Константин Киба. Сборник

Глава 21. Узы

Вторник

1 декабря 2022 г.

Время 7:30

Скоро занятия. Сижу на кровати в позе лотоса, медитирую. Ни о чем не думаю…

Севшая на нос назойливая муха выбивает из транса. Резкое движение рукой, и полусонная тварь жужжит в кулаке. Медленно сжимаю, пока копошение не затихает. Выбрасываю трупик на пол.

Открываю глаза, осматриваю себя, морщусь. Ну кто же знал, что я останусь в школе ночевать. Красная краска на джинсах выглядит как настоящая высохшая кровь. Будто я недавно вышел из скотобойни. Ну или вырвал пульсирующее сердце своего врага голыми руками и растерся им.

Ухмыляюсь. В принципе, так даже лучше. Пусть боятся. Пусть трясутся.

Константин Кровавый идет.

Прислушиваюсь.

Голос Шиилы затих. Как бы я не старался вслушаться в глубины своего разума, я не смог достучаться до госпожи. Что и неудивительно. Если уж богиня с таким трудом выговаривает редкие слова между мирами, то что могу я? Ничего…

Пока что.

Именно пока что. Потому что с сегодняшнего дня моих физических тренировок недостаточно. Нужны еще и умственные. Человеческий разум слаб и хрупок. Он еле-еле справляется с тем, что я требую от него. Совсем недавно я опять перегнул с техникой дыхания и чуть не упал в обморок. Хорошо, что вовремя опомнился.

Не знаю почему, но кажется мне, что для того, чтобы исполнить волю Шиилы, я сначала должен эту волю узнать. И все мои инстинкты кричат, что я должен вырасти. Вдолбить в это тело умение общаться с Шиилой.

Проблема в том, что это почти невозможно. Даже в теле Альва хранители тренируются десятилетиями лишь для того, чтобы почувствовать в разуме холодное дыхание Госпожи. Не говоря уж о полноценных логических фразах. Да. Бога услышать тяжело. Понять еще тяжелее. Для них слова давно что-то вроде палки для профессора наук. Кто-то даже говорил, что понимая богов сам становишься богом. И в своем становлении в Варгоне я был близок, чтобы переговариваться с Шиилой. Но… погиб.

Скрежет зубов нарушает тишину. Сразу же беру себя в руки.

Встаю, разминаю мышцы шеи. Через десять минут двери комнаты «отсталых» автоматически откроются, и я пойду на занятия. Сегодня по графику «Ежемесячное практическое занятие по стрессоустойчивости». С новым учителем.

Звонит телефон. Сэм Блэк? Ему что нужно? Отвечаю.

— Ну ты говнюк, дружище, — слышится недовольное.

Сбрасываю вызов. Проходит десяток секунд. Снова звонок. Беру.

— Не бросай трубку! — негодует Сэм.

— Сэм, слушаю тебя. Хочешь присоединиться к моему клубу?

— Да ни в жизни. Мы с тобой еще не друзья.

— Еще? — слегка усмехаюсь. — А я думал, мы с тобой женщин делим.

— Да ну брось. Меня просто понесло не туда. Я даже на твою подставу на дуэли не в обиде.

Тишина. Не отвечаю.

— Подозрительный я, да? — хрюкает Сэм.

— Не то слово.

— Эхх, ладно, признаюсь, — вздыхает он. — После той истории, когда меня выгнали из особняка Мацуо, много чего прояснилось. Короче, нам надо с тобой подружиться, понял, дружище?

— Не очень.

— Батя попросил узнать, что тебя связывает с Джунами. Ну сам понимаешь, после того дня отношения Новусов с Джунами очень испортились. И, судя по всему, из-за тебя. Короче, делишки-замутишки, мазафака. Если не хочешь, чтобы я к тебе приставал, может сразу скажешь, а? Сэкономим столько времени.

Улыбка сама растягивается на лице. Сэм в своем репертуаре. Кстати, есть плюс, что он сам позвонил. Я надеялся на это. Как говорится, кто первый идет на контакт, тот первым и показывает свою заинтересованность в диалоге. Сэм по этой причине после дуэли со мной не контачил. Но видимо терпение лопнуло. О, а еще у меня есть на него компромат в виде пули, которой он застрелил тогда в лесу одного из силачей.

— Не годится. Придется нам постараться, чтобы повысить уровень взаимодоверия, не считаешь?

— Фак, это так долго. А может я тебе денег заплачу, ну?

— Нет.

— Массаж ног?

Впадаю в ступор.

— Э-э…

— Не я буду делать. Есть одна знакомая…

— Откажусь.

— Жалко. Ну так что, может встретимся? Ты к школе подъезжаешь, дружище?

— Нет. Я в комнате «отсталых».

— Ого, а чего ты там забыл?

— Не скажу. Ладно. До скорого.

— Сто…

Сбрасываю вызов.

Всем от меня что-то нужно. Ну этот хоть честно признался. Откровенность — хороший инструмент. Иногда достаточно сказать «страшную правду», чтобы резко повысить уровень доверия к себе. Главное, эту страшную правду правильно подготовить.

Дверь из комнаты отсталых издает пищащий звук. Лампочка над ней загорается зеленым светом. Отлично. Можно идти.

Выхожу. На отдалении слышу людской гул. Первые маршрутки уже привезли учеников. Набираю Лику.

— Алло, Костя?

— Ты как?

— Привет… Все хорошо…

— Ты в деле? Или тебя списывать?

Спрашиваю нарочито жестко. Женщины после таких ситуаций очень хотят жалости и всякого такого дерьма, на которое у меня нет ни времени, ни желания. Мне нужны сильные, волевые лидеры. Знающие, что такое ответственность. А не трусы.

— Конечно, в деле, Кость. Эти сволочи еще ответят. Но сегодня в школу не приду… Дела.

— Какие?

— Да так…

— Лика, — прибавляю металла в голос. — Какие?

Слышу возмущенное пыхтение:

— Костя, ты мне не папа, понял? У меня личных дел не может быть? У меня мама больна, понял?

Морщусь. Семейные узы — самая страшная слабость. Все неофиты Храма отобраны по таким параметрам, как отсутствие семьи, жен, детей, девушек и тому подобного. Это очень важно. А за все любовные связи можно было жестко поплатиться чуть ли не головой. Секс — пожалуйста. Но не привязанность.

— Понял, — слегка смягчаюсь. — Маме здоровья. Завтра будешь?

— Постараюсь.

— Будешь или постараюсь?

— Буду.

— До завтра, — сбрасываю вызов.

Иду по коридору. Встречаю редких учеников. Как и думал, внимания я привлекаю много. Меня уже и так все знают. А тут еще окровавленный. Подмигиваю стайке девочек. Они ойкают, отбегают. Чувствую затылком, как пялятся на меня. Шушукаются, думают, что я не слышу.

— Чего он такой криповый, ты…

— Он убил кого-то?..

— Мужчина таким должен быть…

— Я бы ему дала…

Смешки.

— Дура, Катька…

Иду дальше. Детские страсти меня не интересуют. Не доходя до вестибюля, сворачиваю, стучусь в массивную железную дверь с надписью «Стражи порядка». Открывает двухметровый амбал, молчит, смотрит на меня:

— Я за кунаями. Верните.

— Фамилия? Группа?

— Киба. Тринадцать-Б.

Дверь закрывается. Через минуту снова открывается, амбал передает опечатанный пакет с моими вещами. Забираю добро, перекладываю в полупустую сумку. Заряженных нитей больше нет. Нужно подготавливаться. А это полчаса минимум. Заряди, обвяжи кунаи, правильно расположи нити, сунь кунаи в специальные кармашки под рукавом рубахи так, чтобы они не перерезали мне случайно вены при резком движении. Я довольно много времени потратил на эту конструкцию.

Иду не торопясь, думаю. То, что рассказал мне заместитель, многое объясняет. Неадекватные приставания к бывшему носителю этого тела. Хотя бы вспомнить мое появление в этом мире. На унитазе, скулящего и забитого, прячущегося от четверки бугаев. Или тот факт, что бывший носитель был шестеркой Клоуша и Дэна — силачей, которых я благополучно убил вилками. Обоих. Я думал, почему это настолько все нереалистично противно. Оказывается, все просто спланировано. Гопарей науськивали.

Да, теперь мои мозги чуть меньше вытекают из ушей от возмущения и паранойи. Кстати, есть еще парочка непонятных моментов, которые я собираюсь проверить. И все они связаны с моим мутным семейством и наследием Киба. Хм… как там зам сказал? Глава клана Киба скрыл от клана Джунов, в котором состоял, что в нашей крови сокрыт ключ к поиску пазлов? Но зачем? Не хотел подставлять семью? Или хотел сам найти пазлы? Если верить заму, то Джуны не знают до сих пор, что Кибы — ключи. Значит, изгнали нас из клана не за то, что это утаили.

Телефон звонит. Мать. Отвечаю.

— Да, мам. Я тебя предупреждал, что в школе останусь. Что «твой брат»? Перестань плакать. Собрал утром вещи и ушел? Э-э-э, ну да… мы с ним всё обговорили. Я попросил его, чтобы он тебя не беспокоил. Да, он поживет у меня. Да хватит ты уже… Он не маленький ребенок. Всё, мам. Пока… Пиши, если что.

Сбрасываю вызов до того, как мать пристанет. Что ж, значит мой непутевый братец проникся. Кнут и пряник всегда работают.

Мамочка… Очень уж она мутная дама. Скрывает многое об отце. Прямо с фанатизмом. Без особых внятных причин. Ненормально это.

Останавливаюсь. Смотрю на лестничный пролет. Сегодня попробую провести предварительную разведку на пятом этаже. План по проникновению в директорский кабинет никто не отменял. И кажется мне, что это очень непростое дело. Но как раз сложность этого и надо проверить.

Не доходя до вестибюля, на глаза попадает Аннет. В гордом одиночестве стоит у окна, пялится на серое небо и первые снежинки. Никаких прихвостней или охраны, полагающихся аристократке. До занятий остается десять минут. И что она тут делает?

Не так давно мне пришлось надавать на тем же кнутом и пряником. Закончилось все поцелуем в лесу. Потом мы с ней и Акане отправились в особняк Мацуо. Хидан очень ей интересовался. А на следующее утро мы разъезжались на разных машинах. Интересно, о чем с ней разговаривал Хидан? Опять интрижки.

Аннет меня замечает, розовеет, ее глаза расширяются на мои окровавленные джинсы. Но она сразу же берет лицо под контроль, отворачивается к окну, показывая, что общаться не намерена.

Но я-то не гордый.

Подхожу, стою за спиной. Осматриваю компактное, но рифленое тело в строго благородном платье. Белые волосы спадают до самой попы. Что ж, должен признать. Она похожа на аристократку. Точнее на капризную дочь аристократа.

— Поцелуемся? — спрашиваю я.

Оп-па! В последний момент отскакиваю назад… Возможная пощечина проходит мимо.

— Мерзавец! Холоп! — кричит на меня девушка на весь коридор.

Только улыбаюсь. Люди оборачиваются, но Аннет этого словно не видит, продолжает бесноваться:

— Уйди с моих глаз, Киба! Ты знаешь, кто я такая?! А?!

— Обижаешься, что мы с Аканей тебя оставили наедине с Хиданом Мацуо?

— Молчать!

Смеюсь. Девичья наивность и наигранная истеричность мне всегда нравились. Они становятся такими открытыми, предсказуемыми. Вот она — идеальная жена, как бы ни странно это звучало. Ведь именно такой характер самый гибкий. При должном мастерстве в познаниях женской натуры можно легко сделать эту непокорную девицу кем угодно. Благородной дамой и гордой женой для окружающих, но развратной шлюхой в постели для меня. Или наоборот. Главное, чтобы хватило понимания в часто нелогичных и эмоциональных женских выходках.

— Что смешного, Киба?!

— На тебя люди смотрят, — безразлично киваю на стайку девочек в стороне.

Как и думал, это резко освежает пыл Аннет, она хмыкает, отворачивается от меня, снова уткнувшись в окно. Ровняюсь с ней, тихо спрашиваю:

— У тебя проблемы?

— Не твое дело, — уже спокойнее, но грустно отвечает Аннет. — С твоими проблемами не сравнить.

Краем глаза осматриваю девушку. За задравшимся воротником замечаю на белой шейке синие разводы. Синяки.