Я нарисую тебе смерть

ГЛАВА 39. Странные дела

ГЛАВА 39. Странные дела

Кристин мы ждали до самого вечера.

Давно похолодало, а из леса и вовсе веяло морозом. Нил все пытался меня растормошить, но я от него отмахивалась, думая о своем. Страхи, как и теории, росли и множились в моей голове, и сама я начала бояться, что схожу с ума. Гримм, Дворец Правосудия, а теперь и я в эти же загадки влезла.

И Гримм назвал тайны «нашими». То был намек?

— А вот и наша девочка, — Нил кивнул на стройную фигуру Ти, она сильно выделялась на белоснежном фоне. Ти шла к нам неспеша, словно тянула время и готовилась к непростому разговору.

Не выдержав, я подбежала к подруге и схватила ее за руки:

— Ну? Ты ее видела? Ты видела мою сестру?

— Видела. Очень она у тебя красивая. Неземная.

— Петра… — прошептала я, борясь с нахлынувшими чувствами. — Что она сказала? Она… она не злится на меня? Знает ли она про печальную судьбу Виктора? Про бабушку Анну? Чем она сама живет, моя сестренка, как ее дела?

— Она просила передать, что у нее все хорошо, — медленно ответила Кристин, глядя отчего-то в сторону. — Сказала, что очень тебя любит, просила не беспокоиться о ней. И… все.

— Все?! Ты недоговариваешь.

— В остальное время мы беседовали о другом.

— О чем?

— О жизни, о том, как можно ее прожить. Я… сама не поняла, как так вышло, но я пересказала твоей Петре всю жизнь, а она внимательно выслушала, была участлива и добра. И я словно очистилась и другим человеком стала за один этот разговор! И я честно пыталась спросить ее о делах божественных, как ты хотела, о Дворце Правосудия, но Петра убедила меня, что это все неважно. Важна лишь я и мое душевное состояние, оно требовало исцеления. И она… кажется, она меня исцелила. Я чувствую себя иначе.

Я отшатнулась от Кристин:

— Ты с моей сестрой о себе говорила?!

— Я же сказала: так получилось само собой. Петра избегала других тем.

— Что еще она сказала обо мне? Я вижу, ты эту часть скрываешь.

И Ти опять отвела взгляд, подтверждая мои догадки.

— Может, не все следует знать, Саша? Это правда лишняя информация, — посмотрев на меня, Кристин покачала головой и неохотно выдавила: — Петра сказала, что любит тебя. Но ты ей больше не сестра.

— Ч-что?!

— Вы перестали быть сестрами, это ее слова.

Всю обратную дорогу до города я смотрела на дорогу и с попутчиками не разговаривала. Не было моральных сил. Петра, единственная сестричка… не считает нас больше сестрами? Словно это возможно. Можно развестись с мужем, но не перестать быть сестрами. И как могла такое сказать моя мягкая и светлая Петра? Что с ней сделали в этой белоснежной обители?

— Останови здесь, — бросила я Нилу, увидев очертания городской больницы.

— Здесь? Но зачем?

— Хочу прогуляться. Одна.

— Сейчас поздно, а охрана Киллиана за соседним поворотом… подождем парней? Не хочется отпускать тебя в одиночестве, пусть они побудут за спиной. Чтобы не случилось еще одного похищения.

— Не случится, — отрезала я и выбралась из машины.

Пока Нил соображал, как быть, я уже скрылась за углом. Дабы «охрана Киллиана» не последовала за мной, я поплутала по переулкам, и только после этого оказалась у больничного парка. Ворота были еще открыты, уже вечер, но час не поздний. Я беспрепятственно попала сначала на территорию, а потом и в больничное здание.

Меня встретила улыбчивая девушка и поинтересовалась, чем может помочь. Судя по всему, девушка очень скучала, кроме меня в приемной никого не наблюдалось, можно сказать, повезло.

— Несколько дней назад меня доставили в вашу больницу с травмой головы, — начала я. — Все было плохо, раздроблен череп, рана застоялась. Требовалось вмешательство целителей, я была без сознания, и лечение оплатил парень, что меня нашел и в вашу больницу привез. Я лежала в новом крыле с видом на парк, за мной ухаживала женщина, она принесла мне еду… но она не видела, как тот парень выглядел, его встречал кто-то из сестер, и мне бы хотелось поговорить с кем-то из очевидцев. Вы можете мне с этим помочь?

Девушка в ответ изумленно моргнула.

— Сейчас не та смена? — догадалась я.

— Не в этом дело… меня смутило новое крыло: там сейчас ремонт, его обещают открыть к зиме. Пациентов там быть не может. Да и ваша история… такая бы всех сестер на уши поставила! Мы бы из смены в смену передавали подробности! Чтобы случайный парень спас девушку, и сразу с целителем… очень хороший случай. Но я боюсь, его не было.

— А есть шанс, что слухи до вас не добрались?

— Честно говоря, нет. Но скажите точную дату, я посмотрю расписание…

Не без труда я высчитала дату, и девушка даже книгу открывать не стала:

— Моя была смена. И… никаких чудесных спасений, мне жаль.

— А если вы отлучались? — не сдавалась я. — Мы можем посмотреть на новое крыло? Пожалуйста, это очень важно! Я точно помню, что была там, смотрела в окно, ко мне приходила одна из сестер, она была намного старше вас, а имя… — я не смогла вспомнить, называла ли она свое имя. — Не помню.

— Пока все равно никого… давайте так: я провожу вас посмотреть, только очень быстро, договорились? Такое не приветствуется, но… пройдемте за мной.

— Спасибо, — сердечно поблагодарила я.

Мы поднялись наверх, девушка открыла передо мной запертую дверь. Через строительный мусор мы прошли вперед, в третьей по счету палате я узнала свою. Она была… пустой. Ни кровати, ни кресел, ничего. Только вид из окна напоминал, что я еще не схожу с ума.

— Вы лежали здесь?

Я вытерла слезу и ответила:

— Кажется, я ошиблась больницей. Извините, — я обошла девушку и кинулась в коридор, на ходу повторив: — Извините!

На улице упала на первую попавшуюся лавочку, прижала колени к груди и сидела так до тех пор, пока тело не сковал холод. Очередной трюк Киллиана Гримма? Конечно, чей же еще. Кому еще нужны такие фокусы, как не фокуснику. Зачем-то он запихнул меня в больницу, посчитал, что очнуться лучше здесь. А в лесу меня кто нашел, получается? Либо сам Киллиан Гримм, что вряд ли, ведь что ему делать в лесу, либо его прихвостень Шеддикс. Непонятное существо со склонностью бродить по ночам.

И зачем же они устроили все это? Чтобы я поверила в исцеление, вот зачем. Чтобы не гадала денно и нощно, куда же моя рана подевалась, чтобы с упорством барана не искала ответы. После похищения Весельчак наложил мне повязку, день я чувствовала себя дурно, потом стало легче. Голову я не трогала, боялась. Потому что помнила, как отдавались первые попытки ощупать рану. Может, на поправку я пошла гораздо раньше? Еще в доме похитителей? А в больнице все сошло окончательно. И без помощи целителей.

Может, конечно, и с ними, но тогда получается совсем странная схема: доставили меня бездыханную к целителям, потом в больницу, где целителей выдумали. Чушь! Больница и история были необходимы, чтобы правду скрыть и в стороне остаться.

И что это за правда?

Мой дар не так прост, как я сама думала? Не обычный пророк, одарённый богиней Урд. И не такая, как Бастиан Гессенер, вершитель судеб. Нечто иное. Возможно, такая же тварь, как и герр Киллиан Гримм, у него вон сколько странных историй с исцелением за долгие годы понабралось. У меня пока только одна… и это все кружило голову до тошноты. Я даже наклонила голову между коленей, пытаясь справиться с паникой.

Пока все похоже на фантазии.

Но меня не пустили к Петре! И история с больницей…

Я решительно поднялась с лавочки, напугав бродячего пса по соседству. Он глянул на меня едва ли не с ужасом и убежал, поджав хвост. Отчего-то это расстроило, с каких пор бродячие псы людей страшатся? Тем более в ночи. Обняв себя руками за плечи, я побрела в сторону исторического центра.

Кажется, время для новой порции вражеской правды.