Жажда бессмертия

Карл Борисович усмехнулся, посмотрел на часы и продолжил вытаскивать рубашки, галстуки и костюмы.

— У меня скоро обед закончится. Семен Семенович попросил подойти. Надо еще в гостиницу заселиться. Куча дел.

Он подвинул пуфик, встал на него и вытащил с антресоли кожаный чемодан. Озадаченная Светлана, наблюдала за его сборами, не зная, как поступить.

«Может, у него шок? Вдруг он рассудком повредился? Все-таки психологическая травма. Опасно его в таком состоянии на улицу выпускать».

Она подобрала с пола халат, надела и осторожно спросила:

— Карлуша, а как ты себя чувствуешь? Нигде не болит?

— Все хорошо, Светочка. Ты не помнишь, где мой берет? На улице холодает, боюсь уши простудить, — Карл Борисович выгреб из комода носки и кучей бросил в чемодан.

— В прихожей, на полке, — еле слышно проговорила она и схватила его за руку. — Посмотри на меня.

Он пригладил вихор на затылке, улыбнулся и сказал:

— Не волнуйся ты так. Мне всего лишь пятьдесят шесть лет, а не восемьдесят. Я здоров.

Он рванул в кабинет и вернулся с кубышкой, из которой вытащил оставшиеся деньги и спрятал в карман. Светлана еще раз предприняла попытку поговорить с ним, когда он закрыл чемодан и пошел к двери.

— Что будет дальше? Мы разводимся?

Карл Борисович провел ладонью по ее щеке и тихо сказал:

— Мы, конечно же, разведемся. Я и женился-то для того, чтобы все от меня отстали. Ты хорошенькая, молодая, но чужая. Всегда была чужой.

Он глубоко вздохнул, широко улыбнулся и радостно сказал:

— Ты не представляешь, как я счастлив.

Карл Борисович решил пока не рассказывать матери о случившемся. Он заселился в гостиницу и вернулся на работу.

— Та-ак, — сказал он истукану и потер руки. — Включаю.

Многоголосье ворвалось в кабинет. Люди ели, стуча ложками по посуде, смеялись и разговаривали.

— Вот мне интересно, сколько мы здесь будем жить? Неужели вечно?

— Пф-ф, — прыснул кто-то и рассмеялся. — Конечно! Вот ты, Оливер, сколько уже живешь?

— Если честно, то перестал вести счет. Может, двести двадцать или двести двадцать пять лет. Зачем считать, если не стареешь и за эти годы никто в нашей деревне не умер?

Тут в разговор вмешалась Луиза:

— Амон в своих путешествиях встречал много деревень, но обходил их стороной. У меня есть предложения: пусть тот, кто пойдет с ним в следующий раз, пообщается с людьми, живущими там. Все-таки интересно, почему мы здесь появились. Может, люди туда по-другому попадают.

Послышались одобрительные возгласы.

— Как? Как вы туда попали? — прошептал Карл Борисович. — Пожалуйста, подскажите.

— Очень вкусные овощи. Спасибо, Вера, — послышался голос Гюстава. — Кстати, получается, что в нашей деревне старше всех Амон. Он жил во времена правления Тутанхамона. Рассказывал, что даже видел его издалека. Затем старик Савелий. Тот на паперти стоял при Иване Четвертом.

— Грозный, — послышался женский голос.

— Ты о чем, Вера?

— Ему дали прозвище Грозный. Иван Грозный. Мы по истории проходили.

Гюстав откашлялся и продолжил:

— Та-ак, следующий кто? Ты, Оливер?

— Нет, наш Рави. Эй, Рави, иди сюда!

Через несколько секунд голоса детей и лай собаки приблизились.

— Чего тебе? — спросил мальчик. По голосу ему было не больше десяти.

— Ты когда жил на Земле? Помнишь?

— У-у-у, — протянул он. — Я уже давно здесь. А считать и писать меня Оливер научил. Я только знаю, что наш народ назывался невары. Мы жили между гор, на каменной земле. Мою старшую сестру как раз замуж выдали…За дерево.

— Что ты мелешь? — рассмеялась Вера. — Как это, замуж за дерево?

— Я правду говорю, — обиделся Рави. — У нас все девочки выходят замуж за дерево. А когда вырастут, тогда за мужчин.

— Я тебе не верю, — вспылила Вера. — Зачем за обманываешь?

— А вот и не обманываю! — сорвался на крик Рави. — Чтобы ее после смерти мужа не убили, остается еще один муж — дерево. Традиция такая.

Кто-то напомнил о сиесте, и люди начали расходиться. Карл Борисович повернул усилитель на Струнного, который выводил какую-то печальную мелодию.

— Так-так, Тутанхамон жил до нашей эры. Значит, Амону больше двух тысяч лет! Невероятно. Милые мои, как же я хочу к вам!

Он наклонился и обнял радиоприемник. Тут в дверь постучали.

— Кто там?

— Карл Борисович, в цеху все предохранители сгорели, когда станки включили. Надо разобраться. Кто-то мощность не подрассчитал, — прозвучал бас главного энергетика Холопова. — Мои сейчас поменяют, но надо что-то решать. Может, дополнительную линию придется от электростанции провести или..

Профессор чертыхнулся, вскочил и открыл дверь.

— Пойдем, сам все проверю. Ни на кого положиться нельзя.

Они быстро зашагали по коридору, споря, как же исправить и кто виноват. Дверь кабинета медленно закрылась.