Добыча дракона. Вернуть истинную

Глава 18

Нам всем действительно требовался хотя бы временный покой. Я переоделась, а родители занялись осмотром повреждений, учиненных драконом, отдали распоряжения насчет ремонта и других дел дворца.

А когда мы собрались в кабинете отца, мама вытащила из сейфа ларец. Он был резной, красивый, привлекал не только мое внимание, но и моей драконицы. Та и вовсе при виде шкатулки засияла и потянула лапы.

“Дай, дай, дай!” – послышалось от нее.

Я закатила глаза, уже не удивляясь ее выкрутасам и любовью ко всему красивому, но была поражена, когда вовсю рассмеялась мама, даже утирая слезы.

– Какая она у тебя интересная, – даже наклонила голову набок, изучая меня по-новому.

– Настоящая драконица, – усмехнулся горделиво папа и произнес то, отчего она и вовсе поплыла: – Выделим вам обоим сокровищницу, начальный капитал – с меня.

Всё. Отныне папа Рагнар для Милы – бог во плоти.

Драконы издревле славятся своей любовью к золоту, этого у нас не отнять. Каждый старается иметь личный клад, желательно глубоко под землей либо же высоко в горах, куда никому не будет хода. Поговаривают, что есть такие, которые и вовсе настолько жадны и желают сохранить свое богатство, что полностью утрачивают связь с реальностью, перестают воплощаться в человеческом обличье и денно и нощно охраняют свою сокровищницу.

Из таких историй и придумали сказки о драконах, чахнущих на своем злате. Еще раз убеждаюсь, что любая легенда имеет под собой веское основание.

– Она такая, – отвечаю родителям, улыбаюсь и подхожу ближе.

Мы втроем садимся на пол, мама ставит ларец посередине лицевой частью ко мне. А затем мы все замираем.

– Открывай, дочка, – прошептала мама, и я решилась, протянула руку.

Сначала ничего не происходило, а затем я ойкнула. Из пальца потекла кровь, орошая резные орнаменты ларца, который вдруг засиял, а затем открылся. Из него на меня смотрела чернота.

– Странно, – пробормотала мама, заглянула из любопытства внутрь. – Такого раньше не было.

– Я-человек испытала разочарование, а вот я-драконица продолжала жадно наблюдать за ларцом, словно ожидая чудо.

– Может, еще раз попробовать? – в тревоге спросил папа, чувствуя, что что-то идет не так.

И когда надежда стала и вовсе нас всех покидать, внутри ларца стало сиять дно. Мы зажмурились, когда свет ослепил нас, а затем, я открыла глаза и наклонилась.

– Зеркало? – спросила вслух с недоумением.

Протянула руку и достала его. В этот момент прозвучал громогласный щелчок. Ларец захлопнулся. А в руках у меня лежало старинное бежевое зеркальце ручной работы. Я посмотрела в него и увидела собственное отражение.

– Не-е-ет, – просипела мама, хватаясь за сердце.

Папа подскочил и посмотрел на то, что подарил мне ларец, словно на ядовитую змею. Никогда не видела их такими потерянными, будто произошла трагедия, которую они были не в силах предотвратить.

– Отдай, дочка, брось на землю и не смотрись в него, – вдруг двинулся вперед папа, протягивая руку к моему сокровищу.

– Мое, – вдруг заревела Мила и перехватила управление телом.

Спрятала зеркальце за пазуху. А я ощутила, как воздух в кабинете сгустился. Папа схватил маму, пытаясь успокоить ее, но он бездумным взглядом смотрела на меня и плакала. Всё повторяла, что так не может исполниться пророчество.

А я испытала тревогу, но в то же время решимость. Сегодня я должна узнать все детали, которые от меня в свое время скрыли родители. Чувствую, зеркало играет в нем не последнюю роль.

– Думаю, хватит скрывать от меня что-то, не так ли? – вздернула подбородок. – Я уже не маленькая. Да и посмотрите, до чего довело ваше молчание.

Последнее я не хотела произносить им в упрек, но выразить мысль по-другому не могла. Слишком импульсивно себя сейчас вела, не до формальностей было. В душе был полный раздрай, а в голове всё вертелась Ираида, чьи слова сейчас набатом бились в ушах.

– Присядем, – взяла себя в руки мама, оперлась на отца. – Только прошу тебя, если твоя драконица не желает расставаться с зеркалом, спрячь его хотя бы, не смотрись, умоляю.

Я сделала, как просила мама, но ее речь была лишена смысла. Присела на диван и положила пока что зеркальце стеклом вниз, чтобы оно ничего не отражало. И самой мне было как-то не по себе, хотя виду я не подавала. Разве дареному коню смотрят в зубы? Это ведь даровал мне ларец. Но родители с этим были категорически не согласны.

– Давай начнем с самого начала, опустив часть про пробуждение Искандера. Скажу лишь одно, хоть ты и против, Рагнар, – поджала губы родительница, когда папа посмотрел на нее слегка сурово и качнул головой.

– Что? – мы с Милой затаили дыхание.

– По пророчеству пробудить Искандера могла только его истинная пара. А поскольку это сделала ты, то вывод здесь только один…

Я, Радмила Златокрылая, пара Искандера Первородного, Первого Хранителя мира? В этот момент снаружи прозвучал гром, словно небо было недовольно сказанными словами. По позвоночнику прошлись мурашки страха, вызывая озноб, но я встряхнула шевелюрой и постаралась дышать глубже, чтобы не ввергнуть себя в панику.

– Мне это не нравится, – оскалился папа Рагнар, демонстрируя острые клыки и свое неподдельное недовольство.

– Но от этого никуда не деться, милый, – чуть грустно улыбнулась мама папе и погладила по ладони, которую он держал у ее плеча.

– Это мог быть любой потомок Рамиля, Рания, – просипел отец, а затем спросил будто в пустоту, казалось, требуя ответа от богов: – Почему именно наша дочь?

Я сглотнула и напрягла память. Рамиль – Первородный дракон, от которого пошел род моего отца. Опал. Мой род. Какая-то догадка вертелась на языке, но я никак не могла облечь ее в полноценную мысль.

Рамиль был любовником Ираиды, их сыном стал Анниан – первый Златокрылый. И как так вышло, что именно их потомок стал освобождением для Искандера и его… Парой?

Совпадение ли это? Или насмешка судьбы?

Все варианты отметались, ведь боги – та сила, которая не приемлет власти извне. Они сами вершители судеб. Я опустила взгляд на зеркало, и оно вдруг показалось мне зловещим предзнаменованием грядущего будущего. Спланированного задолго до моего рождения, которое было предрешено пророчеством.

Мама вздохнула, когда я посмотрела нее более внимательным взглядом. А затем набрала в легкие побольше воздуха, словно разговор нам предстоял довольно тяжелый.

– По одному из пророчеств, которое было скрыто долгие века, паре Искандера, которая пробудит его и освободит из заточения, достанется в награду зеркальце.

Замолчала она, прикусила губу, а я приготовилась услышать запретное.

– Наверное, лучше рассказать предысторию, – вздохнула мама и продолжила: – Ираида влюбилась в Искандера, как женщина, но он был занят Империей, считал ее просто другом, сестрой. Проходили долгие века, у него было много женщин…

На этом моменте моя драконица недовольно зарычала, не понравилось ей упоминание других возле ее черного дракона.

– Собственница, – фыркнул папа.

Его зрачки вытянулись, он снова смотрел своим звериным взглядом в Милу.

– Прямо как мама, – кинул взгляд на нее, а затем словил ее возмущенный, но при этом полный любви и тепла.

– Ты знаешь, Радмила, – снова начала говорить она, посмотрела на меня грустным взглядом, – когда женщина долго любит безответно, сначала она начинает страдать, а затем ненавидеть. И с богами происходит всё то же самое…

– Что случилось? – захрипела, чувствуя, как в горле образовался комок.

– Она стала одержима Искандером и нарушила главное правило мироздания… – начала говорить мама.

– И обманом заглянула в полотно будущего, – закончил за нее папа и покачал головой.

– Такое дано лишь оракулам, всем остальным это делать запрещено. Но она узнала главное, – наклонила голову набок родительница. – В каком роду родится пара Искандера, которым она бредила.

В этот момент я сглотнула, чувствуя, как заколотилось в бешеном ритме сердце. Уже знала ответ, два плюс два сопоставить было несложно.

– В роду Опал, – мягко улыбнулась мама. – И Ираида соблазнила твоего предка по отцу – Рамиля из рода Опал, вскружила ему голову, а после, как ты знаешь, от этого союза родился Анниан Златокрылый, основатель правящей династии. Нашей.

Поджала губы, слушая, как в нашу династию проникла кровь этой богини. Получается, она моя родственница. И чем мне это грозит, спрашивается?

– По преданию зеркало, которое ты держишь сейчас возле себя, принадлежало когда-то ей. С помощью него она собиралась обмануть судьбу и перекроить полотно жизни Искандера, первого сына Яори.

– Каким образом? – раздался неожиданно резкий вопрос от меня.

Это сказала, скорее, не я, а Мила, недовольная любым действием, которое способно лишить ее черного дракона, единственной и желанной пары.

– Этого никто не знает, но мы предполагаем, что с помощью него она может украсть твое предназначение. Всё же в нем будет отражение тебя. Не зря испокон веков зеркала считались отражением души.

Что-то в ее словах насторожило, будто в этом была разгадка тайны, но пока это было на уровне чистых эмоций, ничего больше.

– Буду поменьше касаться зеркала, – вздохнула, чувствуя, как моя драконица и вовсе зарычала.

На моей левой руке вдруг резко выросли когти, подцепили зеркальце и притянули ближе к телу.

“Мое сокр-р-ровище”, – прошипела она.

– Этого мы не предусмотрели, Рания, – нахмурился отец. – Надо было подарить ей золото до того, как открывать ларец. Теперь мы не заберем зеркало никакими путями.

И он был прав. Среди драконов это было сродни запечатлению зверя на первой побрякушке, которая ему понравилась. И зачастую она же и была фундаментом всей сокровищницы. И сколько бы я-человек не сопротивлялась, не смогла бы в этом вопросе прогнуть драконицу. Она уже посчитала зеркало своим, а это означало, что его у нее отныне не отнять.

В этот момент раздался суматошный стук в дверь.

– Ваши величества, ваше высочество, – после дозволения вошел перепуганный чем-то страж. – За воротами снова черный дракон. Народ напуган.

– Нападает? – вскочил отец.

– Нет. Но он принес тушу оленя, да и ведет себя странно. Знаете, такое чувство, будто он… – не договорил, его движением руки заставил замолчать отец.

Но я успела увидеть, что смотрел страж на меня. Мы с мамой переглянулись и всё поняли, отец пока не желает распространения этой информации, всё же известие об обретении наследницы пары – дело государственной важности.

А Мила же в этот момент затрепетала и зарделась, если можно такое сказать о драконице.

“Дар пр-р-ринес”, – зарычала она довольным тоном, а я закатила глаза.

Не думала, что так скоро придется встретиться со Скандром снова.