Я нарисую тебе смерть

ГЛАВА 1. Картина первая

ГЛАВА 1. Картина первая

Мне было всего восемнадцать, когда расчудесная жизнь пошла коту под хвост.

Как говорится, ничто не предвещало беды – я училась в лучшей художественной школе города и потихоньку зарабатывала славу, а заодно и неплохие деньги. Разумеется, никто не ждал от меня искусных портретов или сногсшибательных пейзажей, люди шли ко мне с намерением заглянуть хоть на мгновение вперед, узнать, что грядет. И я могла об этом рассказать, но только с помощью красок и полотна. Картина не являлась мне целиком, пока я не заканчивала работу, не наносила последний штрих.

Вечер, который можно считать началом роковых событий, я проводила в компании нового школьного приятеля – мы познакомились в первый учебный день и быстро выяснили, как много у нас общего, ведь в Ниле так же скрывался божественный дар. Парень тоже рисовал, но на человеческом теле, и его рисунки могли изменить судьбу или даже спасти жизнь. Многие верили в силу татуировок, но Нил на самом деле наполнял их божественной силой и смыслом. Его рисунки работали так, как пожелает мастер. Немного удачи, чуть больше здоровья и жизненных сил… все в похожем ключе.

Весь вечер мы с Нилом бродили по городу в поисках вдохновения, посетили местную ярмарку и даже заглянули в колдовскую лавку на окраине города – хотелось убедиться, не выдумки ли все, что о ней говорят. Старый хозяин лавки продал нам одинаковые карточки с изображенной на них богиней Урд, утверждая, что именно она является покровителем нашего с Нилом дара и к ней нам стоит обращаться в своих мольбах. Кажется, старик и в самом деле в это верил, а вот мы с Нилом так не спешили. Боги ушли, это всем известно. Так какой смысл их звать? Но у стариков всегда своя правда.

После прогулки Нил напросился в гости, чтобы посмотреть мои новые работы. Я не возражала, потому что и сама не хотела расставаться с Нилом, этот парень мне искренне нравился, ведь он понимал мой дар. Кроме того, я целиком и полностью поддалась его очарованию плохиша, смазливого симпатяги, наглухо забитого татуировками. Раньше мне такие люди не встречались, а само слово «татуировка» казалось запретным ругательством.

— Знаешь, что, моя дорогая Алексаша? — весело начал Нил, отставляя в сторону очередную мою мазню с цветочками. — Мы с тобой уже сколько знакомы, месяца три? А ты до сих пор не рассказала мне о будущем! Немыслимо: друг-пророк, скрывающий мое блистательное будущее… ты должна это сделать прямо сейчас, рассказать мне все. Я скоро стану богатым? Все девчонки нашей школы будут моими? Я прославлюсь? Долго ждать сего момента, ммм?

— А по руке тебе не погадать? — лукаво улыбнулась я в ответ, уже зная, что уступлю. Почему бы и нет, в конце концов? Я постоянно пишу будущее для других людей, за деньги или нет. В безобидных рисунках вреда никакого, ведь что опасного может показать будущее? А Нила хотелось впечатлить, он же мой друг.

Друг тем временем состроил жалобную физиономию, смешно сдвинув брови:

— Алексашка, ну что тебе стоит? Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Не будь такой врединой! Если хочешь, я потом тебе ответную татуху забабахаю. Или сразу две – одну на удачу, другую на любовь… да хоть три – я еще и на счастье могу! С таким набором от парней отбоя не будет, можешь не сомневаться!

— Мне бы от тебя одного отбиться…

— Ну что? Ты согласна? Молю богиней Урд.

— Ты же просто так от меня не отстанешь, верно? — притворно вздохнула я.

— Не отстану! — тут же заверил парень и вперед меня побежал в комнату-студию. Другой на его месте давно бы схлопотал от бабушки за наглость – фрау Анна всегда была строгой и подобных вольностей не позволяла, но Нилу каким-то чудом удалось прижиться в нашей семье и стать своим, даже несмотря на татуировки по всему телу. Он запросто болтал с Петрой о вышивании и врачевании, поддерживал все дурацкие шуточки Виктора на мой счет, распивал с бабушкой чай в гостиной, эффектно оттопыривая при этом мизинец, и не оставил равнодушной даже нашу экономку, суровую фрау Элли – она с удовольствием подкармливала Нила сладкими булочками и домашними конфетами. Так что он запросто поднимался и в мою студию – обычно мы рисовали или вместе разбирали заданное на дом.

Вот и в этот раз быстро устроились на своих местах – Нил в любимом кресле, а я возле мольберта. Иногда поглядывая на парня, принялась за работу, обычно пророческие картины рождались легко и непринужденно, стоило лишь отпустить себя, расслабиться. И вот сейчас, грубые темные мазки вскоре сложились в ночную улицу. Немного золотистого – уличный фонарь с рассеянным светом. Сама улица окутана таинственным туманом, словно в мистической сказке, цвета приглушенные, размытые. Прямо под фонарем угадывалась человеческая фигура, тоже размытая, но… резкий темно-алый росчерк был четким – это кровь, она вымазала выложенную темной брусчаткой дорогу и одежду лежащего под фонарем человека. Еще немного электрика – неоновая вывеска на другой стороне улицы и надпись «Зима уже завтра! Каждый второй коктейль – в подарок!». Реклама какой-то забегаловки, похоже, но именно она освещала происходящее на загадочной улице.

— Ты скоро? А то я уже утомился без дела сидеть! Руки так и чешутся…

— Так найди им какое-нибудь применение и меня по пустякам не отвлекай!

— Грубая ты девушка, Алексашка. Ну так что, скоро?

— Почти все, — добавив две крошечные серые фигуры в самом конце улицы, я отложила кисти и вытерла руки. — Можешь смотреть.

И мы вместе уставились на пророчество. Не знаю, чего ожидал Нил, но точно не такого. Приблизив лицо к картине, он потыкал пальцем в кровь и оставил на свежей краске отпечаток, вытер палец о штаны, почесал затылок и поинтересовался:

— И что это значит?!

— Твое будущее, тебе его и толковать, — обиделась я.

— Это что, я тут валяюсь? — он опять ткнул пальцем в холст., уже раздражая.

— Поаккуратнее давай! Краска еще не высохла!

— Извини. Так ты думаешь, это я бездыханный валяюсь под фонарем?

— Не уверена. Конечно, мужчину идентифицировать невозможно, но он явно брюнет, причем короткостриженый. А твои светлые лохмы даже на таком небольшом рисунке узнать проще простого. В общем, сомневаюсь, что это ты, — и это, честно говоря, заставило вздохнуть с облегчением, не хотелось бы напророчить другу такое будущее. Картина и без того получилось намного более мрачной, чем мои обычные работы, а темную кровь очень хотелось стереть, закрыть другими красками, чтобы вернуть былую легкость вечеру.

А теперь мы с Нилом оба напряглись.

— Но будущее мое? — задумчиво уточнил парень.

— Само собой.

— При чем здесь тогда какой-то короткостриженый брюнет?

— Я толкованием пророчеств не занимаюсь, сказала же, — опять надулась я. — Но, раз я это написала, значит, так надо, и событие важно для твоего будущего. А брюнет… кто знает, может, это ты его убьешь? Или это какой-нибудь твой знакомый и все случится на твоих глазах. Но скорее всего, тебе просто суждено его найти…

— Да уж, вряд ли я смогу поднять руку на какого-то брюнета, — усомнился друг, и с этим не поспоришь – несмотря на образ татуированного плохиша, Нил был мастером по избеганию конфликтов и всеобщим другом, никакой агрессии я за ним не замечала. Он мог ввязаться в неприятности, но только по глупости или из-за длинного языка. Или из-за очередной девчонки, что самый частый случай. А про убийство я скорее из вредности ляпнула, или от волнения.

— В будущем ты окажешься здесь – это все, что я знаю.

— Хм-м… а парня жалко. Как думаешь, он жив?

— На дороге кровавый след, — указала я на темно-алую полосу, растянутую по узкой улочке. — Логично предположить, что под фонарь он приполз, так что вполне возможно, еще жив.

— А если его кто-то туда притащил, чтобы спрятать от чужих глаз?

— Под фонарь-то?

— Ну да, ну да… — друг задумался и ненадолго затих, вроде бы интерес к картине потеряв. Взгляд его рассеянно метался по комнате, ни на чем конкретном не останавливаясь. Я было собралась картину эту подальше убрать, но Нил вдруг опять к ней приблизился и наклонился поближе, настолько, что едва не касался носом свежей краски. Нюхает он ее, что ли?

И вскоре стало ясно – вовсе Нил про картину не забыл:

— Алексашка! — он резко подпрыгнул от неожиданной догадки, схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул: — Я понял! Если этот парень жив, я должен его спасти! — он ткнул пальцем в картину, на сей раз отпечатка не оставив и с энтузиазмом закивал: — Да, да! Видишь два серых пятна вдалеке? Это человеческие фигуры в конце улицы. Две, понимаешь? Это не только я, но и ты – мы вместе спасем этого неизвестного брюнета, который совсем не я. Круто, скажи? И видишь вывеску? «Зима уже завтра»…

— Зима через неделю.

— Значит, через неделю мы с тобой спасем этого счастливчика! Сама богиня Урд нас наставляет, не иначе. Тот старикан-колдун так уверенно говорил, что я и сам поверил в ее существование…

— Прекрати свои шуточки над богами, Нил, иначе больше ни в какую колдовскую лавку с тобой не пойду! И ты же понимаешь, что это, — я указала на картину, — может случиться через год? Или через пять лет…

— Или через неделю – это тоже нельзя исключать. Ну что, проверим?

В своей жизни я написала три картины, о которых потом сильно пожалела.

И эта стала первой, запустившей цепь неприятных событий.