Детектив с одесского Привоза

7

И опять Василий Забара сидит за своим рабочим столом, вновь и вновь просматривает и сопоставляет выписки из актов обысков, протоколов допросов. Все напрасно, никакого просвета.

Забара решил прогуляться — побывать на квартире Коти Черевика.

Некоторое время за ней велось круглосуточное наблюдение, так, на всякий случай. И дураку ясно, что Черевик добровольно домой не скоро вернется. После того как наблюдение было снято, в обязанности Забары входило регулярно навещать жилище беглеца. Вдруг что-нибудь прояснится. Да и судьбой Коти Черевика-младшего надо было интересоваться, все-таки ребенок без родителей, только дед приглядывает. Он давно уже выздоровел, но в школу пока не ходил — наступили весенние каникулы.

Конечно, участкового инспектора в квартире на третьем этаже в гости не ждали, чай пить не приглашали. Да он и не задерживался. Здравствуйте, стандартные вопросы-ответы — и до свидания.

В этот раз Забара уловил в коридоре какую-то перемену. Пытаясь понять, что же именно здесь изменилось, он закрыл глаза, начал воспроизводить в памяти все, что видел раньше, словно старые фотографии перекладывал.

А-а, вон в чем дело: в дальнем углу коридора появилась высокая лестница-стремянка.

Забаре сразу же вспомнились слова соседки Геновой: «...спросил, куда это наша лестница-стремянка вдруг исчезла?» С ней беседовал тогда майор Погорелов, а он сидел рядом и слушал. Это было во время обыска на квартире Коти Черевика. Генову пригласили как понятую. Майор Погорелов поинтересовался, не замечала ли она раньше и сегодня чего-нибудь подозрительного за своим соседом. Генова ответила, что нет, не замечала. Сегодня сосед после обеда забежал домой, увидел в коридоре ее и сразу же спросил про лестницу-стремянку.

Тогда ни майор Погорелов, ни он не придали этому никакого значения. Но теперь, когда он поближе «познакомился» с Циркачом... О, тут надо смотреть в оба!

Забара зашел к Геновой. И вот что узнал.

Жильцы их дома всегда помогают друг другу, поддерживают в трудную минуту, живут дружно, мирно, а шум, крики и все прочее в этом роде — просто издержки южного темперамента. В их коммуналке, где из трех семей — две пожилые пары, всю мужскую работу взял на себя Котя Черевик. Он и электрик, и слесарь-сантехник, и плотник, все умеет делать, руки у него золотые. Лестница-стремянка — тоже его работа, и пользуются ею, конечно, все, кто пожелает. Когда-то у архитекторов не было стремления соединять пол и потолок, их особняк старинный, высота комнат — под четыре метра, и чтобы заменить лампочку или прибить карниз — нужна лестница-стремянка. Вот Коля Черевик и сделал ее.

В тот день, когда у него был обыск, он вернулся домой раньше обычного. Генова в это время как раз подметала в коридоре. Котя Черевик сразу прямо с порога посмотрел в угол — лестницы-стремянки там не оказалось, вот он и поинтересовался, куда это она вдруг исчезла?

А лестницу-стремянку взяли Петровские — это соседи со второго этажа, взяли вчера вечером, чтобы люстру поправить. Котя Черевик тут же спустился вниз, слышно было, как он стучал, но Петровские всегда днем на работе, лестницу-стремянку они закрыли в своей комнате.

Котя Черевик поднялся на третий этаж, он был очень расстроен, недоволен. Начал перекладывать инструмент на своем столе, который занимает правый угол коридора.

Когда Генова примерно через полчаса выглянула в коридор, возле входной двери квартиры Коти Черевика уже стоял милиционер, и она поняла: что-то случилось. А через некоторое время ее пригласили как понятую.

Вот такие были исходные данные, которые получил Василий Забара для дальнейшего размышления.

После того как таксист Коля и водитель белого «Москвича» Павел Иванович побывали в медницко-жестяночной мастерской, Черевик заторопился домой. Почему домой, а не на улицу Воровского или на улицу Куйбышева, где, судя по всему, спрятаны украденные вещи? Да потому, что Черевик догадался — им заинтересовалась милиция, за ним следят. Даже если его не насторожил визит таксиста Коли и Павла Ивановича, можно предположить, что он еще утром обнаружил «хвост», хотя парни с завода вроде бы сделали все возможное, чтобы не «засветиться».

Дома Черевику зачем-то срочно понадобилась лестница-стремянка. Ремонт электропроводки? Нет, она была в полном порядке — с обыском на его квартире тогда провозились до глубокой ночи, и свет горел везде. И карнизы висели на своих местах, и с потолка ничего не сыпалось, не капало.

Да, совершенно непонятный «ход» Коти Черевика, едва он начал играть черными фигурами.

Зачем ему понадобилась лестница-стремянка? Причем понадобилась срочно.

Петровские взяли ее день назад, но ни вечером, ни утром он не замечал, что ее нет. Значит, она не нужна была ему. А тут вдруг понадобилась. Немедленно! Даже побежал за ней к Петровским...

Спешил Черевик домой, конечно, не для того, чтобы забаррикадироваться и таким образом избавиться от «хвоста». Он успел что-то придумать, или у него заранее был приготовлен какой-то хитрый ход, так сказать, домашняя заготовка. Для этого ему и понадобилась лестница-стремянка. Но ее на месте не оказалось.

И тогда Черевик, делая вид, что перекладывает инструмент на своем столе в углу коридора, начинает наблюдать через окно за обстановкой во дворе. Замечает его, Забару, и тут же делает ответный ход — придумывает, подготавливает и исполняет спектакль с переодеванием «под врача».

Так зачем же ему срочно понадобилась лестница-стремянка?

Все лестницы существуют для того, чтобы люди могли по ним куда-то подниматься. Значит, и Черевик должен был подняться. Куда? Зачем?..

Забара решил внимательно осмотреть потолок в квартире Черевика.

Зашел снова к Геновой попить воды. И узнал, что Котя Черевик в октябре прошлого года делал ремонт на своей кухне, расширил ее за счет старого светового и вентиляционного фонаря, который пронизывал все кухни на трех этажах особняка.

«Это вскоре после того, как была ограблена квартира зубного врача Осяка, — отметил Забара. — Ишь ты, отдушина ему понадобилась!»

Его насторожили слова Геновой о том, что сосед заодно навел идеальный порядок и на чердаке, даже сделал новую входную дверь, повесил надежный замок, чтобы туда не лазили посторонние, особенно дети. Ключ хранил у себя.

Забара решил тут же связаться по телефону с Погореловым и сообщить ему эту новость. Но майора в райотделе милиции не было.

— Тут вот рядом стоит твой друг Петр Бондаренко. Хочешь поговорить с ним? — спросил дежурный.

— Конечно, — ответил Забара.

Когда Бондаренко взял трубку, он сказал ему:

— Петя, я нахожусь в квартире Черевика. Подъезжай скорей сюда. Ты мне нужен.

У Забары появилась одна догадка. И он так был уверен в своем предположении, что, встретив Петра Бондаренко, сразу же повел его на кухню, где уже стояла лестница-стремянка.

— Смотри, сейчас фокус буду показывать, — сказал Забара и начал подниматься по лестнице-стремянке.

Потолок на кухне был необычный: деревянный, покрытый лаком, посредине находился маленький квадратик, от него расходились к стенам квадраты все больше и больше, стыки между досками были прикрыты планками.

Забара начал дергать планки, которые образовывали примерно полуметровый квадрат. Одна из них показалась липкой. Видно, ее недавно покрыли лаком, не успела высохнуть.

Забара дернул эту планку сильнее, и она оторвалась. Оказывается, была прибита лишь двумя маленькими гвоздями.

Из небольшой щелочки выглядывал конец шнура. Забара дернул его. Раздался легкий щелчок и... в потолке открылся люк.

Проем в перекрытии был закрыт еще и верхним люком. С двух сторон его держали крючки. Забара сбросил их и поднял верхний люк.

Лаз из квартиры вора-рецидивиста Коти Черевика вел на чердак.

С трудом протиснувшись сквозь отверстие, Забара очутился в своеобразной маленькой оранжерее. Только вокруг не было цветов, а под ногами вместо земли находился большой лист фанеры.

Остатки светового и вентиляционного фонаря на чердаке сохранились. Прямоугольник, образованный застекленными рамами, уходил от потолка к крыше.

Как же Черевик затащил сюда такой большой лист фанеры? Ага, вот застекленная рама аккуратно распилена по горизонтали. Он вынул ее нижнюю часть, и образовалось «окно». Теперь эта часть рамы забита тонкими досками и повешена на петли. Вон и задвижка. Открывай ее и распахивай нижнюю часть рамы на все девяносто градусов, дыши свежим воздухом.

Ожидаемого идеального порядка на чердаке Забара не увидел. Разве что весь хлам — старая обувь, надбитые разнокалиберные бутылки, поржавевшие металлические консервные банки — был аккуратно разложен по кучам.

Ну хорошо: поставил лестницу-стремянку, сделал несколько несложных манипуляций — и путь на чердак открыт. Поднялся. А дальше что? Понюхал пыль, проинвентаризировал кучи старья и спустился назад?

Нет, не стал бы Черевик ради этого столько мудрить. Тут, как говорится, и коню ясно. Ему отсюда надо срочно на свежий воздух, на волю. Вот именно — на волю!

Мешает увесистый замок, который с той стороны висит на двери? Там тоже наверняка что-то придумано. Не зря он ключ держит у себя.

Забара подошел к чердачной двери.

Ну вот, так и есть. Команду «На чердак не пускать, а с чердака выпускать!» выполняет обыкновенный штырь. Наружный конец его загнут в кольцо для замка, а здесь на конце — резьба. Она обильно покрыта смазкой, ничуть не заржавела, гайка зажата не плотно, скручивается легко.

Забара снял гайку и, выбив штырь, распахнул дверь.

Куда же можно отсюда попасть? В свой двор — какой смысл? Но если спуститься по лестнице, прикрепленной к торцевой стене особняка до второго этажа, а потом не идти на открытую галерею, а перешагнуть через перила и стать на крышу соседнего, примыкающего вплотную особняка, с его крыши перебраться на крышу пристройки, оттуда спрыгнуть на землю, еще три десятка шагов — и уже другая улица, уже ищи ветра в поле...

Если бы 21 марта лестница-стремянка была не в квартире Петровских, а находилась на своем обычном месте в углу коридора, Котя Черевик наверняка улизнул бы этим путем — не тратил бы время на маскарад, не напяливал бы на себя белую простыню, чтобы быть похожим на врача...

Вернувшись на кухню, Забара закрыл люк. Прибил на место планку. Как ни старался прибивать ее аккуратно, следы молотка на лакированной поверхности все-таки остались.

«Вот почему Котя Черевик вынужден был покрывать ее лаком. И покрывал недавно. Планка не успела хорошо просохнуть. Значит, недавно у него появлялась необходимость пользоваться тайным ходом? Ну и ну, вот тебе и новая задачка. Есть еще над чем поломать голову».

Забара отнес лестницу-стремянку в коридор, поставил ее в угол, на прежнее место. Повернулся к Петру, вышедшему из кухни следом за ним, сказал весело:

— Все, представление окончено. Зайди в комнату и скажи старику, что путь на кухню и к прочим коммунальным прелестям свободен. Может, у него появилась острая необходимость...

— Ты, я вижу, не любишь старика, — прервал Петр Забару.

— А за что мне его любить? За то, что вырастил вора-рецидивиста и задал мне столько мороки? Я тут целое посвящение ему придумал: «Сына выховав такого, що сам ховается вид нього»[5].