычей и хрустя ее устрашенными костями. Нашел он и Айлиля Черные Зубы: тот сидел на мосту над потоком, мрачный великан, и точил зубы о каменный столп. Арт подобрался тихонько и сразил его.

Недаром все эти трудности и напасти были у него на пути. Всех их — и всех тварей — измыслила Песья Голова, жена Моргана, ибо стало ей ведомо, что погибнет она в тот день, когда посватаются к ее дочери. А значит, ни одна опасность на пути Арта не была настоящей — сплошь чародейские грезы, сотворенные на зло ему великой ведьмой87.

Всему наперекор, все побеждая, явился он к твердыне Моргана, и место это было так прекрасно — после всех злоключений Арта, какие пришлось ему одолеть, — что чуть не зарыдал он от той красоты.

Делвкаем знала, что он придет. Ждала его, тосковала. В мыслях ее Арт был не только любовью — он был свободой, ибо девушка была заложницей в доме своего отца. Великий столп высотой в сто стоп выстроен был на крыше дворца, на вершине того столпа соорудили крошечную светелку, и в ней томилась Делвкаем.

Милее была она обликом, нежели любая королевна Многоцветной земли. Мудрее любой женщины той земли, умелица в музыке, вышивке и воздержании и при всем этом наделена знанием королевы.

Хотя мать Делвкаем не желала Арту ничего, кроме зла, обращалась она с ним учтиво, как и положено королеве, с одной стороны, а с другой — как подобает обходиться с сыном короля Ирландии. А потому, когда Арт вошел в чертог, встретили его и расцеловали, искупали, облачили и накормили. Две юные девы явились к нему, у каждой в руках по чаше, и дали ему испить по-королевски, но, помня о наставлениях Креде, он отпил лишь из чаши по левую руку от себя и так избежал отравления. Следом его навестила мать Делвкаем, Песья Голова, дочь короля Песьих Голов, королева Моргана. Одета она была в полный доспех и вызвала Арта на поединок.

Страшная состоялась битва, ибо не было навыка или же знания, неведомого королеве, и Арт неминуемо сгинул бы от руки ее, но дни королевы были сочтены, звезда погасла, время пришло. Это ее голова покатилась по земле, когда схватка свершилась — это ее голова скалилась и иссыхала на ничейном штыре, какой припасла она Арту.

И тогда освободил Арт Делвкаем из узилища на вершине столпа, и обручились они. Но не успели закончиться торжества, как поступь одного человека сотрясла весь чертог и, казалось, чуть не сокрушила весь мир.

То вернулся домой Морган.

Угрюмый король тоже вызвал Арта на бой, и в его честь Арт облачился в доспех, который взял из Ирландии. Были на нем грудная пластина и шлем из золота, на плечах — плащ из синего атласа, левая рука — в ремнях багряного щита, инкрустированного серебром, а в другой руке держал он меч с широким долом и синей рукоятью, что часто звенел в боях и сшибках, в радостных подвигах и упражнениях.

До сего времени все испытания, какие пришлось ему одолеть, казались такими великими, что вряд ли удастся к ним прибавить. Но если собрать их все в одну беду, не равны они будут и половине ярости и порухи войны против Моргана.

Ибо то, чего не мог добиться оружием, Морган брал хитростью, и потому, пока Арт бросался на него или же отбивал ловкий удар, обличие Моргана менялось на глазах у Арта, и чудовищный повелитель пер на него в другом облике — с неожиданной стороны.

Повезло сыну Ард Ри: любим он был среди поэтов и чародеев своей земли, они научили его всему, что знали об оборотнях и о словах силы.

Все это ему пригодилось.

То и дело — ибо оружие надо менять вместе с врагом — они бились головами, как два исполинских оленя, и грохот той чудовищной бойни рокотал в воздухе, наполнял его еще долго после того, как оставили друг друга их лбы. Затем — как два льва, когтистых, с глубокими пастями, рычащих, с жесткими гривами, красноокие, с блестящими остро-белыми клыками, проворно крались они друг против друга — искали слабое место. А дальше — как два непреодолимых свирепых вала из глубин, два зеленых хребта с белыми навершиями, широченные, сшибались они, рушились, опадали, откатывались друг от друга; и грохот этих двух волн был как рев всего океана, когда вой бури тонет в яром накате длиною в лигу.

Но раз время жены истекло, муж обречен. Ждет его в ином месте возлюбленная, и Морган отправился вслед за своей королевой, в мир, что за Многоцветной землей, — то его победитель снес многомудрую голову Моргана с исполинских плеч.

Арт не задержался в Многоцветной земле, ибо нечего больше было ему в ней искать. Собрал среди сокровищ ужасного короля те, что ему приглянулись, и с Делв-каем рука об руку ступил в свой коракл.

И, устремив все мысли к Ирландии, они отправились к ней, так сказать, в мгновение ока.

Волны всего света белого словно неслись мимо них громадным зеленым потопом. Звук всех океанов ревел в их ушах один бесконечный миг. Ничего не осталось, лишь беспредельный рев и натиск воды. А дальше вплыли они в столь же бескрайнюю тишь, да так внезапно, что показалась она им в сравнении столь же громовой, как и ярость стихии, из какой они выбрались. Какое-то время переводили дух, глядя друг на друга, держась друг за друга, а иначе не только жизни их, но и сами души умчало б порывистым переходом из мира в мир; следом, глянув вокруг, увидали они мелкие яркие волны, что сливочно пенились у скал Бен-Эдаря, и благословили Арт и Делвкаем силу, что направляла и защищала их — и благословили милую землю Эйре.

Добравшись до Тары, Делвкаем, что была сильнее Бекумы в искусствах и чародействе, приказала той убираться, и та послушалась.

Оставила она короля. Вышла из круга советников и чародеев. Не попрощалась ни с кем. Не сказала «прощай» королю, а двинулась к Бен-Эдарю.

Куда ей податься, не знал ни один человек: изгнали ее из Многоцветной земли, и вернуться туда она не могла. Энгус Ог возбранил ей вход и в земли сидов, в Ирландии оставаться ей тоже нельзя. Подалась она в Сасану и стала там королевой; она-то и вскормила ярость против Святой Земли, что не унялась и поныне88.

Наваждение Монгана