Сафир. Распутье

В таких битвах боевая магия была запрещена, поскольку один сильный маг мог легко поджарить всю армию противника. Разреши магам участвовать в битве, выигрывать в ней будет тот, у кого их больше. А это крайне не дешёвое удовольствие. В итоге, побеждать будет не доблесть, а деньги, что противоречит идее справедливости, благородства и равноправия между сторонами конфликта.

Даже если у тебя есть тысяча воинов, на Поле боя ты можешь выставить лишь девяносто девять. Плюс к этому — ты обязан участвовать сам, наравне со своими солдатами, а не смотреть со стороны, как другие умирают за твои интересы. И тот, у кого всего двести солдат, выставляет на Поле сто двадцать четыре из них и имеет преимущество перед тем, кто напал на него, сколько бы войск всего у того не было.

Благодаря этим правилам, все бароны имели более-менее равные возможности. А поскольку среди жрецов Ареса были и боевые целители, то нередко битвы проходили вообще без смертей. Упавших не добивали и если рана выглядела особенно плохо, бой останавливался и раненого выносили с поля.

Как же это отличалось от тех диких, полных ярости битв с нечистыми тварями, в которых доводилось ему раньше участвовать! Страшно представить… Нет! Невозможно себе представить, чтобы люди сражались друг с другом словно дикие звери… И пускай Лиам хранил верность своей единственной покровительнице, сейчас он мысленно возносил хвалу Аресу за его Законы и жрецов, что следили за их исполнением.

— По местам! — раздалась команда одного из арбитров и солдаты принялись занимать заранее оговоренные позиции.

Тут имела место целая наука. Кто выдвигается вперёд, кто держится позади. Кто нападает, а кто прикрывает спину. Лиам даже не пытался во всё это вникнуть. Всё равно за десять дней ничему особо не научишься. Он объявил, что встанет в середине первой шеренги и будет бить врага впереди себя.

Капитан Тамир пытался его переубедить, но наткнувшись на стену упрямства молодого барона пожал плечами и принялся с солдатами выстраивать тактику исходя из этих вводных.

— Соперники, на середину! — прозвучала команда, после того как солдаты заняли свои места в клетках Поля.

Лиам пошёл вперёд, а ему на встречу из третьего ряда вышел немолодой, но мощного телосложения мужчина в богато украшенных доспехах. К слову, доспехи Лиама тоже грешили, на его взгляд, неоправданными излишествами в декоре. Как-то это всё не скромно. Он немного поупирался, но капитан настоял, объяснив, что по правилам командир должен выделяться и числа солдат, иначе все сочтут, что он пытается слиться с толпой и спрятаться среди своих воинов.

— Вот ты каков, третий сын Амрама… Похож, похож… — признёс старый, на взгляд Лиама, но всё ещё мощный воин. — Давно, ой как давно ваш Орден облизывается на приграничные баронства! Это не первая его попытка в Элизре, но насколько наглая и подлая! Сначала от неведомой болезни умирает мой друг, потом от якобы несчастного случая его старший сын, а потом и младший! Какое совпадение! Вы что, думали, я буду спокойно смотреть, как вы — разбойники забираете себе наследие моего друга?!

— Уважаемый Зефф. — начал опешивший слегка Лиам. — Мне очень приятно слышать, как вы дорожите вашей дружбой с моим отцом, которого я почти не помню. Последние семь лет я служил в крепости протектората первой линии и не было недели, когда бы я не участвовал в битве с нечистыми тварями. Я и другие рыцари отразили за это время четыре Прорыва которые в противном случае волной прокатились бы и по вашему баронству. Видевшие меня во время тренировок подтвердят, что моё тело покрыто шрамами, которые я получил во всех этих битвах, защищая в том числе и вас! Так что я попрошу с большим уважением относится к Ордену, пускай я к нему более не принадлежу.

— Не принадлежишь? — удивился Зефф.

— Да, это так. — подтвердил Лиам. — Пару месяцев назад меня отозвали из той крепости где я служил и начали ускоренно готовить, как я сейчас понимаю, к роли барона. Так вышло, что по воле случая или по воле Чистой Девы я… стал свидетелем неприглядных дел, творимых в крепости. Я отправился к Лендмейстеру, чтобы доложить об этом, но уже в его крепости, дожидаясь приёма я увидел следы той же скверны. Для меня было невыносимым оставаться среди этих людей и я покинул Орден, оставив позади всё, включая оружие, доспехи и даже одежду. К счастью, спутники, которых я встретил на своём пути, купили мне одежду и осла и помогли узнать откуда я родом. Они же сказали мне, что мой родной дом остался без своего хозяина. Вот я и отправился в путь, чтобы позаботится о наследии своих отцов.

— Вот те на… — промолвил ошарашенный Зефф. — Поклянись богиней Вестой, что не врёшь!

— Клянусь богиней Вестой, Чистой Девой, что мои слова правда! — поклялся Лиам.

— Да… Это всё меняет… — пробормотал старый барон. — Похоже у чинуш из Ордена были на тебя планы, но ты спутал им все карты своей принципиальностью… Что ж ты там такое углядел, что сбежал из Ордена, а?

— Мужеложство… — тихо произнёс покрасневший Лиам.

— Ха! — расхохотался Зефф, — Я так и думал! Теперь я тебе точно верю! Отбой, ребята! Мы идём домой!

— Никуда вы не пойдёте! — раздался голос жреца. — Бей!

По его команде жрецы в алых доспехах с обоих сторон напали на стоящих на Поле боя солдат. На обе армии.

Где-то, не так далеко.

Вечеринка была в самом разгаре. Все они собрались на площадке оборудованной на крыше двухсотэтажного небоскрёба. На сцене ненавязчиво играл оркестр и пела почти обнажённая певичка. Официанты разносили по столам напитки и блюда, убирая одни и ставя новые. Ходили призраками среди гостей с подносами и предлагая напитки.

Иве было скучно. Ален Дебре каждый год менял оформление и стиль вечеринки стараясь каждую сделать неповторимой. Каждые десять лет кардинально менялось их место жительства и соответствующие декорации. Сейчас это был пригород Нью-Йорка, восемь лет назад атоллы в Полинезии, а до этого городок в Андах.

Кто-то мог бы возразить, мол мне бы такое однообразие! Но подобная смена места жительства лишь в первые пятьдесят, ну сотню раз, привносит какое-то оживление, а потом понимаешь, что это всё внешнее… внутри всё остаётся одним и тем же.

Да, по началу все они горели энтузиазмом! Это была пора свершений. Но постепенно, после пары неудач всё устоялось и наладилось. Ей даже почти не приходилось работать, свалив все рутинные обязанности на бота, что вполне успешно её заменил.

Ива взяла с подноса пробегавшего поблизости официанта бокал с каким-то коктейлем, небось Денис Теодору что-то хитрое намешал. Любит он тут экспериментировать… С бокалом в руке она опёрлась на ограждающие крышу перила и принялась любоваться на отражение Луны в водах залива.

— Друзья, друзья! — послышался немного неестественно весёлый голос Джона Смита. — Я вижу вы уже заскучали, хотя вечеринка только началась!

— «Чего это он взял на себя роль тамады» — подумала Ива. — «Перебрал что ли?»

— Я понимаю, что никакая смена декораций не сможет оживить наш застрявший в рутине коллектив! — продолжил Джон. — Постоянные перемены — это тоже однообразие. Да и меняется только внешнее, а не суть!

— «Удивительно!» — подумала она, — «Он озвучивает мои мысли!»

— Потому к сегодняшнему празднику я подготовил сюрприз! — продолжил Джон кривляясь и переигрывая свой перфоманс. — Ивочка! Мне нужна твоя помощь! Распакуй подарок!

На столе, рядом с Джоном лежала коробка из под торта, судя по размерам, перевязанная ленточкам. Ива Марич потянула за ленточку и подняла крышку. Все двенадцать присутствующих с недоумением уставились на квадратную панель с большой красной кнопкой посередине.

— А теперь нажми на неё! — попросил её сгорающий от нетерпения Джон.

Ива протянула руку и нажала на кнопку. Та мягко опустилась вниз и… ничего не произошло.

— И что это было? — поинтересовался Самуэль Джонсон, чей небесно-синий костюм сильно контрастировал с его угольно-чёрной кожей.

— Немного терпения друзья! Немного терпения! — Джон уже в открытую паясничал. — После восьми тысяч ста семидесяти девяти лет проведённых вместе на этом Олимпе, что стоит подождать ещё несколько минут? Должен вам по секрету признаться, за это время вы мне до смерти надоели! До смерти! — Джон захихикал одному ему понятной шутке. — Да, именно! И я решил что политеизм — это дремучая древность и будущее за более прогрессивным монотеизмом! Не какая-то там дюжина божков, а Единственный Истинный Бог!

Остальные одиннадцать присутствующих изумлённо уставились на беснующегося товарища, внезапно представшего перед ними в непривычном свете.

— Он что, спятил? — прошептала одетая в зелёное платье Ким Чан Ди, держащей её под руку Пак Дасом в платье кремового цвета.

— Что? Спятил? — продолжил своё выступление Джон Смит. — Я предельно рационален! Вот, скажите пожалуйста, почему я должен делить власть над миром с парочкой лесбиянок? Ну вот почему? — Джон сложил пальцы правой руки в виде пистолета и сделал вид что стреляет в женщин. — Паф!

Стоило ему это сделать, как они моментально растворились в воздухе.

— Классный фокус, да?! — весело произнёс Джон. — Или вот возьмём тебя, Самуэль! Помнишь, как ты потешался надомной, мол первый американец европейского происхождения ставший генералом Североамериканских Штатов за двести пятьдесят лет! И ведь именно это мне и поставили в заслугу! То, что я белый! Не таланты, не способности, а усердие с которым я пробивался наверх вопреки предрассудкам! Так что с тобой я тоже прощаюсь без сожалений! — Джон снова сложил пальцы пистолетом. — Паффф!

Самуэль Джонсон начавший было закипать от услышанных слов так же растворился в воздухе.

— Или вот ты. — Джон обратился к Денису, который стоял перед ним в заляпанной едой одежде, с бутылкой в руках. — Вот скажи, ради чего ты живёшь? Ради выпивки, жратвы и секса? И всё? Неужели ты не понимаешь, что это деградация? Ты уже не просто животное, ты хуже животного! Они по природе не имеют выбора, а ты сам выбрал быть скотом! — сложив пальцы Джон «выстрелил» в стоящего перед ним, ничего не понимающего Дениса.

Денис попытался было отхлебнуть из горлышка бутылки, но как и другие до него — растворился в воздухе.

— Как же я вас всех ненавижу, «друзья мои!» — произнёс Джон и оскалился.

— Я не понимаю что происходит… — залепетала Ива, вытращив глаза.

— Ах Ивочка, Ивочка! Глупенькая ты моя! — произнёс Джон насмешливо. — Вспомни самое начало, старт Олимпии… — отвернувшись от неё Джон принялся крутить головой по сторонам. — Где же этот бесящий меня япошка?!

В голове у Ивы Марич словно произошёл взрыв. Она вспомнила старт Олимпии, вернее, то, что предшествовало ему и вспомнила слова Сатоши Накамото, сказаные ей совсем недавно: «Очнись от дрёмы и будь готова. Ко всему». Пытаясь совладать с внезапно нахлынувшей на неё паникой Ива вызвала перед глазами интерфейс и нажала на «Выход».

Перед глазами потемнело но уже через пару секунд она увидала перед собой крышку, что с лёгким шипением устремилась куда-то наверх. Ива вскочила, стремясь поскорее выскочить из вирт-капсулы, но размякшее от долгого лежания тело слушалось плохо и она упала на пол каюты.