Жажда бессмертия

Глава 10

Карл Борисович и Валентин слонялись по темной комнате, чтобы не заснуть. Если в коридоре слышались шаги, они тут же забирались под одеяло и притворялись спящими.

— Почему не сейчас? Уже первый час.

— Санитары допоздна сидят у телевизора. Не будем рисковать. После трех часов такой храп на этаже стоит, что никто не услышит, как мы будем уходить.

Время тянулось медленно. Карл Борисович нервничал, предвкушая свободу, и без конца поглаживал затылок. Валентин, наоборот, был спокоен.

— Ты мне точно денег дашь? Не обманешь? — в третий раз спросил он, и профессор раздраженно отмахнулся.

— Дам-дам. Не о том ты думаешь.

— У кого что болит…Ну смотри, если обманешь, то не видать тебе счастья в жизни. Нельзя несчастных обижать, — сказал Валентин и принялся заворачивать краски и кисточки в газету.

Ровно в три часа они медленно открыли дверь палаты и осторожно выглянули в коридор. Царила полутьма, тусклый желтый свет горел только в туалете и на посту медсестры. Валентин махнул рукой и на цыпочках начал красться вдоль стены. Профессор последовал его примеру.

В комнате отдыха работал телевизор и слышался храп. Они прошмыгнули мимо открытой двери и пошли дальше.

— Блин, сверток с красками забыл, — ужаснулся Валентин. — Пойду, заберу.

Карл Борисович схватил его за руку и зашептал:

— Не смей возвращаться. Я тебе десять таких красок куплю, если поможешь сбежать.

Валентин с недоверием посмотрел на него, но ослушаться не посмел. Они двинулись дальше, к двери, над которой висел круглый светильник с надписью «Выход».

Вдруг в туалете кто-то смыл в унитазе и включил воду в раковине. Валентин схватил Карла Борисовича за руку и потянул к ящику с пожарным шлангом. Они встали за красным ящиком и, что было сил, прижались к стене.

Через пару секунд из туалета вышел сонный мужичок в очках с толстыми линзами. Он громко зевнул и зашаркал по коридору. Карл Борисович задержал дыхание и даже прикрыл глаза, чтобы казаться менее заметным. Однако мужичок еще раз зевнул и скрылся в ближайшей палате.

Валентин и профессор переглянулись, с облегчением выдохнули и продолжили путь. Карл Борисович дрожащими руками вынул ключ из кармана и вставил в замок.

— Только медленно, — шепотом предупредил Валентин. — Чтобы громко не щелкнул. Здесь акустика хорошая.

Профессор кивнул, вытер пот со лба и повернул ключ. Слабый щелчок, и дверь открылась.

Оба с облегчением выдохнули и начали спускаться на первый этаж.

— Там еще две двери. Но ночью охраны нет, поэтому можно расслабиться.

Как и сказал Валентин, остаток пути они преодолели быстро и ни с кем не столкнулись.

— Фух, — с облегчением выдохнул Карл Борисович, когда они нырнули с крыльца больницы в кусты. — Свобода.

— Нет. Еще ворота.

— Их тоже запирают?

— Да, но не этим ключом, — Валентин почесал щеку, по которой больно ударила ветка.

— А как же тогда мы выберемся? — забеспокоился профессор.

— Придумаем что-нибудь, — сказал Валентин и начал продираться сквозь густые неухоженные кусты. Карл Борисович последовал за ним.

Вскоре они оказались у железных ворот. Справа, в бетонном заборе, была дверь.

— Где-то здесь я оставлял в прошлый раз, — Валентин принялся прохаживаться возле забора, тщательно утаптывая траву.

— Что ты ищешь? — спросил профессор, озираясь.

Валентин не ответил. Он нагнулся к земле и принялся шарить руками.

— Неужели нашли? — ужаснулся он и с остервенением начал разбрасывать ветки.

— Что ты ищешь? — потряс его за плечо Карл Борисович.

— Лом. У меня здесь лом был.

— Так вон он, — профессор показал на кусок арматуры, прислоненный к стене за пышным кустом.

Валентин шумно выдохнул, просунул лом в щель между дверью и стеной и слегка приподнял. Язычок замка соскочил с выемки в стене и дверь со скрипом открылась.

Когда они вышли, Валентин проделал то же самое с другой стороны. Дверь закрылась, а лом снова был переброшен за забор.

— Вот теперь — выбрались, — весело сказал Валентин и подмигнул профессору. — Как ты?

Он глубоко вздохнул и, счастливо улыбаясь, ответил:

— На воле и воздух слаще.

— Согласен. Пошли ко мне. Здесь недалеко. Где-то полчаса ходьбы будет, — махнул Валентин рукой в сторону возвышающихся вдали высоток. Профессор кивнул, и они побрели вдоль дороги, делясь впечатлениями от пережитого.

Как и говорил Валентин, через полчаса они подошли к старому кирпичному дому в пять этажей.

— Вот здесь я и живу, — Валентин распахнул дверь и первым зашел в подъезд. Карл Борисович последовал за ним.

— Фу-у-у, — протянул он и прижал руку к носу. — Чем так воняет? Канализацию прорвало?

От резкой вони у него в носу защипало и выступили слезы.

— Да нет, — махнул рукой Валентин. — Это кошки. В подвале живут. Весь подъезд уже изгадили.

— Похоже, что не только изгадили, но и сами сдохли.

Они быстро поднялись на верхний этаж. Валентин приоткрыл этажный электрический щит и достал оттуда ключи.

— Вот я и дома, — он зашел в квартиру и включил свет. Карл Борисович зажмурился. Три большие люстры осветили квартиру-студию.

— Проходи, не стесняйся. А я пойду чайник ставить.

Профессор снял тапочки, но, взглянув на пол, снова надел и медленно побрел, с интересом рассматривая картины, висящие на стенах. Они были разных размеров. Одни — выполнены на полотнах, другие — просто на альбомных листах или ватманах.

— О, — восхищенно произнес Карл Борисович и показал на картину в золотистой рамке. — Это ты откуда такую красоту срисовал?

Валентин поставил чайник на плиту, включил газ и подошел к нему. На большой картине была изображена беседка, утопающая в зелени. Вдали возвышались острые верхушки гор. Розовые кусты краснели в долине.

— Это и есть другой мир. Я же говорил, что регулярно там бываю, — сказал он и начал раздеваться. — Надо переодеться. Тебе тоже что-нибудь подберу.

Растерянный Карл Борисович всматривался в пейзажи, написанные Валентином, и они начали ему казаться знакомыми.

«Я же так и представлял себе тот мир. Вот ручеек, который течет с гор. Его журчание хорошо слышно на цифре семь. А вот пруд с кувшинками. Похоже, он не соврал».

Тут засвистел чайник, и Валентин пригласил его к столу.

— У меня только сушки, — предупредил он и поставил дымящуюся кружку перед профессором.

— Рассказывай уже, как на ту сторону перебраться. Что делать? — в нетерпении проговорил Карл Борисович, интенсивно размешивая сахар.

Валентин загадочно улыбнулся и кивнул.

— Хорошо. Только мне надо подготовиться.

***

Сева стоял возле приемной директора и поглядывал на наручные часы. С шумом открылись двери лифта, и показалась Алла Шалвовна.

«Блин, — выругался он про себя. — Опять будет допытываться».

Он сделал вид, что изучает план эвакуации. Секретарь с любопытством взглянула на него, но, увидев, как старательно он делает вид, что не замечает ее, прошла мимо.

«А может, он сегодня вообще не появится», — встревожился Сева и начал грызть ноготь на большом пальце.

Всю ночь он не мог заснуть, придумывая речь, с которой выступит перед директором. Похоже, что смена власти в отделе будет со дня на день. Он, как и несколько сотрудников отдела, видел, в каком состоянии был в то утро Карл Борисович. Из интеллигентного профессора он превратился в неадекватного маргинала: дрался, плевался и кусался. Санитарам пришлось связать больного, чтобы тот не навредил себе или другим.

Тут двери лифта снова со скрипом разъехались, и появился Семен Семенович. Он неспешно вышагивал по коридору, напевая себе под нос.

— Здравствуйте, — поздоровался Сева и протянул руку. Директор крепко пожал ее и спросил:

— Ты меня ждешь?

— Да, хочу поговорить.

Директор кивнул и махнул чемоданом:

— Пойдем.

Алла Шалвовна подозрительно сощурилась, когда покрасневший Сева поздоровался и прошмыгнул в кабинет следом за директором.

Семен Семенович открыл форточки, сел в кресло и показал Севе на стул напротив стола.

— Ну, с чем пожаловал?

Сева от волнения забыл речь, которую заучивал ночью. Он снова засунул палец в рот, но спохватился и быстро убрал.

— Говори, — велел директор. — Что ты мнешься, как барышня?

Сева откашлялся и несмело сказал:

— Я насчет Карла Борисовича…

— Да-а, — перебил его Семен Семенович. — Сорвался человек. Все-таки шестой десяток идет, а работает без сна и отдыха. Но ты не волнуйся. Вот поправится и вернется к вам.

— В том-то и дело, — тихо продолжил Сева. — А что, если Карл Борисович не вернется? Может, ему уже на пенсию пора? Вы же сами сказали, что шестой десяток. Ему надо больше отдыхать, свежим воздухом дышать, а на работе — одна нервотрепка. Зачем издеваться над пожилым человеком?

Семен Семенович с интересом выслушал и кивнул, чтобы тот продолжал.

— Так вот, я тут подумал. Было бы хорошо, если бы молодой и прогрессивный занял его должность.

— М-да? И кого же ты предлагаешь? Себя, что ли? — усмехнулся директор и сцепил пальцы.

Сева кивнул и еще сильнее раскраснелся.

— Карл Борисович много времени проводит над проектами других предприятий вместо того, чтобы заниматься делами завода. Он спихивает всю работу на нас. Зачем нам такой руководитель? — Сева распалялся все сильнее и решил вывалить все, что знал о нем. — Даже сейчас, когда нас хотели закрыть, и вы дали задание придумать, как использовать полиэтилен. Знаете, что он делал?

Директор озадаченно нахмурил брови.

— Вот! И мы не знаем. Контейнеры, между прочим, я придумал. Да, два месяца я ломал голову, ночей не спал и придумал. А он вам сказал, чей это проект?

Семен Семенович помрачнел и, развалившись в кресле, посмотрел в окно.

— Станками опять же, мы занимались. Весь отдел до позднего вечера в цехах работал. А он где в это время был? В кабинете сидел, запершись. Лично меня такой руководитель не устраивает.

Сева выдохнул и, взглянув исподлобья на директора, тихо продолжил:

— Я бы хотел, чтобы отделом руководил кто-то помоложе и прогрессивнее. Тот, кто не бросит отдел в сложный период и не взвалит на плечи подчиненных весь груз забот и проблем. Нам нужен локомотив, а не прицепной вагон.

Семен Семенович вымученно улыбнулся и ответил:

— Я тебя услышал, подумаю. Если это все, то можешь возвращаться к работе.

Сева кивнул, но уходить не торопился. Было видно, что он еще не закончил, поэтому директор вопросительно уставился на него.

— Дело в том, — наконец решился он. — В общем, хочу предложить свою кандидатуру на должность руководителя отдела.

Семен Семенович опешил от его наглости и не сразу нашел, что ответить.

— Хорошо, я подумаю, — выдавил директор. — Идите, работайте.

Сева кивнул, вышел из кабинета и быстро зашагал к лифту.

«Могло быть и хуже, — успокаивал он себя. — Не уволил — значит, есть шанс. С КБ вышло нехорошо, но он сам виноват. Не надо было мои контейнеры на себя записывать. Ничего-ничего. Подожду, я терпеливый. Главное, что он теперь про КБ все знает. А мне надо будет почаще мелькать перед директором, чтобы не забыл про наш разговор».

Сева поднялся на седьмой этаж и медленно пошел по коридору, представляя себя руководителем отдела.