Я нарисую тебе смерть

ГЛАВА 3. Спасатели и немного о спасенном

ГЛАВА 3. Спасатели и немного о спасенном

В оказании первой помощи Нилу равных не было (он повторял это все время, а повода не верить ему я не нашла, да и отец у него в больнице работал). Раненый стрелой мужчина продолжал тихо стонать, не вызывая у меня ровным счетом никаких чувств, Нил продолжал суетиться над ним, пытаясь расположить пострадавшего как можно удобнее и безопаснее.

— Помоги мне его перевернуть! Тяжелый какой, зараза…

Вместе мы потянули мужчину за одежду и аккуратно уложили на спину, стараясь не задевать раненый бок. Я предполагала, что ранили его все же стрелой, но сама стрела куда-то исчезла, оставив за собой кровавую рану в животе. Оглянувшись на лежащую позади девушку, я поняла, что из ее груди орудие убийства так же пропало. Это показалось странным.

Тишина улицы и отсутствие даже намека на жизнь угнетало, а еще я боялась возвращения неизвестных с арбалетами и стрелами. Ситуация, в которую нас с Нилом по глупости занесло, нравилась все меньше и меньше и, разглядывая перепачканную грязью физиономию раненого мужчины, я некстати подумала, что спасаем мы неизвестно кого. В том смысле, что неприятностей можно нажить целую кучу… я в тот момент как в воду глядела, честное слово. Мозг, нет-нет, да давал о себе знать, жать, что сии вспышки не отличались продолжительностью.

Той ночью, само собой, знать о всех грядущих неприятностях, что несла за собой спасательная миссия, я не могла, и механически подчинялась приказам Нила. Сцепив зубы и пообещав, что отныне с приключениями завяжу навсегда, в особенности с такими вот глупыми. Буду малевать цветочки с горшочками в свое удовольствие и иногда браться за пророческие заказы заработка ради, но что там дальше с ними происходить будет, уже не мое дело. Один раз погеройствовала, и довольно.

— Так, сейчас крепко подержишь его руку, — опять скомандовал Нил, доставая из кармана раскладной нож и тюбик с чернилами. — Придется орудовать прямо так, по-мясницки, и мужику будет охренительно больно, почти как от проклятий Мора… выживет… надеюсь. Если переживет процедуру, значит, и дальше выкарабкается. А потом ты покараулишь парня, пока я сбегаю за помощью.

— Вот раньше бы за ней ты сбегал, — сквозь зубы прошипела я, но руку парня все равно перехватила покрепче, как было приказано.

Одним движением Нил разрезал рукав чужого пальто, потом порвал и рубашку. Раненый опять застонал и ненадолго затих. Нил принялся вырезать на его коже какие-то знаки, а я напряженно вглядывалась в конец улицы, на кровь смотреть не хотелось, ее и так было много, а Нил еще добавил. И без того тошно. Бабушка меня убьет, если узнает, чем я занималась этой ночью. Или еще хуже – запрет дома навечно, и даже в школу больше не отпустит, ведь там будет Нил, теперь уже точно «плохой парень».

Учитывая произошедшее, пожизненное заключение в домашних стенах не самый печальный вариант. Главное, до этих самых стен добраться. И крепко обнять бабулю, это обязательно. Прижаться щекой к ее груди, и знать, что опасность мне больше не грозит. Рядом с фрау Анной ничего грозить не может.

— Готово! — вскоре оповестил Нил и, показав мне, как стоит зажимать рану на животе, отправился искать помощь.

С пострадавшим мы остались наедине.

Судя по тому, насколько безлюден этот квартал ночью, Нил вернется не очень скоро, и я приготовилась к томительному и напряженному ожиданию. Минуты текли словно часы, я дергалась от каждого шороха и мысленно проклинала эту дурацкую ночь и собственное безрассудство. Стонущий пострадавший оптимизма тоже не добавлял, на его руку смотреть было страшно – Нил орудовал быстро и грубо.

Кровь, грязь, чернила – все смешалось, ужасное зрелище.

Конечно, рисунки Нила могли помочь мужчине выкарабкаться – рана на животе выглядела глубокой и смертельной, но все равно, когда я смотрела на его окровавленное предплечье, с тоской представляла, как это все будет выглядеть, если раненый все же возьмет, да помрет, несмотря на все наши старания. Два зеленых ученика художественной школы мучили подстреленного бедолагу прямо на улице… да после такого на нас с Нилом точно обратит внимание Дворец Правосудия!

И никакая человечность не спасет.

Таких как мы, одаренных богами преступников, будут судить по другому закону, и не факт, что мы с Нилом надолго переживем подстреленного. Столько всего мы не предусмотрели раньше… и теперь я молилась всем известным богам, чтобы этот сомнительный тип выжил и рассказал, что мы его спасли.

Когда Нил наконец-то вернулся, я умудрилась насочинять столько будущих неприятностей, что даже не заметила, как мы оказались в больнице – как выяснилось, она располагалась всего в нескольких кварталах от места событий. Раненого увезли по длинному коридору, Нил что-то деловито объяснял врачам, а я сидела в сторонке и смотрела в никуда, раскачиваясь под звук гудящих ламп. Ко мне подошла девушка в халате и сунула под нос ватку с резким запахом.

— Фройляйн? Фройляйн, разрешите у вас это забрать?

— Что?

— Алексашка, отдай девушке стрелу, — рядом возник перепачканный в крови и грязи Нил. — Она может понадобиться докторам…

— Ах, да. Конечно, — как оказалось, во всей суматохе я успела с подобранной стрелой чуть ли не сродниться, вцепилась в нее до ломоты в пальцах и отпускать отказывалась. Девушка в халате не без опаски отобрала у меня оружие и побежала по коридору в сторону, куда увезли раненого.

Нил устроился рядом и возбужденно зашептал:

— Ты прикинь, что творится? Всех целителей на уши поставили, не только обычных врачей, но и богами одаренных… людей понаехало со всего города, причем в кратчайшие сроки! И это среди ночи глубокой. А парня стрелой ранили, причем не простой, а отравленной. Дикость какая-то… вот ты что-нибудь понимаешь, а?

— Нет, — честно ответила я.

— Но круто все получилась, да? Настоящее приключение…

— Вот уж сомневаюсь.

— Отравленные стрелы, ночные погони… ох, Алексашка, ну и ночку мы пережили, да? — Нил по-свойски приобнял меня за плечи и чмокнул в макушку. — Ты не волнуйся, скоро нас отпустят – вот только поговорим с полицейскими, и сразу домой! Я тебя провожу.

— Ага. Спасибо.

Впрочем, слово Нил не сдержал и провожать меня пришлось сердобольному старичку-полицейскому. Друг остался в больнице, чтобы сделать раненому еще одну татуировку – на сей раз хотел помочь врачам и целителям в борьбе с неким редким ядом. Стрела и в самом деле оказалась отравленной, но это еще полбеды – позже выяснилось: если бы не я и мое внезапное желание обороняться, спасенный не пережил бы ночь. Даже с целителями вокруг. Иными словами, не прихвати я ту стрелу, доктора бы до утра выясняли, что за яд такой поразил мужчину, а это слишком долго для его состояния. Так что выходило, что к спасению чужой жизни я все-таки причастна, но почему-то это особо не радовало. И да, мужчину все-таки спасли.

Несколько следующих дней прошли одинаково – я слушала причитания бабушки Анны (само собой, скрыть произошедшее не получилось), общалась с полицией и представителями Дворца Правосудия. Последние пугали больше всего. Я долго и путанно объясняла им про картины и пророчества, рассказывала, как мы с Нилом оказались в той подворотне с намерением спасти раненого. Когда моя история касалась части, где я со стрелой в руке болталась по темным улицам, представители закона разве что у виска не крутили. Все звучало до ужаса глупо, настолько глупо, что этому легко было поверить. Да и кто не поверит молоденькой дурочке, охочей до романтических приключений? В конце концов и полиция, и Дворец Правосудия ко мне интерес потеряли и жизнь более-менее влилась в привычную колею.

Только воспоминания о нашей с Нилом глупости досаждали.

Нил вызвал бо́льший интерес и беседовали с ним намного чаще, потому и знал он о случившемся немало. Как он сам любил повторять, умный человек из вопросов узнает куда больше, чем глупец из ответов. В наличии у него великого ума я начала сильно сомневаться, но к рассуждениям приятеля все равно прислушивалась.

— Тип, которого мы спасли… знаешь, как его зовут? — однажды заговорщицким шепотом поинтересовался Нил.

Кажется, мне называли его имя во время одного из допросов, но я не запомнила.

— Герр Киллиан Гримм, — ответил Нил на свой вопрос все тем же шепотом, словно имя спасенного несло в себе особый смысл. — Говорят, вчера он пришел в себя. Его палату охраняет целая толпа, словно он король какой-то… серьезный человек, видимо, этот герр Гримм.

— Вчера?! Я думала, он уже давно в себя пришел.

— С его-то раной… можно сказать, на парне как на собаке все затянулось, оклемался он быстро. Ну я подсобил ему, конечно, и целители к нему часто приходили, а может, и вовсе от него не уходили, но он все равно живучий оказался. Настоящий боец с тягой к жизни.

— Ага.

— Ты чего какая нерадостная? Не выспалась, что ли? Слушай, а не хочешь завтра после занятий в художке к герру Гримму заглянуть, проведать спасенного? Мне кажется, мы обязаны это сделать, убедиться, что с ним все хорошо, ну и это… познакомиться там, все дела.

— Что-то мне не хочется, — с сомнением ответила я. Во-первых, сама идея казалась странной – навещать незнакомца, который, ко всему прочему, только вчера очнулся от тяжких травм. Во-вторых, после моего ночного приключения бабушка Анна рассвирепела и запретила мне водиться с Нилом и дальше, мудро вычислив, кто подбил меня на идиотское геройство, так что если на занятиях я еще могла с другом поболтать, то после – ни-ни. Меня встречал брат и провожал домой, выходить откуда дозволялось лишь в компании старших родственников – того же брата или самой бабушки. И пусть раньше вся моя семья обожала Нила, попав под его очарование, отныне он находился в черном списке, а про его татуировки дома вспоминали чуть ли не ежечасно, мол, нехороший знак, с самого начала все с этим парнем было понятно.

— Ну как хочешь, — Нил явно на меня обиделся и даже демонстративно отодвинулся в сторону. — Один пойду. Нехорошо это, Алексашенька – вот так поступать с человеком, которому жизнь спасла. Не думал, что ты такая… как будто Мором поцелованная!

Пристыдить меня ему не удалось, потому что я упорно не видела своей вины – мы и так уже спасли этого сомнительного Киллиана Гримма, на мой взгляд, никаких моих долгов перед ним быть не может, и злополучный Мор тут ни при чем. Хочется Нилу, пускай мотается по больницам в свое удовольствие, а с меня приключений хватило. И спасенный вызывал странное чувство опаски.

Возможно, из-за того, что я видела в том темном переулке.

За следующий месяц Нил от меня отдалился. Этому способствовал не только мой домашний арест, но и появившиеся у друга секреты. Раньше он болтал со мной дни напролет, не умолкая ни на секунду, а после нашего приключения стал все больше таинственно помалкивать, да важничать чаще обычного. Из пары его случайных фраз я знала, что спасенный наш окончательно выздоровел и больницу покинул, дабы восстанавливаться дома под надежной охраной и с собственным целителем под боком.