Я нарисую тебе смерть

ГЛАВА 38. Далекая сестра

ГЛАВА 38. Далекая сестра

— Нужно узнать что-то еще, — приговаривала я, таща Кристин за собой. — Вернемся в библиотеку? Вдруг герр Томас знает еще какого-нибудь долгожителя? Или литературу… можно просмотреть дореволюционные газеты, вдруг там будет его фотография?

— Чья? — не поняла Кристин. — Библиотекаря?

— Гримма!

— Только не говори, что ты решила, будто в подвале он сидел.

— Это и был он.

— Боги! Мне жаль Киллиана все больше и больше… он человек. Че-ло-век. Я была за ним замужем, — терпеливо напомнила подруга. — Думаешь, не заметила бы странностей? Он резался ножом, спотыкался, ударялся об углы до синяков… и много других человеческих мелочей с ним происходило.

— Мы познакомились, когда его гоняли по городу люди с отравленными стрелами. У него татуировки с божественными символами… Нил рассказывал об этом? Такое не каждый человек вынесет. Я всегда знала, что с Гриммом что-то не так. Он – то чудовище из подвала, я уверена.

— Чудовище? Старик вроде описал его как человека в цепях.

— Человека, проклявшего его смотреть на смерти всех близких только из-за того, что двенадцатилетний мальчишка не смог его выпустить из камеры. Это чудовище. И знаешь… очень похожее на Гримма.

Кристин тяжело вздохнула:

— Эта песня будет вечной.

— Можешь не верить, но Гримм всех дурит. И чем больше глаза закрываются у окружающих, тем больше они открываются у меня, — меня несло вперед с сумасшедшей скоростью, ввиду нового открытия версии событий прошлого буквально выстраивались налету: — Однажды Гримм упек мою сестру в некий дворец богини Эйр. Петра всегда хотела стать врачом, спасать людей, ей такое очень подходило. Она собиралась учиться до того, как в нашей жизни появился Киллиан Гримм. И мой брат, он расхваливал Петру Гримму, надеясь, что Гримм возьмет ее в жены. И более остального Виктор напирал на невинность сестры, на ее чистую суть. Со стороны могло показаться, что так он пытается… продать ее подороже, понимаешь? Хотя ничего подобного Виктор не имел ввиду! Но в результате Петра оказалась в месте, где невинность останется с ней до конца дней. Это как изощренная шутка за корыстное сватовство.

Какой шутник, такая и шутка.

— Ты… ну очень сгустила краски, даже саму себя превзошла. А я еще утром думала, что это невозможно.

— Нет-нет-нет, — я вцепилась в руку Ти, останавливая ее. — Наоборот, до меня прямо сейчас доходят все мелочи прошлого, я словно прозрела. Это все порочная суть Грима: хочешь самостоятельности – получи похищение с ударом по голове, превозносишь невинность – так оставайся невинной на всю жизнь… Киллиан Гримм отравляет людей, а еще он заключает сделки, — я говорила быстро, скорее для себя, чем для Ти. — Например, Нил… Нил всегда мечтал о приключениях, о другой жизни, полной риска и событий, магии, в конце концов… но Нил продался. Гримм подарил ему салон в центре города, ничего не попросив взамен. Ничего, кроме его свободы, ведь Нил заточен сейчас в этом проклятом здании, пустил корни и не может их обрубить. И ты… ты вышла за Гримма замуж почему? Искала сильного мужчину, ты сама сказала. А еще хотела денег. И потом едва не спилась от одиночества и количества этих самых денег.

— И во всем виноват Киллиан Гримм?

— Конечно.

— Ты сумасшедшая, — покачала головой Ти.

— Он и в психушку меня для этого сдал, — убежденно заявила я. — После этого разве что ленивый не назовет меня чокнутой. Можно какие угодно доказательства приводить, сочтут ненормальной.

— Но у тебя нет доказательств.

У меня есть личное признание Киллиана Гримма. Первое – в его клубе, а второе – дома у Ти, когда Гримм облил меня водой и настоятельно посоветовал не делиться его секретами с посторонними.

— Возможно, существует место, где можно поискать доказательства, — задумчиво ответила я. — Место, куда Гримм отправил Петру. Она должна быть там до сих пор… вдруг Петра сможет нам помочь? Только тот дворец далеко от города, надо придумать, как туда добраться…

— У Нила есть машина. Киллиан подарил.

— Поедем вместе.

Нила пришлось выдергивать с работы под недовольным взглядом его помощницы Нат. Я не удержалась и посоветовала ей побыстрее бежать к Гримму и рассказывать о происходящем, раз уж она гриммовская стукачка. Нат в ответ обиженно поджала губы и точно возненавидела меня еще больше. Ха! Будто мне есть дело… да по сравнению со всесильным Гриммом ненависть какой-то там Нат – что песчинка под ногами.

Дворец богини Эйр выглядел точно таким же, как в моей памяти: белоснежным и парящим над землей. Нил и Ти видели это место впервые, оттого поначалу стояли с открытыми ртами и пытались осмыслить чудо. Я же побежала к воротам, они тоже отличались от привычного человеческого нереалистичной белоснежностью и размерами. Ворота уходили куда-то в небо, трудно представить, что такая махина способна открыться.

Не успела я добежать до ворот, как навстречу вышел мужчина в светлом балахоне и маске. Жестом он остановил меня:

— Приветствую вас, фройляйн Александра, дочь герра Гюнтера и фрау Хельги, — он говорил медленно и тихо, заставляя прислушиваться. — Что привело вас в нашу скромную обитель? Вы ищите божественной помощи? Нет-нет, вы в поиске ответов. Вы жаждете, не видя границ, вы ослеплены.

— Я не ослеплена, а хочу увидеть сестру.

— Сестра тоже хочет увидеть вас, как и любая другая сестра или брат желает увидеть сестру или брата после долгой разлуки. Но не каждой встрече суждено состояться, не всем братьям и сестрам суждено свидеться вновь. Не каждая сестра найдет ответы у другой сестры, даже если они у нее есть.

— Вы проводите меня к Петре?

— На территорию обители может ступить только достойный. Вы жаждете ответов, фройляйн Александра, и вы можете их получить. Но не лично, ибо вы не достойны ступить на священные земли богини Эйр. А ваша сестра не может их покинуть. Сожалею. Но в любой ситуации существует компромисс: вы получите желанные ответы через посредников, — и он кивнул на стоящих позади Ти и Нила. — Это щедрое предложение, но недолгое, стоит принять его сейчас или никогда.

— Через… — я обернулась, не понимая: — Они могут пройти?

— Они достойны.

— Но… я не понимаю. Почему я не достойна?

— Сейчас или никогда, фройляйн Александра.

— Я не понимаю…

— Мы пройдем, — ответила за меня Ти, — мы поговорим с Петрой. Или, — она посмотрела на меня, затем на Нила: — Я сделаю это одна, лучше не оставлять Сашу одну. Побудешь с ней.

— Почему я не достойна?! — громче спросила я, но мне опять никто не ответил.

Ти ушла за человеком в балахоне, а мы с Нилом остались на месте. Я опустилась на землю, глядя на белоснежные ворота впереди, глаза мои наполнились слезами. Страшно что-то не понимать, а еще страшнее находиться так близко к Петре и ее не увидеть. И понимать, что никогда не увижу, я ведь… недостойна ступить на земли богини Эйр. Кристин достойна, Нил достоин, а я нет.

Что там за отбор такой?!

— Может, это Петра не хочет меня видеть? — прошептала я в пустоту. — Может, она зла на меня за то, что бросила Анну одну? Я ведь правда ее бросила, Нил, оставила, сбежала. Год за годом я звала Анну к себе, но она меня лишь навещала. Анна такой упертой была, она все повторяла, что из родного города ее никакая сила не выставит. А о моем возвращении никто не заикался… и умерла она тоже одна. Смолчала о самочувствии, писала веселые письма, по телефону тоже звучала бодро. Я не держала ее за руку, не проводила… а приехав, узнала, что и хоронить бабушку Анну должны были чужие люди, представляешь? Ее последняя воля. И все время без меня… я ее подвела. И Петра наверняка в курсе.

Нил сел рядом и крепко меня обнял:

— Ты глупости говоришь, Алексашка.

— Это не глупости, Нил. Совсем не глупости. Разве ты не слышал? Я не достойна ступить на священные земли богини Эйр. А знаешь, что потребовали от Петры, когда она туда уходила? Невинности. Так почему… почему вы с Ти достойны, а я нет? Разве не должно быть наоборот?! Стало быть, дело в другом. В том, что Петра меня ненавидит, думает, что я ужасный человек.

— Алексашка, ты же прекрасно понимаешь, что понять святош никому не дано. Может, все намного проще, и они решили, что ты для них слишком хороша? — он шутливо погладил меня по макушке и вытер слезу со щеки: — Довольно слез, подруга. И на земле сидеть хватит, холодно уже. Идем лучше по лесу погуляем! Ти упоминала, что ты опять начала рисовать, а ну как осенние краски принесут вдохновение?

— Не хочу я гулять!

— А я хочу, значит, мы гулять пойдем! — с этими словами Нил подхватил меня на руки и потащил в лес, едва не уронив по дороге. Этим даже смог рассмешить, но я все равно постоянно озиралась на дворец Эйр, меня скручивало от несправедливости, от непонимания.

Нил быстро увлекся «лесным приключением» и начал показывать мне грибы и растения, пытаясь еще больше растормошить. Я пинала разноцветные листья и думала о своем. О прошлом, настоящем, будущем. Все смешалось в безумный калейдоскоп… а в центре всего Киллиан Гримм.

Будь Мором проклят тот день, когда я спасла его.

Хотя вопрос: было ли это спасением?

— Нил, — обратилась я к другу, — помнишь те дни, когда мы Гримма спасли? Ты еще говорил, что с его ранами не выжить. Но он смог, и ты называл это чудом, даже если учесть старания целителей.

— Чудо и есть, — закивал Нил. — Но я тогда Киллиана не знал, теперь бы уже не удивился. Он, знаешь ли, упертый парень, такие обычно борются намного дольше, чем может спрогнозировать любая медицина.

— В него выпускали стрелы, его травили… и все время чудеса.

— Его еще на машине как-то сбили, года два назад. И после твоего отъезда была история: Киллиан в своем клубе вдруг упал будто замертво, лицо все почернело… я рядом был, чуть с ума от ужаса не сошел от страха! Кинулся ему на помощь, а у него пульса нет, представляешь?! Позже выяснилось, что это нападение ведьмака, быть может, даже Делле твоего.

— Ты никогда не находил везучесть Гримма подозрительной?

— Да это очень подозрительно! — с готовностью закивал Нил. — Но у него же татуировки мои, не забывай! За эти годы там не одна ящерка на руке, а пятнадцать по всему телу. Киллиан мой постоянный клиент. Все закономерно.

Всему виной ящерки, конечно.

— У Гримма не было пульса? — спросила я тревожно.

— Не было, трогал я, трогал… потом Киллиан очнулся, мы вместе над этим посмеялись, как обычно. Он еще сказал, что я перетрусил, вот и не нащупал ничего. А я и правда только за руку его трогал, остальное не успел проверить. Перетрусил только так, самому стыдно было…

Нил, у которого отец всю жизнь в больнице проработал, не смог найти пульс.

Ошибся, перетрусил. Может, тоже ящерки его попутали?

Но думала я уже не о Гримме, а о себе. Рука против воли потянулась к разбитому виску. Точнее, сейчас-то он целый, но помнится, парочка похитителей Бад-Весельчак приложили меня крепко. Настолько, что у меня не было пульса, они думали, я мертва и оставили меня валяться в комнате на полу. А я меж тем очнулась. Помню, как трогала раненый висок и чувствовала там куски плоти и крови, а еще раздробленные кости, у меня буквально череп был наизнанку. Такая удача, что я смогла выжить после нападения. И такая удача, что потом попала в руки к целителям.