Возмутитель спокойствия

Глава 1

— Ублюдки, вы думаете, что вытащили счастливый билет, когда вас выбрали для службы в рядах доблестной Объединенной Армии Земли из тысяч и тысяч таких же дикарей? Нет, сучьи дети, вы не представляете в какое дерьмо угодили! И что выход отсюда один — кладбище, возможно даже без урны с прахом. А ваша главная задача не просто отправиться в Ад, но прихватить с собой как можно больше уродов и тварей всех мастей! Во славу Совета! Есть и хорошая новость, обсосы, не для всех, но есть. Теперь пятеро ваших близких могут рассчитывать на полноценное гражданство Великого Земного Альянса. Пока вы не отсвечивайте рядом с ними, им будут открыты все дороги и все пути, они получат льготы на обучение, на медицинское обслуживание и на жилье, ну а вы… Налево! Бегом марш! — эти слова нашего ротного Эндрю Андерсона, вышагивающего вдоль строя, заложив руки за спину, стали судьбоносными.

Пророческими.

Практически для всех.

Да и его голову — все что осталось от Папаши, не представлявшего себя вне и без войны, я, выживший один из двух подразделений, баюкал на руках до расположения и не слышал рубящих воздух винтов. Тогда «Дикие Коты» тоже канули в лету — постоянные конкуренты, мы всегда негласно соперничали за первенство, но… они были своими. А еще через месяц меня демобилизовали — срок обязательного контракта закончился. Ксеносы зализывали раны, готовили очередную «провокацию». Я тоже. В общем, обычная рутина и ерунда, от дальнейшей службы отказался, да никто и не настаивал.

Опять короткая спичка среди тысяч и сотен тысяч длинных. Живой, относительно целый и здоровый, прошлые ранения не в счет — заросло, как на собаке. А шрамы? Всем плевать, хочешь — зарабатывай, но уже сам, делай пластику. «Всего лишь» десять лет прошло с того момента, когда выбрался из геликоптера, не путать с вертолетом, и оказался в учебном лагере «Сумеречных Призраков».

Впереди лежало множество путей, если захотел вписаться в чудный мир, от оператора грузовой платформы до ассенизатора. Цивилизованное общество с настоящими духовными ценностями нас отторгало, считало автоматически преступниками и психически нездоровыми индивидами, неполноценными физически, точнее, не соответствующими высокому званию homo sapiens. Эдакие раковые клетки.

Единственное, что задело «необоснованное» гражданство. Это мое-то?

— Тебе пора, — перебил подругу, открыл дверь в номер и сам тоже вышел.

Дел громадье.

— Ты ничего не понимаешь! Сколько, сколько у тебя мутаций? А имплантов? Твой нейро чей? Насколько ты человек? — совершенно неожиданно истерично выкрикнула та. Совсем с ума сошла девка?

Хотелось сказать много и всего, срезать логичной аргументацией, ткнуть носом, пояснить просто и доходчиво, что сейчас она бы не каталась на новеньком кредитном глайдере от Мотрс-Ф, а зарабатывала себе кусок хлеба в борделе для туристов на Диких Территориях. Хотя вряд ли — стара. Именно я ее счастливый билет в сытую жизнь, не она мой. И, когда из меня делали боевую машину, способную противостоять на равных, а где-то и превосходить ксеносов, внедряя в организм всю дрянь, никто не спрашивал согласия — все имелось в контракте. Не за красивые глаза родственникам преференции Альянс давал. Только один из двухсот отобранных кандидатов доходил до конца процедур. Дальше уже из этих, после учебки, один из сотни доживал до конца второго года. Затем все устаканивалось, нормализовалось.

Но лишь ухмыльнулся. Она один черт — не поймет.

Да и все это уже было ничего не стоящей ерундой, потому что двигался к цели. Она разжигала пожар в груди. В ту встречу я не понял главного, Инга сочла угрозой мое появление в Нью-Вашингтоне и связала его с желанием растоптать ее жизнь. Отомстить. Она настолько этого боялась, что больше ничего не видела. У меня другое застило глаза — ярость и леденящая кровь ненависть, какую я никогда не испытывал до гибели Своих, да именно с большой буквы. Если бы не долги, то сразу бы записался в колонисты, дождался бы Хельгу. Ей оставалось отслужить четыре месяца.

Другие планеты человечество так и не покорило, зато смогло попасть в прошлое, но скорее в доисторический параллельный мир. Сто миллионов лет до нашей эры. Добывали там особо ценные ресурсы, как минеральные, так и животного происхождения, переправляя их на матушку Землю.

Промышленно-грабительская экспансия началась лет пять назад, когда окончательно выяснилось, что никакие изменения в прошлом не влияли на будущее. Более того, любые оставленные маркеры и маяки до наших дней не доживали. Из чего был сделан вывод, что речь шла о иной реальности.

…Бешеную Суку, Большую маму в миру Эйлис Джонсон, из-за которой тогда два элитных подразделения просто ради забавы умножили на ноль, я так и не достал. Нет, если бы причиной гибели наших групп была реальная боевая задача, здесь — не попишешь. Это наша судьба. Но… Высокое штабное начальство, большую часть времени проводящее где угодно, но не на линии соприкосновения с ксеносами, и в тот раз не вышли за границы шаблона, прибыв вовремя. Громкое слово «проверка». И хорошо бы все закончилось обычными пьяными гонками на танках, пострелушками по джунглям с коптеров, и апогеем безумия — запуском нескольких ракет непонятно по каким целям. Но тут ублюдки ушли в полный и абсолютной отвяз. Законная наркота, бухло, а также чувство полной абсолютной безнаказанности до добра не доводили. На четвертые сутки угара решили поиграть в солдатиков. И поспорили между собой, какая из «сверхспец» диверсионных групп дальше продвинется в Мертвом Городе. Мне было бы абсолютно понятно, выполняй они чей-то заказ. Желающих хоть отбавляй, от конкурентов ТехноНовы до криминальных структур, мимо которых на нашем направлении потоки контрабанды превратились в жалкие ручейки, а добывающие лагеря в пепел. Но нет, именно лютая дурь стала движущей силой.

Малыш Долли выиграл тот спор. Все же я выжил, зато он долго умирал. Из всей тусовки мне не удалось лично добраться до главной твари. Она стала бояться всего, сложила полномочия. Не показывалась из квартиры, превращенной в бункер. Настолько накрутила сама себя, что вышагнула с какими-то дурацким криками из окна. Этаж сто тридцать восьмой. Легко отделалась, паскуда. Но в это время я уже находился под стражей.

Меня привлекли, как главного подозреваемого по делу о многочисленных кровавых убийствах. Улик никаких, только предположения некого Андрея Егорова, следователя по особо важным делам при Совете, и, как оказалось, бой-френда Инги на протяжении последних пяти лет. Мир тесен, особенно, если все карты подтасованы. Действительно, бой, тупой мальчик. Он вцепился в меня, как тот бульдог. И челюсти не разжимал. «У тебя есть мотив, у тебя есть подготовка, у тебя есть все. И ты мог. И, вообще, таким ублюдкам не место в нашем обществе. Возмутители спокойствия!». Плевать он хотел на мертвых, его интересовала безопасность беременной подруги.

Пытки голодом, холодом, жарой, бесконечным светом, абсолютной тишиной, рвущей барабанные перепонки музыкой — веселили, химия и гипноз не брали — прошит давным-давно, обычные избиения не пугали — во мне треть активной крови ксеносов, и главный козырь — не заблокированный нейрочип класса Арес V, который мог ко всем остальным функциям отключать боль. Хорошо иметь любящую и любимую девушку из «Воронов Одина».

Мы с ней прощались молча. Хельга не плакала. Знала, так нужно, а слова ничего не стоили, потому что ничего не могли изменить. Потрепал ее по щеке, провел тыльной стороной ладони по ней же, всмотрелся в глаза, затем зарылся носом в черные, что та смоль, волосы, вдохнул глубоко-глубоко, запоминая ее запах. Оказалось, последняя встреча.

Падлы ксеносы и Бешенная Сука, из-за которой мы разворошили муравейник, спровоцировали врага на действия, а тылы не прикрыли, тогда основные силы перебросили на Север. И под рукой ни одного дееспособного подразделения способного занять монстров в своем тылу. Массированное наступление противника. И прилетело так, даже «Воронам» досталось, треть лучших из лучших научных сотрудников накрылась разом. От Хельги не осталось даже пепла. Хотелось нажраться и убивать, а больше всего, чтобы появился кто-то и заявил: брат, это шутка, это дурной сон, она жива, а все остальное ты придумал.

Самаритян и волшебников поблизости не наблюдалось.

Ожидание очередного допроса. Старая, добрая, берущая начало во глубине веков пресс-хата. В ней-то и случился первый казус. Четверо уродов без интеллекта на челе и с оным отчего-то решили выяснить отношение между собой. Поубивали с особой жесткостью и цинизмом друг друга. Учитывая, что камер наблюдения не имелось, следствию пришлось принять эту версию, какую я с немалым изумлением поведал, как свидетель:

— Они неожиданно набросились друг на друга, и понеслось… Вы бы психов привязывали или в специальные учреждения сдавали.

По сравнению со сто тридцатикилограммовыми тушами, мои девяносто семь не играли. А еще к немалому удовольствию Андрюши изъявил желание принять участие в шоу «Право на жизнь». Противники данного решения отказать не посмели, иначе бы пострадали сами.

Суть представления. Берутся триста прожженных злодеев обоих полов, как те спартанцы, и на них открывали охоту сто двадцать сестер Артемиды. Устроителям показалось прекрасной идеей посыл, как сильные и независимые фемины несут справедливость и возмездие в мир, очищая его от скверны. Но если заключенный добирался до финиша, находившегося приблизительно в полутора тысячах километров от точки заброса, то все обвинения с него снимались. Удачливость свидетельствовала — Всевышний на стороне подозреваемого, и доказывала его невиновность.

Другое дело, что все происходило на Великих Пустошах — в какие превратилась большая часть Австралии, после частичной ее обработки отнюдь не мирным атомом, всей линейкой химического, биологического и генетического оружия. И не только земным. Первый плацдарм ксеносов. И пусть разумных среди них там не осталось, но остальное зацвело, расцвело и разродилось дико за век.

Мы почти голые, и отнюдь не смешные. А злые тупые девки в том, у кого на какую амуницию хватало. Кредитов же столько — самое скромное одеяние «Цезарь IV». Они платили бешеные деньги — так хотелось пострелять по живым. Это было престижно, это было модно, это было пропуском в высший свет и в высшие же эшелоны бизнеса и власти. А еще это слава. И восхищение миллионов утырков, которые пускали слюни и натирали кровавые мозоли, мечтая о валькириях в своей или чужой койке. Конечно, и просто деньги от поклонников, часто превышающие вложения в несколько раз. И специальный персональный платиновый медальон — вишенка на торте.

Время ожидания тянулось медленно. Я читал очередное произведение Экзюпери, потому что больше ничего не предлагали, а сосед по камере рассказывал, как он меня убьет. Ничего личного, только бизнес. Не все заинтересованные лица согласились с версией изощренного суицида рецидивистов в пресс-хате. Однако Уильям Туша в мою причастность к смерти коллег не верил, поэтому сожалел, что придется отправить к Харону слабака. А мне стала очень импонировать фраза из книги про тотальную уборку на планете, которая заиграла новыми красками.