Я и мой ангел

Глава 6

Задвинув подальше все идейные моменты, которым меня учили столько лет, через два дня я позвонила Локтионову – старшему и согласилась. Занятие у меня было не пыльное и даже приятное. Я сопровождала Виталия в поездках по городу, во встречах с партнерами, на приемах. Официально я называлась – референт. Да и кому бы пришло в голову заподозрить другое, кроме разве того, что я могу быть еще и его любовницей. Но, как ни странно, подобного не было и в помине, даже намека. Меня это радовало, и я мысленно извинилась перед Дашей за свою недавнюю, вызванную обстоятельствами грубость.

С Артемом мы вообще скоро стали приятелями. От него я между делом узнала, что у Виталия наличествует жена и ребенок, но отношения не складываются, и живут они раздельно. Сказав это, Артем посмотрел на меня, ожидая следующего вопроса, который, как женщина я просто обязана была задать хотя бы из любопытства. Он так откровенно ждал, что я из вредности ухмыльнулась и… промолчала. Всему свое время. Мне спешить некуда.

Через несколько дней на одном большом приеме я встретилась со старыми знакомыми. Правда, повели они себя совершенно по-разному. Замнач злобно покосился и сделал вид, что мы не знакомы. Локтионов – старший сделал вид, что не знает, где я до этого работала и, невинно улыбаясь, познакомил нас снова.

– Вам очень повезло, Виталий Павлович, приобрести такого, гм, референта, – буркнул замнач. Все трое понимали вопиющую двусмысленность его комплимента, но в приличном обществе существуют свои правила игры, которые соблюдаются воспитанными людьми, а им хотелось быть таковыми. Вскоре он незаметно растворился в толпе.

Проводив его глазами, я тут же увидела жирного борова, мило беседующего с каким-то представительным мужчиной. Виталий проследил за моим взглядом и по-своему понял его значение.

– Пошли, познакомлю, – тут же предложил он.

– Пошли, – сказала я, уверенная, что боров, так же, как замнач, сделает вид, что мы не знакомы.

Но здесь я ошиблась. Не успел мой шеф подойти к парочке, как Гольдман бросился ко мне, раскрыв объятия, как к любимой дочери, потерянной во время кораблекрушения.

– Надо же, – жалобно всхлипнул он, прижимаясь к моей груди, не из похоти, а потому что выше не доставал. – Я так ждал вашего звонка, а вас уже перехватили! Виталий Павлович, – обратился он к моему шефу, – я так вам завидую, так завидую! Такие девушки, как Ксения, на дороге не валяются.

– Ага, – ехидно поддела я, – Они выступают в стрип – клубах, если не стоят вдоль дороги.

Гольдман стал совершенно красный, маленькие глазки забегали. Я зловредно улыбалась, а Виталий, все схвативший на лету, совершенно спокойно ответил:

– Я, видимо, предложил ей лучшие условия.

– Да-да, конечно, – толстый Миша горячо схватил меня за руку и восторженно затряс, одновременно извиняясь: – Дорогая Ксения, надеюсь, вы на меня зла не держите?

– Что вы, Михаил Иосифович, конечно, нет! – успокоила я его с совершенно чистой совестью. Никакого негатива я к нему и в самом деле не испытывала.

– Познакомьтесь, Ксения, это Тарасюк Евгений Иванович, депутат областной Думы, – наконец, вспомнив о собеседнике, представил его Гольдман.

Депутат и его помощник – консультант, парочка еще та. Я пробормотала что-то вроде очень приятно и протянула руку. Кисть депутата, несмотря на всю его респектабельность, оказалась вялая, мягкая и противно влажная. Мне сразу захотелось вымыть руки. Странно, но даже толстяк – Гольдман на его фоне не вызывал у меня таких брезгливых чувств. Я извинилась и прошла в дамскую комнату и там тщательнейшим образом вымыла руки. В комнате никого не было, поэтому я позволила себе немного передохнуть и покрутиться перед зеркалом.

Увольнение из органов явно благотворно подействовало на мой внешний вид. Выглядеть я стала значительно лучше. Стиль одежды поменялся на сто восемьдесят градусов. Сейчас, в дорогом вечернем платье я выглядела, как вполне преуспевающая дама. Светло русые волосы немного осветлила и теперь стала практически натуральной блондинкой. Я посмотрела в глаза своему отражению. В принципе, ничего нового – глаза, моя сильная деталь, которая занимает почти половину лица. К тому же они были настолько светлые, что меняли свой цвет в зависимости от того, что на мне одето в данный момент. Сейчас они были зеленоватыми. Я внимательнее всмотрелась в зеркало. Так и знала! Волосы в отражении внезапно слегка изменили цвет, а глаза стали ярче. Даша помахала мне рукой из зазеркалья.

– Хочешь о чем-то предупредить? – тихо спросила я.

– Пожалуй. Скоро тебя ждут тяжелые времена.

– А когда они были легкими? – уточнила я.

– Не в этом смысле. Опасность!

– Какая? – спросила я, протягивая руку к отражению.

В этот момент в комнату вошла женщина, и Даша немедленно исчезла, оставив после себя легкий шелест и мое отражение: Опасность!

Я молча вышла и вернулась в зал. Если опасность уже здесь, мое место должно быть около клиента. Незаметно я подобралась поближе к Виталию. Огляделась. Все находится в том же положении, в котором я оставила. Шеф тихо разговаривает с толстяком. Судя по выражениям лиц, о чем-то серьезном. Невдалеке топчется Тарасюк, бросая на них неприязненные взгляды. Ему явно, хочется послушать, о чем разговор, но его не приглашают, вот Евгений Иванович и обижается.

Подслушивание не входило в мои планы. Поэтому я остановилась на таком расстоянии, чтобы не слышать разговора. До меня время от времени долетали только отдельные слова, но если состыковать их, выходило, что речь идет о каком-то товаре, который надо хорошенько припрятать, потому что есть другие желающие загрести его. Зря Даша меня растревожила. Вечер закончился тихо и мирно. Довольные гости разъезжались по домам.

На следующее утро Артем меня «порадовал»:

– Твой любимый Гольдман умер.

– Как, то есть – умер? – не поняла я. – Еще вчера вечером все было нормально.

– Да вроде инсульт, – пожал плечами Артем. – Сама знаешь, толстый он был.

– А вскрытие делали? – во мне поднял голову профессионал.

– Нет, семья не хочет. Умер и умер.

– Так, может, его убили? – возмутилась я. – Между прочим, они вчера вечером с Виталием о чем-то серьезном говорили.

– Я знаю, – поморщился Артем.

Ему явно не хотелось продолжать эту тему. В конце концов, мое-то какое дело?

На этом наши неприятности не закончились. После обеда заявилась налоговая полиция. Всех поставили по стенкам – ноги на ширине плеч. Вытряхнули сейфы, распотрошили компьютеры но, кажется, ничего не нашли, кроме незначительной мелочи. Впервые в жизни я получила удовольствие, от того, что закон не восторжествовал, и сочувствовала стороне, возможно, его нарушающей.

Когда, расстроенные бесплодными поисками, полицейские ушли, я заглянула к Виталию и спросила в лоб:

– Успели убрать то, о чем вчера говорили с Гольдманом? – и, немного помявшись, добавила: – Я вчера слышала часть вашего разговора и сделала вывод, что это может быть опасным. Сегодняшние события это подтвердили.

– А как ты думаешь, что здесь делала полиция? – ответил он вопросом на вопрос.

Я вспомнила недовольные физиономии замнача и Тарасюка. Нехорошая мысль закралась в мою голову.

– Они ведь, в основном, работают по наводке. Есть варианты, кто навел? – я хотела услышать подтверждение или опровержение своим мыслям.

– Есть. А может, и твои бывшие коллеги здесь тоже руку приложили.

Я обиженно засопела и заявила:

– Надеюсь, не хотите этим сказать, что я здесь тоже замешана?

Виталий усмехнулся:

– Пока, думаю, нет. А вот что ты будешь делать, если они к тебе обратятся с просьбой помочь бывшим коллегам?

Я надолго замолчала. Эта простая мысль совершенно не приходила в голову. Виталий был абсолютно прав, такой вариант не исключался, и я не знала, что буду делать в такой ситуации. Хорошо, что он предупредил. Надо будет подумать над этим, но шеф ждал моего ответа прямо сейчас. Я попыталась уйти от прямого ответа:

– Я ушла оттуда с большим скандалом, поэтому они, вряд ли ко мне обратятся.

– Честно говоря, я наводил о тебе справки и знаю, что ты сильно обидела там одного человека, а он такой, что при случае, это припомнит.

– Я тоже так думаю, поэтому ваша идея вряд ли реальна, – с этими словами я покинула кабинет шефа.

Делать было решительно нечего. Объект охраны спокойно сидел в кабинете и занимался делами. Сотрудники фирмы усиленно наводили порядок после неожиданного визита налоговой полиции. Я зашла в свою комнату, села за стол и попыталась систематизировать информацию, которой обладала и какую объективно могла предполагать. Получалось довольно мало. В первом варианте оказался несчастный толстяк Гольдман, с нерастраченным актерским талантом и неизвестным мне, но каким-то очень ценным товаром, а во втором – возможный сговор между замначем и депутатом и, как следствие этого, смерть Гольдмана и внезапный налет налоговой полиции. Я еще и еще раз прокручивала имеющиеся факты и возможные варианты. Света в конце тоннеля не было.

Может, я законченная дура, но смогла сделать из этого только один-единственный вывод. Возможно, если была бы умнее, и вариантов стало больше. Мой единственный вывод гласил: у шефа есть нечто, перешедшее к нему после смерти Гольдмана. На это нечто имеют виды депутат и замнач. Отсюда вытекает еще менее приятный вывод – это не служебная разработка местного олигарха Локтионова, которая могла грозить ему, в самом худшем случае, тюрьмой. Скорее всего, это скрытая попытка местных жучков тихо прикарманить нечто, чего я не знаю. Итогом этой подковерной шахматной партии может стать такая же внезапная, как у Гольдмана, смерть моего шефа. Все. Больше вариантов у меня не было, и с этой спорной идеей я решила подъехать к Артему. Вдруг, он умнее меня и у него появится еще какая-нибудь.

Артем был сильно занят, сосредоточено играя в стрелялки на компьютере, но меня он выслушал внимательно.

– Ну, как? – в заключение спросила я. – Есть какие-нибудь идеи?

Идей у Артема не было.

– Только весь юмор ситуации заключается в том, что этого, как ты называешь «нечто» у нас нет, – заметил он.

– То есть, как нет? – озадаченно спросила я.

– А вот так, поговорили вечером, а утром он уже остывал, и добавить к сказанному ничего не мог. Правда, некоторые думают иначе.

– Ничего себе! Вот так замочат за здорово живешь, а у вас даже и нет ничего! – искренне возмутилась я.

– Можешь попробовать поискать, чтобы нам с Виталиком не было так обидно, когда нас прикончат, – ухмыльнулся Артем.

– Интересно, пойди туда не знаю куда, найди то, не знаю что…

– Я тоже не знаю, что, – удрученно сообщил он.

Так я и поверила, будто он не в курсе дела. Единственное, что во всем этом могло быть правдой – «нечто» у братьев действительно не было, но они хотели бы его получить. В принципе, я могла этим заняться, но, без исходных данных, вряд ли получится.

– Хорошо, – я решила сделать вид, что поверила ему, – а как оно хотя бы выглядит?

– Насколько я знаю, – задумчиво протянул Артем, – это должен быть такой небольшой, но тяжеленький кейс темно-бордового цвета, – он показал руками примерный размер. – С кодовым замком.