Я нарисую тебе смерть

ГЛАВА 28. Враг моего врага

ГЛАВА 28. Враг моего врага

— Ты должна рассказать мне о Гримме все, что знаешь, — обратилась я к Кристин, когда мы вернулись домой. Всю обратную дорогу подруга выглядела задумчивой и на Шеддикса поглядывала с неудовольствием. Впрочем, он отвечал ей тем же, а попрощался в итоге только со мной, но без привычной улыбки.

— Не думаю, что я знаю больше твоего, — ответила Кристин, на что я фыркнула.

— Меня же в городе не было много лет.

Ти закатила глаза:

— Слышала уже!

Мы устроились у камина, повар Кристин соорудил для нас роскошный ужин. В этот раз обошлось без вина, хотя Ти колебалась. Она надолго ушла в свои мысли, до тех пор, пока я опять не полезла с вопросами:

— Что такого сказал тебе Шеддикс? Ты изменилась с тех пор.

— Прости. Ты права: он многое наговорил, есть о чем подумать, — она взглянула на меня из-под темных ресниц и тяжело вздохнула: — Разговор тебя касался, ты верно подозреваешь. Никто не просил хранить меня тайну, но… сомневаюсь, что стоит рассказывать тебе все.

— Мы же подруги. А я ненавижу ложь.

— Да помню я… Шеддикс приказал мне за тобой следить. А еще занимать чем-нибудь вроде покупок и прогулок, и так каждый день. Нянькой я не нанималась, но иногда дружки Киллиана умеют быть убедительными… не думала, что на себе такое испытаю, — она нервно хохотнула и покачала головой. — Эх, крепко же ты его зацепила, настолько, что он и границ не видит. Киллиан, знаешь ли, человек с принципами. Я его бывшая жена, по идее, должна знать самые темные его стороны, и кое-что я действительно видела… но со мной он всегда держался на высоте. Я скандалила, ревновала, ругалась и даже его клуб однажды громить прибежала, но Киллиан не грозил в ответ, не подсылал Шеддикса угроз ради… я и до шантажа скатывалась. Это все вино и глубокая обида, я многое творила и, честно говоря, сама бы себя за волосы оттаскала давно. Но не Киллиан, понимаешь? Он все принимал со свойственным ему равнодушием, мол, бесится баба, и пусть, посуды не жалко. К чему на нее нервы тратить, усилия? И только когда на горизонте замаячила ты, он все-таки меня припугнул. Не сам, через Шеддикса. И на словах, но… страшно мне стало по-настоящему. Впервые за все время.

— Сволочь он.

— Ты правда пыталась его убить?

— Что?! Откуда ты узнала? — нахмурилась я. И почему все вокруг всё знают? Мы же с Гриммом наедине были! Выходит, он растрепал… это же сколько недостатков у человека, просто мрак!

— Узнала от… другого человека. От герра Бастиана Гессенера.

Имя я уже слышала, от мышиного афериста. Он упоминал, что у Гримма за эти годы нарисовался опасный враг, как раз этот Бастиан, и Гримм с ним именно воюет. Даже Нил что-то похожее упоминал. А еще я полагала, что за моими похитителями как раз этот Бастиан Гессенер и стоит. Как и за ограблением. Имен никто не называл, и насолить Гримму явно еще желающие найдутся, но все же герр Бастиан самый очевидный подозреваемый, раз о нем все говорят.

— Ты с ним встречалась?

— Я с ним встречалась, когда мечтала Киллиану отомстить.

— И что сделал Гримм?

— Ничего, — с недоумением ответила Кристин. — Я ведь уже сказала: Киллиан никогда ничего не делал мне. Хотя боги свидетели, я того заслуживала… за одни только встречи с Гессенером заслуживала.

— Расскажи об этом побольше.

И Кристин рассказала все, что знала, много раз упомянув, что обо мне Бастиану Гессенеру рассказала не она, он и так уже все знал. И спрашивал, как меня найти, а случилось все несколько месяцев назад. Выходит, даже у тетки я не была в безопасности, неведомый враг мог прийти за мной туда и все равно похитить, попутно прибив бедную тетку.

Сам Гессенер слыл то ли сыном столичного магната, сосланным подальше от отцовских глаз, то ли каким-то полукоролевским отпрыском. Неважно, главное, что сослан он был от столичного Дворца Правосудия, ведь и у Бастиана Гессенера начались проблемы с Дворцом, и проблемы настолько мощные, что мужчине отрубили кисти рук. При мысли об этом внутри все похолодело, проблемы с Дворцом – это всегда ужасно, мне ли не знать. Но внутри все и вовсе заледенело, когда Кристин упомянула, что до контакта с Дворцом Правосудия Бастиан Гессенер слыл выдающимся художником, одаренным богиней Урд.

— Он был пророком? — прошептала я, не веря в совпадение.

— У него был дар богов, это точно.

Выходит, в прошлом я еще легко отделалась.

Гессенер оказался в нашем городе (якобы его предки родом отсюда, но и это на уровне слухов) и взялся за семейное дело: скупал заводы, фабрики и другие предприятия, начал строительство, даже первые автомобили именно он продавать начал. И в какой-то момент его интересы столкнулись с интересами Киллиана Гримма, который занимался примерно тем же. И завертелось. Первоначальное сотрудничество обернулось противостоянием. Причем Гримм не только не пытался конфликт уладить, он словно нарочно подкидывал сухих веток в костер, с каждым разом все больше.

— Я ничего не поняла, — призналась я. — Зачем это Гримму?

— Мужские штучки, — развела руками Кристин, тоже мало что понимая.

— Сомнительно.

— Ага. Но Дворец Правосудия с тех пор тоже замаячил на горизонте Киллиана. Они и раньше появлялись, но всегда ненадолго, а после заварушки с Бастианом Гессенером все перешло в стадию войны. Даже Шеддикс… стал вести себя покладистее. И остальные приятели Киллиана, к которым могут возникнуть вопросы. Никто не хочет лишиться рук, знаешь ли…

— Гримм вообще человек? — спросила я прямо.

— А кто же еще?! Конечно, он человек.

Выходит, и Кристин не в курсе, за кого замуж выходила. А у меня из головы не выходили отравленные стрелы и остальные странности, что упорно крутились вокруг личности Киллиана Гримма. И сомневаюсь, что столкновение с Бастианом Гессенером основано на понятном человеческом конфликте вроде дележа завода, там что-то иное. Нам с Кристин недоступное.

Пока.

В дверь постучали – оказалось, в гости заглянул Нил.

Услышав тему беседы, старый приятель неожиданно внес свою лепту, рассказал, что Бастиан Гессенер – очень плохой человек и веры ему нет. А его столичные проблемы не просто слухи, да и Дворец Правосудия не зря тогда вмешался, мол, Гессенер и впрямь жестко перешел грань.

— Откуда ты знаешь? От друзей из столицы?

— Нет, Киллиан поделился.

И я сразу пометила информацию как непроверенную. Мало ли что Гримм мог наболтать, а Нил всегда был легковерным, ему лишь бы звучало позабористее, чтобы потом еще кому пересказать, но с новыми подробностями. Он и нашу историю со спасением Гримма все время переиначивал, помню, в художественной школе это меня весьма раздражало. Правда же есть, и какая! Такую приукрашивать не надо, но Нил все равно так делал, раз за разом добавляя новых красок. И, как любой другой легкомысленный врун, Нил легко воспринимал чужое словоблудство.

Но все же, встречаться с Бастианом Гессенером я теперь поостереглась.

И некстати вспомнила, как похитители собирались рубить мне пальцы.

— О чем задумалась? — толкнул меня Нил.

— О том, что руки для художника очень важны.

— Я тебе больше скажу: руки любому пригодятся.

— Очень смешно.

Нил весело разулыбался:

— А то! Всегда знал, как тебя растормошить, Алексашка-промокашка. И сейчас знаю: хочешь, сделаю татуировку? Она добавит тебе легкомыслия, есть у меня рисунок подходящий… не торопись отказываться! Ты уже взрослая, бабка, поди, не заругает… — увидев мой взгляд, Нил спохватился: — Извини, Алексашка, глупо вышло. Но предложение в силе, хоть прямо сейчас кого-нибудь за машинкой в салон отправлю! Решайся, спонтанность – это всегда прекрасно!

— Неужели? А вот я точно помню, что нет.

— Ты просто обожаешь худшее видеть, — отмахнулся приятель. — Так что? За старую дружбу? И вечер пройдет веселее. Самые важные жизненные решения должны так и приниматься, на ходу. Думать не надо… — с этими словами Нил схватил салфетку и начал на ней что-то черкать, а спустя несколько минут явил нам с Ти сложносочиненный рисунок. Много прямых линий, на первый взгляд ничего не понятно, а вот на второй… это была лягушка в короне, а еще слон с клевером. И якорь со стрелой. И все очерчено стремительными линиями, на первый взгляд небрежными.

И о таких элементарных на вид рисунках я кое-что знала, все-таки художественную школу закончила. Такие рисунки продумываются долго, это кропотливая работа с геометрией и стилем, набросать на салфетке за минуту все настолько четко невозможно. А небрежность в этом рисунке лишь часть стиля, она выверенная и такому тоже надо тренироваться.

Пораженная до глубины души, я вскочила на ноги:

— Какого… — я указала на салфетку, точно она обратилась в ядовитую змею. — Какого Мора?! Ты мне что сейчас впариваешь, Нил? Удачу в преодолении трудностей, стойкость… что там еще?

— Я не… — друг, кажется, не ожидал, что я его так быстро поймаю, и растерялся.

— Это ведь не твоя идея, не так ли? Гримм тебя подослал?

— Он не… он не подослал, а посоветовал рассмотреть возможность. Похищение – штука опасная, а ну как опять тебе не повезет? Ты же лбом о ковш ударилась! О ковш, который в твоей руке был, Алексашка! Это очень неудачно, мягко говоря. Тебе не повредит немного… божественной помощи, понимаешь? Совсем чуть-чуть. И сейчас я даже удивлен, что такая идея не пришла мне в голову раньше. То есть, она и пришла мне в голову! Но Киллиан немного опередил. И он не подсылал меня!

Лживый манипулятор взялся за старое!

Посмотрев сначала на меня, потом на Нила, Ти покачала головой:

— Ну и дурак ты, Гарден. Кто же так на ровном месте палится? Если хотел, чтобы она сделала татуировку, стоило сказать: Киллиан Гримм ненавидит татуировки на девушках. Ты бы ее тогда до утра забивал с ног до головы, и лягушкой в короне, и слоном в рюшах.

— Слон с клевером.

— Без разницы. Дурак, — повторила Ти со вздохом.

— Не делай вид, что изучила меня, — осадила я подругу, хотя злилась привычно на Гримма. Он же как всегда, находясь на расстоянии, умудрился все испортить. На сей раз пострадали отношения с Нилом.

— Было бы что изучать! Один Гримм, идиот, очевидного не видит.

— И что тебе так очевидно?!

Но Кристин в ответ только загадочно ухмыльнулась.

А мне до ужаса надоело присутствие Киллиана Гримма в моей жизни, разговорах и даже спорах, потому я ушла к себе. Разделась и забралась в кровать, думая о том, что завтра все изменится. Уже завтра. Мы встретимся с Делле, поговорим обо всем… Делле выглядел таким уверенным, таким… другим. Я помнила его робким и милым юношей, а сейчас он стал мужчиной, в котором не осталась прежней робости. Делле уверенно притягивал меня к себе, обнимал, трогал волосы. А ведь раньше, даже когда мы собирались пожениться, ему каждый жест в мою сторону давался непросто, он стеснялся и опасался, что мне что-то не понравится.

Теперь я поняла, что и одежда на Делле была другой. Дорогой. Я не разглядела все как следует, но все же отметила детали, и теперь их вспомнила. Похоже, Делле перестал быть простым соседским парнем, хотя стоит ли удивляться? Он уезжал в столицу, возможно, его план не изменился, и он поступил-таки в университет, изучил любимое право. Стал адвокатом, успешным, самым лучшим. Делле всегда был толковым парнем, и учился он отлично.