Охота на волков

— Дарья! — мужчина тепло улыбается. — Очень рад с вами познакомиться! Я Нармер, жрец Маат. Ваш новый преподаватель по… Ладно, об этом позже.

— Ой, вы жрец? — продолжает ойкать девушка.

— Так, вы дальше без меня обойдетесь? — вмешиваюсь я и не дожидаюсь ответа. — Вот и чудно. Тогда я пойду.

Мне хочется оказаться подальше от Демидовой и ее закидонов. Но к демону все же подхожу и глажу по мягкой шерсти, получив порцию довольного урчания. Низший стыдливо прячется за спиной жреца, побаиваясь незнакомого человека. Дурдом.

— Да, да, Игорь. Благодарю, на сегодня все. Нам нужно обсудить некоторые родовые особенности и, полагаю, эта информация не для ваших ушей.

Так я и предполагал, но все равно обидно. Как демонов ему вызывай, так сразу Белаторский. А тут новая интересная «родовая особенность» и все, свободен. Впрочем, мне на сегодня хватит и экспериментов, и нервов.

Уже почти у самого верха лестницы меня нагоняет крик:

— Завтра вечером приходите, после распределения.

***

Вопль, душ, завтрак — прекрасное начало дня. Сегодня официальное начало обучения и я переполнен эмоциями с избытком. Мне любопытно, я опасаюсь и предвкушаю. А еще надеюсь, что тут я задержусь надолго. Ни к одному месту в этом мире я еще не успел привязаться, но тут мне нравится.

Вероятно, из-за кажущейся свободы залива и ветра, гоняющего волны. Может, из-за того, что тут я перестал чувствовать себя не от мира сего. Возможно, из-за того, что меня будут окружать друзья, которым я доверяю. И не будут — угрозы. Надеюсь.

Одевшись в свежую форму и даже застегнувшись на все пуговицы по такому торжественному случаю, я иду к причалу, встречать друзей. Узнавать время их прибытия пришлось по телефону. Вся ментальная связь на территории академии заглушена. Только у преподавателей и администрации есть артефакты, позволяющие обойти это ограничение.

Вообще у меня такое чувство, что это не остров, а сплошной артефакт. Довольно строгими правилами запрещено практически все. Можно спать, есть и учиться. Ну и кончено возносить молитвы богам, храм которых конечно же тут тоже есть.

Не такой монументальный, как городские, но не менее древний. Кажется, он был целиком перенесен сюда из самой пустыни. Я не заходил в стоящее чуть поодаль строение, но знаю, что всех студентов ждут дежурства в храме великой девятки.

Прибывающих на остров много. Катер за катером швартуются на просторном причале. Некоторые остаются, большинство сразу же отходят, освобождая место поджидающим в подходном фарватере.

Я наблюдаю за этой суетой, забравшись на крышу хозяйственной постройки. Мирон подключил к делу старших и бегает от судна к судну, сотрясая бумагами и распределяя новичков между студентами третьего года.

Друзей замечаю издалека по двум огненным головам. Вся компания прибывает вместе, шумно выгружается на настил и тут же слышится возмущающийся чем-то голос Саши.

Спрыгиваю на землю и подхожу, вызвав нервный тик у Мирона и радостные улыбки друзей. Илена с визгом бросается на шею, остальные хлопают по спине, пока я пытаюсь отцепить от себя чертовку.

Распорядитель смотрит на наши лобызания и машет рукой, всовывая в мои руки бумаги:

— Белаторский, вы уже знаете где тут что, покажите. Размещение, оформление бумаг, выдача белья и одежды, стандартно, — он тараторит, уже высматривая следующий катер. — Потом в библиотеку, за учебниками. После обеда приветственная речь совета и распределение. Давайте, давайте, не задерживайтесь.

Хватаю Каритского, уже раскрывшего рот для гневной речи и увлекаю за собой.

— Не обращай внимания, работа у него нервная, — успокаиваю я рыжего и отвлекаю. — А ты знал, что жилые корпуса смешанные?

Уловка срабатывает, Саша тут же забывает про неуважительный тон Мирона и начинает расспрашивать о девушках. Я лишь смеюсь, но внутренне уже содрогаюсь. Рыжий в замкнутом пространстве с женским полом — быть беде.

Меня беспокоит Володя. Хоть выглядит прорицатель совершенно здоровым и бодрым, мне кажется, что в его взгляде осталось немного того безумия. Но интересоваться при всех его лечением неприлично, так что откладываю разговор до того момента, когда мы сможем поговорить наедине.

— А я буду жить отдельно! — радостно заявляет рыжая бестия.

— В смысле? — я пытаюсь разобраться с конвертами, выданными мне распорядителем.

— Вместе с ее императорским высочеством конечно же, — объясняет она. — Я же в ее свите.

Спотыкаюсь и чуть не улетаю носом в землю, если бы не поймавший меня Богдан. Конверты рассыпаются по дорожке и я собираю их, скрывая свое удивление. Ну конечно же неугомонная наследница тоже тут. Если она умудрилась выбить себе поездку в пустыню, то обучение в академии тем более.

— И мой братишка мог быть в свите ее высочества, а он, дурак, отказался, — продолжает рыжая, помогая мне.

— Спасибо, мне своей свиты хватит, — высокомерно отвечает он и получает мощный подзатыльник от Покровского. — Ай! Нашей, хорошо, нашей.

Я, воспользовавшись остановкой, вскрываю конверты с ключами и записками с номерами корпусов и комнат. И молю богов о том, чтобы больше не спасать принцессу. Благо тут есть кому и без меня, а мне хватит императорской благодарности.

— Так, Илена, императорский корпус, — начинаю я изучать записки. — Это дальше, за жилыми.

А я то подумал, изучая план, что это тоже какой-то особый учебный корпус. Теперь понятно, что относительно небольшое строение предназначено для размещения членов императорской семьи и их приближенных. Ладно, рыжая будет под охраной, уже хорошо.

— Тааак, а вам, друзья, добро пожаловать во второй корпус! — ржу я.

По удивительному стечению обстоятельств, которое я уже не считаю случайным, всю нашу команду размещают вместе. Кого за это благодарить, я не знаю, но мне плевать. Радуюсь я тому, что мы будем рядом. И немного от мысли промолчать о живом будильнике второго корпуса.

Володя вдруг начинает хмуриться, заставив меня напрячься. Но задать ему вопрос я не успеваю, потому что слышу надрывный вопль:

— Белаторский! Белаторский!

Со стороны причала несется парень. Поднимаю руку вверх и машу ему, чтобы он перестал так орать. Он ускоряется и подбегает к нам, окончательно сбив дыхание.

— Белаторский, вас срочно вызывают на причал, — он сгибается, упирая руки в бедра и тяжело дышит.

— В чем дело? — от нехорошего предчувствия по рукам пробегают мурашки.

— Не знаю, срочное дело, велено передать, чтобы вы явились как можно скорее. Я провожу их, — он указывает на застывших в недоумении друзей. — Поторопитесь.

Тревога нарастает, поэтому я, бросив «до скорого», и сам пускаюсь в бег. Мчусь, лавируя между прибывающими и их сопровождающими, умудряясь никого не сбить с ног. И еле успеваю притормозить перед Мироном, нетерпеливо расхаживающим у пришвартованного катера.

Узнаю в капитане одного из наших людей. Распорядитель, увидев меня, торопит жестами.

— Белаторский, за вами прибыли. Поступило распоряжение о том, что вы срочно отправляетесь домой, — он размахивает перед моим лицом бумагой, на которой я замечаю герб академии.

— Что происходит? — пытаюсь я спросить спокойно, но получается так себе. — Эй, стойте!

Мирон разворачивается и уходит, но мою попытку догнать останавливает тихий голос капитана:

— Ваши родители, господин…