Палитра чужих цветов

***

Тащимся по горам долго, но, к моему счастью, неторопливо. В один приём я бы от такого марш-броска помер, но вынужденные привалы на аэроразведку позволили сохранить лицо перед молодёжью. Из замка периодически вылетает дрон, проверяет наш маршрут на предмет передвижения групп противника, сбрасывает информацию на планшет Слону и возвращается.

Вражеская активность минимальна, встречного выдвижения не отмечено. Значит, они не знают о нашей авантюре, — ну и слава, как говорят аборигены, Аллаху милосердному. Для открытого боестолкновения сил маловато. Расчёт на то, что ждать нас с этого направления резона нет, — не зря мы приличного крюка по горам дали. По идее, знать о втором кросс-локусе мы никак не должны, и делать нам тут нечего. Существование Петра, который десять лет назад через эту лазейку подпускал амура Анахите, вряд ли учтено их разведкой.

Добрались до места к закату, аккуратно доразведались. Сарайчик охраняется, но не так чтобы всерьёз — группа из трёх бойцов с рацией. Не боевая единица, а сигнальная. Радисту не повезло — рисковать, что он успеет подать сигнал, не стали. Тихо, на минимальной мощности, хлопнула винтовка Змеямбы — и в его голове стало на одну дырку больше. Двое оставшихся замерли, увидев перед собой Калидию на Багхе, и даже не попытались схватиться за оружие. Психическая кавалерия действует безотказно.

Их обезоружили и связали, оттащили в сторону. Пока наш сапёр с позывным Сапёр — никакой фантазии — закладывал заряды в сарайчике, Слон с ними быстро и откровенно побеседовал. Запираться не стали, сообщили, что их командир Добрый жив, хотя и ранен, что настроение у личного состава так себе, потому что потери немалые, а главное — «всухую», то есть с нашей стороны никто не пострадал, а у них уже под два десятка «двухсотых». Почти все звездочки за них может нарисовать на фюзеляже Багхи Калидия. Удачный ночной рейд нанёс самый большой урон личному составу и моральному состоянию осаждающих. Неудивительно, что при её появлении они сразу лапки подняли.

Со слов пленных, Добрый очень зол, но лезть на рожон не хочет, считает, что, после подхода к нам подкреплений пытаться взять замок наличными силами слишком затратно, будет много потерь при сомнительных перспективах. Кроме того, внезапное появление на нашей стороне БПЛА навело его на мысль, что это ещё не все сюрпризы. В общем, он требует либо отмены задачи, либо существенного подкрепления, но договориться с нанимателями пока не удаётся. Владетели настроены решительно и готовы штурмовать замок, не считаясь с потерями, потому что им одинаково плевать как на киберов, так и на наёмников, а сами они на стены не полезут.

— Жуткие твари, — сказал пленный боец. — Забирают у местных скотину, спускают с неё кровь, киберы таскают её вёдрами в их трейлеры. Пьют они её, что ли? Ребята говорят, зря Добрый с ними связался…

— Оставим вас здесь, — сказал Слон пленным, получив ответы на свои вопросы. — На фейерверк ваши быстро прибегут, волки вас сожрать не успеют, максимум за жопы понадкусывают. Передайте Доброму, что если он не будет дурак, то мы его людей выпустим. А если будет — то придётся вашей команде натурализоваться среди аборигенов. Изучать Коран и овец трахать. Потому что домой вы не вернётесь. Сапёр, что там у тебя?

— Готово, тащ командир! Могём рвать!

— Отходим, ребята, а то не дай бог, камушком по тыкве прилетит…

В этот момент дверь сарая распахнулась и оттуда повалили люди. В горах стемнело, у них фонари, разобрать, кто это и сколько их, невозможно. Похоже, к противнику подошло подкрепление.

— Вот же вы вовремя! — выругался Слон. — Сапёр, рви к хренам.

Сапёр опустился на колено у подрывной машинки, но я быстро скомандовал:

— Отставить!

Потому что в этот момент Калидия рванула в атаку.

Не знаю, можно ли назвать то, как скачет кошка, галопом, но у входа в сарай Багха оказалась в три прыжка. Моё ночное зрение всё ещё не вернулось в полном объёме, и разобрать что-то в мечущихся лучах фонарей не получается. Вопли, мат, суета — но никакой стрельбы. Прошедшие через кросс-локус не были готовы к бою, и уж тем более не готовы столкнуться с нашей психокавалерией.

— Не стрелять, — с досадой приказал Слон, — чёртова дура…

— Я аккуратно, — предложила Змейса.

— Давай, — согласился он. — Остальным — не стрелять.

Винтовка тихо хлопнула раз, другой, третий — и тут всё закончилось.

— Кросс-локус небольшой, последовательного действия, — объяснил мне Слон, рассматривая результаты побоища. — То есть, пропускает по чуть. Сколько в сарай вошло, столько и прошло. Для следующей партии надо повторять процедуру.

Убитых не так много, двенадцать человек, но, за исключением троих, застреленных Змеямбой, они разделаны как на шашлык. Калидия стоит в свете упавших фонарей, покрытая кровью с головы до ног. В красивой палитре от тёмно-багрового до ярко-алого.

— Охренеть красна девушка, — тихо сказал кто-то из бойцов.

Оболочка на глазах чернеет, впитывая кровь, а Калидия держит за волосы стоящего на коленях человека. Борода его в кровавых брызгах, тюрбан размотался, глаза закрыты, тело дрожит крупной дрожью, но я узнал Хайруллу.

— Какого шайтана, мадмуазель? — зло спросил Слон.

— Это их проводник, отец захочет с ним поговорить.

— А если бы мы тебя взорвали с сараем?

Калидия претензию проигнорировала, забросила пленного на спину Багхе, вскочила сама — и киса унеслась большими прыжками в ночь.

— Что б я ещё раз кого-то из этих на выход взял… — сказал Слон с досадой. — Хрен угадаешь, чего отмочат. Гляньте по-быстрому, что они там тащили, и рвём всё к чертям.

Подкрепление шло не с пустыми руками — в сарае обнаружился квадроцикл с грузовым прицепом, набитым армейскими ящиками, и куча ручной клади в рюкзаках.

— Минометы, тяжёлые гранатомёты для работы по стенам и управляемые барражирующие боеприпасы, — опознал цифровые коды Слон. — Кто-то не пожалел денег и связей. Эх, если бы не по горам это тащить, могли бы неплохо прибарахлиться. Сапёр, отмотай подрывной провод подлиньше, взрыв выйдет мощный.

— Я лучше радиовзрыватель тогда вкручу, тащкомандир!

— Ты, Сапёр, делай как знаешь. Только пленных надо подальше оттащить.

За фейерверком наблюдали уже с горной тропы. В темноте вышло красиво, и земля под ногами ощутимо дрогнула. Несколько секунд шла вторичная детонация боеприпасов, потом всё смолкло.

— Ну, волки пленным теперь точно не угрожают, — оптимистично сказал Слон. — Волки сейчас бегут, теряя кал. Хорошо хлопнуло. Думаю, Добрый поймёт суть месседжа и сделает из него правильные выводы.

***

После ночного марш-броска тело болит и ломит, но это совсем не то «болит и ломит», что раньше. Болит, может быть, даже сильнее, но по-другому. С надеждой на восстановление формы, я бы сказал, а не с ощущением, что дальше только хуже.

— Хайрулла оказался проводником? — удивилась Анахита. — Это многое объясняет… Думаю, они с Петром знакомы куда лучше, чем я думала.

— Да чёрт с ними обоими, — отмахнулся я. — Наплюй и забудь. Кыштачная часть твоей жизни кончилась.

Креон на моё заявление, что Анахита с дочкой останутся при мне, только зашипел, чтобы я не лез к нему со всякой ерундой, недостойной внимания владетеля. Его, мол, не интересует, кто там моет посуду для слуг. Я предпочёл трактовать это как согласие на временное включение Анахиты в замковый штат на условиях «питание-проживание» для начала. С окладом жалования разберёмся позже, если понадобится. Хозяйственными вопросами всё равно по факту занимается она же, так что не пропадёт.

Когда сообщил ей об этом, Анахита затолкнула меня в комнату, приперла дверь, опрокинула на кровать и, снисходя к моей усталости после марша, сделала всё сама. Похоже, за десять лет в ней накопилось много нерастраченной энергии.

Потом она, тяжело дыша, повалилась рядом, а я, приподнявшись на локте, впервые рассматривал её при свете дня.

— Не обманула твоя подружка, — улыбнулась Анахита. — Смотри, сколько хочешь, теперь мне не стыдно показать своё тело мужчине!

Она действительно выглядит намного лучше. Ушли мелкие морщинки и пигментные пятна с лица, намёки на первую седину в волосах и растяжки на бедрах. Грудь вернула себе упругость, а шея и живот — гладкость кожи. Она выглядит на свой возраст, но уже без «горного гандикапа». Не юная девушка, но молодая женщина. Красивая женщина. То-то Пётр на меня как на врага народа смотрит — имевши, не хранил, а теперь обидно. Обойдётся. Тем более, если с Хайруллой как-то связан. Но с этим пусть Слон разбирается.

Хайрулла достался Креону, мне на его судьбу плевать. То есть, было плевать, пока владетель не прислал за мной Калидию. Девушка мрачна лицом и не выглядит осчастливленной воссоединением с семьёй.

— Я просто делаю, что должна, — сказала в ответ на мои вопросы. — Однажды он поймёт.

— А может, и чёрт с ним, с его пониманием? — спросил я, пока мы идём по лестнице вниз.

— Я нужна ему. Что бы он там себе ни думал. Дом должен быть восстановлен, потом будет время для всего остального.

— Ты уверена, что тебе нужен именно Дом Креона? Не Алиана, не ты сама, не нормальная жизнь?

— Это и есть нормальная жизнь владетеля. А Алиана скоро станет частью Дома.

— Это ещё что за новости? — забеспокоился я о своей ассистентке. — Чего это вы удумали, девицы?

— Увидите, Док. Мы пришли.

В лаборатории Креона светло, но жутковато и плохо пахнет. В большом помещении присутствуют, кроме владетеля, Берана и почему-то Алька. Я-то думал, владетель её держит за питомца дочери, типа хомячка, и ни к чему этакому на сто шагов не подпустит.

— Вам пора прекратить бегать по горам с ружьём, — недовольно заявил Креон, — и приступить к прямым обязанностям.

— Воевать с группой — тоже моя обязанность, — сказал я.

— Наёмники стоят дёшево, а на вас потрачен ихор. И это не повод для обсуждения.

— Что я должен делать?

— Обеспечить слияние оболочки с носителем, не имеющим генетического ключа.

— И кого вам не жалко пустить первым? Напоминаю, я никогда такого не делал и результат не гарантирован.

Отчего-то я подумал про Хайруллу. Для Креона вполне логично использовать пленника «на опыты», научная этика — не его сильная сторона. Но я ошибся.

— Это буду я, — сказала Алиана.

— Алька, ты с дуба рухнула?

Она не ответила.

— Уважаемый владетель, я могу поговорить с девушкой наедине?

— Недолго, — бросил Креон. — Я не собираюсь торчать тут весь день.

Я взял ассистентку за локоть и вывел в подсобку. Она не сопротивляется, но и не проявляет энтузиазма.

— Алька, тебя заставляют? Угрожают? Шантажируют? Только скажи, и я…

— Нет, Михл, я вызвалась сама.

— Но, блин, зачем?

— Ради Калидии. Мы станем, наконец, равны, и оболочка не будет стоять между нами.

— Между вами будут стоять две оболочки, — сказал я мрачно. — Я вообще не уверен, что мой талант вернулся. Что я смогу тебя вытащить, если симбионт начнёт тебя жрать. Ты это понимаешь? Пятьдесят на пятьдесят — ты можешь умереть уже сегодня. Глупо и мучительно, в семнадцать лет.

— Я готова рискнуть. Любовь того стоит.