Подьячий Разбойного приказа

* * *

Город, когда мы вышли из дома, уже кипел весельем. Множество красивых девушек с румяными щечками, в нарядных шубках — и зачем, спрашивается, сарафаны надевали? Д-девушки… — пение, хороводы, огромные чаши с медовухой, подходи, угощайся, сновали уличные торговцы с лотками пирожков, блинов, калачей, кувшинами сбитня, чая, бочонками кваса, да и просто воды, плясали скоморохи, пищал резкий голос Петра Ивановича Уксусова, то бишь просто кукольного Петрушки…

— Ай-я-яй, дяденька, пусти, а то мамке расскажу!

Я вывернул руку мальчишки и короткое острое лезвие, которым он тянулся срезать с моего пояса кошель, лязгнуло о доски мостовой.

— Скажи своей мамке, пусть тебя лучше учит. У меня мошны-то и нет вовсе.

Мальчишка сплюнул, пробормотал «англичашка…», и исчез в толпе. Я оглянулся — мои девчонки уже разбрелись кто куда, и решил зайти в ближайшую корчму, выпить чаю, а то, хоть и лето только что кончилось, но за Полярным кругом погода уже далеко не летняя.

За девчонок я не боялся: если кто-то вдруг решит обидеть природную ведьму или княжескую дочку, владеющих Огненным Словом, то я об этом и так узнаю. По громким крикам и запаху горелого мяса. Клава не отойдет от Насти, и за всеми тремя присматривает Дита… если, конечно, опять не заскучает… Ну и тетя с ними, присмотрит, чтобы никто не потерялся.

А я — в корчму. Чаю мне, чаю!