Я и мой ангел

– М-да, не густо. Наверное, у Гольдмана дома и во всех известных местах уже искали?

– Я полагаю даже, что не только мы.

– Хорошо, попробую, – со вздохом согласилась я и взмолилась: – Но может, подкинешь хоть какую-нибудь информацию?

– Если бы я сам знал, – задумчиво пробормотал он и предположил:

– Может, страницы из жизни господина Гольдмана помогут?

Дальше последовал рассказ. Энное количество лет назад Гольдман стал директором одного из крупнейших продовольственных магазинов города. У всех, кто жил в то время, еще свежи в памяти проблемы с продуктами. Миша был нужен всем, и Миша всем помогал. Только в его магазине можно было достать практически все. Где доставал все это сам Миша никто не знал, да и знать не хотели.

А потом что-то сработало в Москве, начались аресты, и Миша погорел. Сидел он по экономической статье. Проявившийся у него в застойные годы капиталистический талант не был оценен. Вернее, оценен, но не так, как хотелось Мише. Ибо проявился не на пользу народному государству, а исключительно в личных целях, за что и пострадал.

Кажется, дали ему лет семь или восемь. Но он относился к таким людям, которые нигде не пропадают. Детали остались неизвестными, но Миша на зоне чем-то сильно помог одному вору в законе. Казалось бы, такие разные люди, но они поддерживали отношения и после отсидки. Вернувшись, Миша оказался в своей стихии. Он не только не стал скрывать факта своего пребывания в местах не столь отдаленных, но всячески козырял этим. Теперь, он попал в струю. Определенный лексикон типа «конкретно» и «в натуре» давал ему возможность покрасоваться на публику.

Вот как раз это я хорошо помнила.

– Заметь, Ксюша, – Артем поднял вверх указательный палец. – Это только мое предположение, сам Гольдман никогда такого не говорил. Кажется, не так давно этот самый вор умер от туберкулеза. Миша за ним трогательно ухаживал, находил самых лучших врачей, но ничего уже не помогло. Ты ведь знаешь, что у воров в законе не может быть никакой собственности?

Я молча кивнула, и Артем продолжил:

– Вскоре после смерти этого вора, Миша занервничал, стал поговаривать об отъезде на историческую родину. А я, теперь уже задним числом, подозреваю, что все добро, накопленное непосильным воровским трудом, перешло к Мише. Это именно то, что он хотел нам с Виталиком подсунуть. Видимо, считал, что мы безопаснее, или порядочнее, чем кто-либо другой… – Артем помолчал. – Как оказалось впоследствии, он был прав. Но это его не спасло. Ну что? Выудила какую-нибудь ценную информацию? – закончил он свое повествование.

Я неопределенно пожала плечами и спросила:

– А где жил этот вор?

– Там же, где живут все лучшие люди, – Артем ухмыльнулся, – В Москве, но адреса я не знаю.

Все надо обдумать, как следует. Москва останется на крайний случай. Несколько дней я, оставив своего подопечного на Артема, прогуливалась по всем известным мне местам, которые мог посещать толстый Миша. Бесполезно. Противники тоже несколько поутихли. Наверное, пришли к выводу, что у Виталия искать без толку. Оставалась Москва.