Константин Киба. Сборник

Глава 11. Момент истины

Утро начинается не с завтрака. А с очень хорошей головной боли из-за побочки от Ласточки. Такое ощущение, что мозги обмочили кислотой и попинали ногами. Давно я не чувствовал себя настолько выжатым.

А еще утро начинается с криков, которых я ждал хоть чуток попозже. Во имя Шэйлы, дайте же поспать. После бурной ночи я еле-еле заставил себя уснуть.

Ночь была тяжелой. Не люблю я допросы с пристрастием. Как говорится в этом мире, после них остается осадочек. А осадочка этого я успел наглотаться вдоволь.

После очередного крика я в полусонном бреду начинаю верить, что вернулся в Варгон. И что-то даже расстроился…

Но нет…

Как и следовало ожидать, после криков служанок слышатся японская речь, ругань, приближающиеся шаги. Дверь в мою комнату буквально слетает с петель. Резко встаю, поднимаю руки. Смотри-ка, не соврали. Рука почти не болит.

Итак, момент истины.

Фигуры в черных костюмах стремительны. Несколько движений, и меня скручивают, приставляют к горлу лезвие.

— Полегче, — морщусь я.

Со мной не церемонятся. Лезвие еще сильнее прижимается к горлу.

Меня выводят из комнаты, ведут вдоль коридоров, словно приговоренного к смерти. Хорошо, что я предусмотрительно успел одеться. Светиться трусами в цветочек не хотелось бы.

Меня ведут куда-то вниз. Ниже и ниже. Обстановка меняется с японской на славянско-средневековую. Более каменную и грубую. Становится жутко холодно. По коже пробегаются мурашки. Плохо. В подземелье обычно водят не для светских бесед.

Меня приводят в холодное, темное помещение. Ну прямо настоящая пыточная. Даже все инструменты уже готовы. Только вот мастера пыточных дел вы этим не испугаете. А уж тем более чистыми, ни разу не использованными щипцами и скальпелями. Принюхиваюсь. И запахом красной краски, а не настоящей крови. Что ж, это немного обнадеживает. Это моя самая большая игра в этом мире и, если все пойдет гладко, то сегодня у меня уже будет небольшой праздник. И может быть я даже расслаблю мозги и немного включу школьника. Поиграю в бутылочку, например.

В центре помещения деревянный стул, меня грубо усаживают, фиксируют ноги. Я шиплю от боли, но не сопротивляюсь. Руки тоже привязывают. Обыскивают. Заглядывают в трусы, теребят волосы, открывают рот.

— Я бы еще там проверил, — советую людям в черном, кивая себе вниз, за спину.

На мой совет не обращают внимания, уходят. Закрывают за собой дверь.

— Глупо.

Осматриваюсь. В комнате есть камера. Дергаю руку, ногу. Освободиться нереально. Хотя мне это и не надо. Не для того я так ночью старался.

Проходит несколько минут и в помещение заходят трое. Лично Хидан; худощавый, как спичка, мужчина в черной маске и Акане. Последнюю я не ожидал тут увидеть. Думал, она слишком молода для таких вещей. Но видимо отец посвящает ее в семейные дела. Или посчитал ее ответственной. Ведь это именно она пригласила меня в дом.

По лицу Акане тяжело что-то понять. Ее очень хорошо научили справляться со своими эмоциями.

Мужчина в маске ставит передо мной стул, Хидан садится, смотрит на меня совершенно непроницаемым лицом.

Слуга наводит на меня какой-то пищащий прибор, показывает результат своему господину.

Признаю. Я давно не чувствовал такого напряжения. Даже волосы на голове шевелятся, а хилую руку сводит судорогой. Когда ты сильный и влиятельный, всякие страхи понемногу уходят на задний план. Сейчас же я иду по головам на основе опыта, нажитого в совершенно другом мире.

— Непробужденный, значит. Ну, это твоих рук дело?

Киваю:

— Не думали же вы, что я действительно буду спать со стариками? И прежде чем устраивать мне допрос, возьмите мой телефон, Мацуо-сама. Там очень плохо слышно, сами понимаете, шуметь было непросто. Но думаю мы разберемся.

Хидан смотрит на человека в маске, и тот уходит. Переводит взгляд на меня:

— Кто ты такой?

— Обычный шк…

— Первое предупреждение. Не ври мне.

Морщусь от головной боли.

— Можно я договорю, Мацуо-сама? А потом вы сделаете выводы, вру я или нет.

Акане стоит рядом. Она просто пожирает меня взглядом, в котором даже мне тяжело что-то понять.

Выговариваю заготовленную речь:

— Я обычный школьник. Просто очень любознательный. Обожаю изучать в интернете специфические статьи. А идеальная память позволяет запоминать все с первого раза. Вы же уже разузнали обо мне? Вряд ли нашли что-то интересное. Обычная, скучная жизнь школьника. Но в последнее время я решил, что пора свои знания реализовать в жизни.

Лицо Хидана расслаблено, он слушает меня очень внимательно. Смотрит на Акане. Снова на меня:

— Что это за чушь, лживый мальчишка? Ты сам бы себе поверил?

— Почему нет? — с трудом пожимаю уставшими плечами. — Я видел… точнее читал о многих гениальных личностях. Почему нельзя предположить, что я один из них?

— Откуда навыки в акупунктуре?

В моем мире это мастерство называется по-другому, но мозг с наглой настойчивостью называет это местным словом «акупунктура». И я точно знаю, что это такое. Спасибо остаточной памяти Константина Кибы. Так, а теперь главное не сболтнуть лишнего.

— Интернет, Мацуо-сама. Анатомия. Биология. Тренировался на котиках. От людей не отличить.

Акане бледнеет, а Хидан играет желваками. Судя по сокращающимся мышцам, он перебарывает желание меня ударить. А что мне еще сказать? Что по долгу служения Шииле в Варгоне практиковался на таких ублюдках, что расскажи я о них кому-нибудь, не поверят, что такие вообще существуют.

— Всему есть своя цена, Мацуо-сама. Вам ли об этом не знать. Вы же уже содрали кожу вашего дворецкого с того чернокожего? Признаюсь, это даже меня впечатлило. Никогда такого не видел… в интернете.

— Как ты узнал?

— Дедукция. Детали. Смекалка.

— Не играй со мной, мальчишка.

Если бы играл. Говорю, как есть. Пожил бы ты с мое, понял бы как легко отличить отмытого попрошайку от мелкого аристократика в одних и тех же одеждах. Глаза сами подмечают детали, на которые обычные люди не обращают внимания.

Вкратце рассказываю о странных особенностях в поведении дворецкого. Его внешности, походке, мимике, чертах характера. Да даже смердело от него холодным напряжением.

Я двигаю отекшей рукой, смотрю в глаза Хидану:

— Хорошо, признаю, была вероятность, что я ошибся, Мацуо-сама. Ваш дворецкий и правда мог оказаться настоящим, а не крысой. Я слишком мало времени пробыл в вашем доме, чтобы утверждать, что учел всё. Но я знаю цену проигрыша и рискнул. Ну оказался бы это настоящий дворецкий, и что? Вы бы просто убили меня. Невелика потеря за стоящий результат.

Это не совсем правда. Точнее — совсем неправда. Жить я хочу. И очень люблю. Но им этого знать не надо. На самом деле, если бы там оказался настоящий дворецкий, то я бы подстроил его самоубийство. И выйти на меня было бы непросто. Единственное, ситуацию усложнило то, что меня застукала тень в комнате с дворецким. Объяснить потом, что я там делал перед его смертью было бы сложно.

Хидан не перебивает меня, слушает очень внимательно.

— Зачем тебе все это?

Искренне удивляюсь:

— В каком смысле? Конечно же ради носков, Мацуо-сама, — дёргаю я ногой и шевелю пальцами на ней.

Хидан и Акане непроизвольно смотрят вниз.

Нет, ну, конечно, не все так печально с моей мотивацией. Планы у меня далекоидущие. В этом мире все вертится вокруг денег, которых у меня нет от слова вообще. И это первое, чего я должен достичь. До этого я заставлял себя не думать, как это у первого хранителя даже носков нет незаштопанных, и что он ест свой хлеб за счет женщины.

Серьезно, я пришел в дом Акане с заштопанными носками. От меня не скрылась усмешка Сэма, когда я снял обувь.

Мне нужно начать новую жизнь. И я не высокомерен. Могу начать и с носков. Я далеко не всегда был хранителем. Я добился этого тяжелым трудом и дисциплиной.

И все это только начало. Деньги в этом мире не самый решающий фактор. Я должен пробудить сумму. Без нее в клан не возьмут, а значит я навсегда останусь просто богатым беляком.

Без клана тут можно забыть о дальнейшем росте. Возможности, которые открываются членам кланов в корне отличаются от возможностей любого влиятельного лишенного суммы беляка.

И опять же, в клан не вступить забитому школьнику, будто он хоть десять раз пробужденным. Нужно показать себя. Вот хоть тот же Сева — он хочет пробудить сумму, чтобы найти хорошую работу. Потому что он понимает, что со своим статусом в школе, его даже воспитателем детишек в Амарэ не возьмут. Нет, такой путь не для меня. Не для того я столько пережил, чтобы сейчас тлеть и размениваться по мелочам. Если уж начинаю новую жизнь в новом мире, то буду гореть, а не тлеть десятки лет. Идти по старой дорожке становления я больше не собираюсь.

Но начну я все-таки с носков.

Хидан поднимает на меня тяжелый взгляд, я продолжаю:

— А еще ради брендового пиджака и брюк, а не протертых джинс. Мне нужно достойное дело, за которое я буду получать достойные деньги. А там дальше посмотрим…

Акане выпучивает на меня глаза. А вот ее отец намного лучше контролирует свои эмоции:

— И ты считаешь, что раз убил шпиона в моем доме, то я тебе резко стану благодарным? Ты не доложил мне. Как змея, крался ночью по моему дому. Обманул моих воинов. Мы могли бы допросить его. Скармливать ему дезинформацию. Проследить!

Последнее слово Хидан чуть ли не кричит. Его голос сильно отдаётся по вискам. Снова начинает тошнить. Хм, еще я не отказался бы опустошить мочевой пузырь.

— Ну, во-первых, я его не убил. Он сам откусил себе язык, как только смог это сделать. И если бы я пришел к вам со словами «ваш дворецкий крыса, потому что кланяется кривовато, а на пиджаке белый волосок, то как бы вы отреагировали», Мацуо-сама?

Вижу по его лицу, что Хидан меня понимает. Какая-то бесклановая чернь рассказывает главе влиятельной семьи из клана Джунсиначи, что его доверенное лицо — крыса. Меня бы выдрали розгами и выкинули из дома.

Ох, все мышцы болят. Но не от ран, а от ночных приключений. Это кажется только, что красться легко. Нужно находиться в постоянном напряжении. А для такого тела это большая нагрузка. Еще и воспоминания о тесных приключениях со стариком вызывают тошноту.

Замечательно, первый хранитель. Самое время об этом подумать.

— Что ты у него спрашивал? Ты записал ваш разговор на телефон? Кто его заслал?

Качаю головой.

— С вашего позволения, я набью себе цену, до того, как вы услышите запись нашей с ним… милой беседы. Просто хочу сказать, что если бы не я, он мог бы еще долго сливать информацию на сторону. Уверен, вы с достоинством и честью мудрого человека оцените то, что я сделал для вашей семьи, Мацуо-сама.

Слегка кланяюсь.

Твоего ж ящера за хвост. Как же холодно. Уже пяток на каменном полу не чувствую. Всеми силами стараюсь не трястись. Вижу, как Хидан напрягается. Очень сильно напрягается.

— Т… ты…

— Ото-сама, — неожиданно подает голос Акане.

— Знаю, дочь моя. Знаю.

И я знаю. Долг крови, чести. Или что-то подобное. Очень полезная вещь. Особенно для тех, кто этим умеет пользоваться. Для таких, как я.

Заходит мужчина в черном, отдает мой телефон Хидану. Тот недолго ковыряется в нем, включает последнюю запись. Я там немного удалил лишнего, оставил только самое интересное.