Я и мой ангел

– Альберт, сукин сын, – громко и твердо сказала я, – сию же минуту отдай оружие. Ты не умеешь им пользоваться и можешь кого-нибудь поранить или даже убить.

Возможно, громкий голос и резкое обращение «сукин сын», преодолев какие-то мозговые барьеры, все же достигло заторможенных уголков его сознания. Альберт, как мне показалось, с некоторым удивлением осмотрелся, словно не понимая, где находится. Я уже собралась обрадоваться, но в ту же секунду, он вскинул свой маленький, почти игрушечный пистолет. «Наверное, «беретта», – машинально отметила я про себя и с четким автоматизмом, выработанным годами тренировок, не дожидаясь пули, как учили, выстрелила первой, и сразу упала на пол.

В мои планы не входило убивать Альберта, поэтому я, не без внутреннего содрогания, все-таки это был мой первый опыт стрельбы в живого человека, наблюдала, как пуля вошла ему в мякоть правой руки пониже плеча, как брызнула кровь. Альберт попятился, слегка покачнулся, но не упал. Это было странно. Он не был обученным и подготовленным для таких дел, а для нежного и утонченного дизайнера урок был слишком жестоким.

Такой человек, как он должен, нет, просто обязан упасть на пол, рыдая, стенать и призывать всех вокруг помочь ему. Но этого не произошло. Наоборот, в лице Альберта что-то неуловимо изменилось. Из красивенького рекламного личика, оно превратилось в страшную и перекошенную маску смерти, к тому же забрызганную кровью. Медленно и неумело, он, переложив пистолет в левую руку. И снова направил его на меня.