Предисловие к Мирозданию

VI.

Бард:

Квартира Гаи. Пианино, софа.Нет телевизора, есть книжный шкаф,набитый под завязку.Далее дверь в ванную.На вешалке у входа – модный шарф.Журнальный столик, затейливая вазадо половины налита,и в ней – раскрытые тюльпаны.
Дверь в спальнюприоткрыта чуть, углом видна кровать.На ней Василий, в одежде прямо на постели,головой ко входу,чтоб видеть Гаю.Та из кувшина подливает водув цветы. Вдруг прекращает подливатьи смотрит в стену. На стене портрет Адели,тот самый, только в раме.

Гая:

Как много дней прошло с исчезновенья Пабло,
а тела
так и не нашли.

Василий:

Они уже закрыли
официально дело.
Сказали, что немало
времени
и средств потрачено. Почти
все берега залива осмотрели,
спасателей нагнали кучу.

Гая:

Все потому, что на собаке был ошейник,
и в ше́рсти лап, по случаю,
застрял морской песок.
Теперь что сделаешь?
Собачка прижилась.
Лишь ночью
иногда скулит. Лесок
наш избегает, предпочитая пляж.
Когда б решение
моё, я б только там с ней и гуляла. Ей прочие
места неинтересны,
хотя и ближе к дому.

Василий:

Да, пляж прелестен.
Недаром Пабло его любил так сильно,
что при упоминании аж дышал неровно.
Крутые во́лны в перехлёст, на скалах птицы, их крики, песни.
Вообще, красиво.

Гая:

Мне кажется, что он готовился к исчезновенью.
Отдал куда-то всё, и краски, и холсты.
Отвёз картины
в дом престарелых,
в тот, где работала Адель.
После мечты он не хотел рутины.
Мне в этом не видна другая цель.

Василий:

А может, лишь хотел избавить
и взгляд, и память
от всего, что было любо?

Гая:

Нет, это глупо.
Когда вас ранят,
вы поднимаетесь опять, хоть всё вокруг горит.
Но это не простая травма.
Нет, дорогой мой, Пабло
не был ранен. Он был убит.
. .
Но что об этом? Хватит.
Прогулка, воздух с океана,
босые ноги по песку.
Идём, Василий?

Василий:

Сейчас. Вот зажигалка, пачка сигарет,
собаке миску,
чтоб воды набрать.
Где поводок? К ноге,
зверюга, милая.
Намордники? Собачий – нет,
людская пара масок —
когда они уже отменят этот бред?
У населения давно, недобрым часом,
весь мозг задет.

Гая:

Ну что ты! На свежем воздухе с покрытым носом
не все уж ходят.
Да и дороги снова пользуются спросом —
почти битком
набиты. И трафик, и движение – опять паршиво.

Василий:

Я видел тут недавно, как в авто,
и вроде
в недешёвом, сеньора в маске, со щитком,
в очках, причём одна, без пассажиров.
Принять могу. Но не понять.

Гая:

Ну, ты решил уже?
Выходишь? Мы идём гулять?.

Бард:

Мотоциклисты – гроздья грохота —неторопливо и легко такпо горной улицекатились вниз. Немного сколько-то,похоже, шестеро. Все в шлемах, в курткахкожаных и на ногах, конечно, бутсы.«Вот беззаботные и даже не несутся!Давно ли так и я катился?»Василий сам спросил себя и улыбнулся.
Дорожкой через парк. Потом через жилой район,по мостику, что над шоссе,они выходят к пляжу.Пляж простирается во всей своей красе.
С земли он окаймлёнОбрывом, скажем,метров в двадцать.Через обрыв ведут тропинки на песок.Собака, люди будут не спеша спускаться.Не поскользнуться бы. Протянута рука.Упёрт ноги носок.
Сырой, морской,пронзительно как пахнет нынче воздух.К закату время.Красный шар размеромспорит с океаном.В подплечьях скал кричатнад пеною прибоя чайки.Овчаркас чуть нервознымлаемсгоняет их с насиженных камней.Неторопливо, величавоптицы взлетаюти садятся на другие, по соседству.Закат вздыхаетпротяженностью теней.Вдруг у людей,обоих сразу, кольнуло в сердце.
Они остановились и смотрят вдаль.Туда, где солнце в океан стремится,набросив тучи тёмную вуаль.Два о́блачка, похожие на лица,плывут над горизонтом,сливаясь медленно друг в друге.То розовое станет голубым,то голубое нарисованосияньемна красном круге.И это необычное слияньезаметно только им двоим.

Эпилог