На благо чужого мира. Выходец

Глава 7

Пока они неспешным шагом ехали к дому Россо Броли, настроение Кальвадоса немного улучшилось, он согрелся под ласковыми, с утра не такими палящими лучами солнца и его ночной кошмар отошел на второй план.

На стук в дверь пасечник не ответил, видимо он с утра пораньше возился со своим пчелиным хозяйством и не ожидал СОУПцев так рано. Спешившись, чистильщики приготовились его ждать, однако хозяин на удивление быстро появился, причем не со стороны лугов как вроде бы ожидалось, а из дверей собственного дома. Когда ир Броли подошел ближе к ним, наблюдательный англичанин заметил, что тот плохо выглядит: осунувшееся серое лицо, большие мешки под глазами, да и сам взгляд какой-то мутный. От вчерашнего толстячка, пышущего здоровьем и бодростью, не осталось и следа.

- А, это вы, с утречком вас, – сказал он, вытирая платком влажный лоб. – Проходите, проходите, я для вас комнату уже приготовил.

- Доброе утро уважаемый, что-то вы плохо выглядите, – поздоровался ир Алессоро, а Кукушкин вежливо кивнул головой, так как еще не знал риосского языка хорошо, и боялся ненароком обидеть хозяина. - Что-то случилось? Может мы не вовремя или возможно нужна наша помощь?

- Да нет, что вы, все в порядке, а вам я всегда рад. Просто всю ночь не мог заснуть, бессонница за мной гонялась, – попытался улыбнуться пасечник, однако улыбка вышла вымученной и бледной.

Временно привязав лошадей у большого дома, ир Алессоро и Кальвадос сняли с них свои вещи и прошли вслед за хозяином в просторные сени. Пройдя сквозь них, они попали в большую комнату с огромной печью у дальней стены (такие печки Кукушкин видел только в старых сказках советских фильмов). Судя по обстановке, комната служила одновременно кухней и столовой.

- Здесь кухня, живу я один, так что не обессудьте, готовлю я не очень, но уж что есть - в полном вашем распоряжении, как и все мои запасы. Вон там моя спаленка, - и пасечник показал рукой на занавеску из тяжелой зеленной ткани сразу за печкой. – Я бы вас попросил туда не заглядывать, у меня давно не было гостей и там страшный бардак.

Потом он прошел к двери у другой стены.

- А вот и ваша комната, - ир Броли с трудом открыл рассохшуюся деревянную дверь, - проходите, чувствуйте себя как дома. Лошадок потом заведете под навес, а позади дома колодец и летняя кухня, сад и огороды. Вечером я вам настоящую норк-гроффскую баню растоплю и хмельным медом угощу, ведь такие гости у меня не каждый день, охота побольше новостей узнать. А сейчас отдыхайте, располагайтесь, а я пойду к своим ульям, дела-с.

- Большое вам спасибо за гостеприимство, нам вполне будет удобно, а уж что приготовите, так мы всему рады, – поблагодарил капитан хозяина. – Не переживайте, мы у вас ненадолго и постараемся вас не обременять.

Ир Броли степенно поблагодарил чистильщиков, кивнул головой молодому человеку и оставил их в комнате.

Во время этого диалога Кальвадос просто стоял и рассматривал комнату - достаточно просторную для трех человек, с двумя небольшими окнами, через которые пробивался солнечный свет, но через них вряд ли бы смог пролезть даже такой худой человек как он. Из мебели в комнате стояли два больших сундука (таких размеров что уместили б золотой запас небольшого государства), один шкаф, пустые полки на стенах, пара грубо сколоченных табуретов и… почему-то лишь две кровати. В одном из углов комнаты был разложен старый выцветший соломенный матрац, судя по его виду – в нем наверняка родилось, выросло и умерло не одно поколение мышей. Под потолком болтался небольшой кованый фонарь с огарком свечи.

У Кальвадоса создалось впечатление, что именно для него приготовлен этот матрац. Ему даже отчётливо представилось, как вечером пасечник с гнусным выражением лица расстилает его в углу, и засовывает в него клещей и клопов, собранных со всех близ растущих деревьев, а утром убирая в комнате, сметает на него всю пыль. В пользу последней версии говорила пыльная паутина в углу над будущей лежанкой «злобного пчелоубийцы» Кальвадоса. В центре нее сидел грустный паук, весь серый и мохнатый от покрывающего его слоя пыли.

- А у нашего хозяина с чувством юмора туго, – сказал ир Алессоро на английском Кальвадосу после беглого взгляда на обстановку комнаты, – вон какое тебе царское ложе приготовил.

- Да ну его, – парень махнул рукой, – специально пока он не будет видеть, скормлю парочку его ненаглядных пчелок своему Зонтику.

- Смотри, чтоб он не увидел, а то еще пришибет и Зонтика, и тебя заодно. Кстати, ты заметил, что наш добряк пасечник сегодня так же плохо выглядит, как и ты? А когда я у него спросил об этом, он сказал, что не мог заснуть, мол, бессонницей мучился.

Кальвадос удивленно поднял брови.

- Я вот что думаю, – между тем продолжал англичанин, – вдруг у вашей бессонницы одинаковые причины, уж больно плохо он выглядел. Как бы Россо Броли не стал нашей следующей жертвой неизвестного убийцы. Поэтому наверно поступим так, ты располагайся, отдыхай, отоспись, потому что как вариант сегодняшней ночью мы спать будем мало. А я пока проедусь по деревне, поспрашиваю о нашем пасечнике, выясню, может он кого обидел, может с лекарем повздорили или случайно оказался в неурочное время в не том месте. Если хозяин вернётся раньше меня, я очень тебя прошу, не зли его, и не обижай, видишь, как он повернут на своих пчелах.

- Постараюсь вообще ему на глаза не попадаться, а если случайно встречу, то стану образцом учтивости - то есть буду улыбаться и молча кивать головой, я все равно еще практически ни слова не понимаю.

- Ладно, только слишком уж сильно не улыбайся, а то еще подумает, что ты над ним издеваешься. А теперь идем, расседлаем твою лошадку, и я уеду.

После отъезда ир Алессоро молодой человек немного побродил по кухне, с любопытством заглядывая в различные шкафчики, особый интерес у него вызвали старинные кованные столовые приборы. Кальвадос даже с трудом поборол так свойственное нашему туристу желание стянуть на память маленькую ложечку, уж больно она ему приглянулась. Повздыхав над ней, он осмотрел продукты питания пасечника и не найдя в них ничего странного (а так хотелось уличить его хоть в чем-то) зачем-то залез на печку, там некоторое время полежав и почувствовав себя героем русских народных сказок громко сказал на родном языке:

- Тут русский дух, тут Русью пахнет! Слезай с печи богатырь, время татарам мзды дать! – и довольный засмеялся, однако настроение моментально испортилось от внезапно нахлынувшей тоске по дому, семье, такому простому и уютному ЕГО миру.

Спрыгнув с печи, он вошел в комнату, которую им выделил пасечник, грустно осмотрел ее, и со словами:

- Если грустно и уныло на душе - ляг, поспи, и все пройдет! – скинул сапоги, упал на первую попавшуюся постель, где и моментально заснул. Все же подустал он хорошо за последние дни путешествия, да и сказывался сегодняшний недосып.

Проснулся Кальвадос после полудня в отличном расположении духа и в хорошем физическом состоянии. Услышав знакомые голоса англичан за дверью, он вышел из комнаты, пригладив растрепанную шевелюру. На кухне за столом сидели Роберто и Бертон Алессоро, а хозяин суетился, выкладывая на него нехитрую снедь. Увидев вышедшего из комнаты сонного молодого человека ир Броли сказал:

- Ну вы и любитель поспать, так и времени ни на какую работу не останется. – Немного поворчав по поводу разленившейся молодежи, он махнул парню рукой, приглашая за стол. – Садитесь, сейчас будем обедать, и так припозднились.

Кальвадос, тщательно выговаривая слова на риосском, поблагодарил хозяина и уселся на первый попавшийся стул. Ир Броли замахал на него руками и что-то быстро заговорил, это было его место.

Кукушкин в недоумении нахмурился, он не понял, чего от него хотел пасечник и посмотрел на Алессоро. Англичанин взглядом показал ему, чтоб он пересел на другой свободный стул, а Роберто встал и начал помогать хозяину накрывать на стол.

Во время ужина парень, как и до этого, в основном молчал и слушал. Особо много говорили ир Броли и Роберто, они быстро нашли общий язык. Здоровяк англичанин тоже родился и вырос на пасеке, неплохо разбирался в пчелах и уликах, а к тому же очень любил мед и медовуху. Капитан периодически участвовал в их шумном разговоре, однако, когда пасечник не видел, он очень пристально и оценивающе его разглядывал.

После сытного, но простого обеда и чаепития с медом, пасечник достал бутыль медовухи собственного приготовления и всем налил по стаканчику. Молодому человеку медовуха очень понравилась, он даже попытался на своем ломаном риосском поблагодарить хозяина и похвалить напиток. Несмотря на обиду за слопанную пчелу Россо Броли похвалы принял и с довольной улыбкой снова налил всем по одной. Вскоре Бертон Алессоро поднялся из-за стола и сказал:

- Большое спасибо вам за угощение. Однако нам с ир Борсоном нужно обсудить кое-какие дела, поэтому мы покинем вас. – И он сделал парню знак следовать за ним. – А ты Роберто можешь пока посидеть, если, конечно, ты еще не утомил нашего гостеприимного хозяина своими разговорами.

- Ну что вы, - отозвался пасечник, – всегда приятно поболтать с хорошим человеком, тем более гости у меня бывают нечасто.

Еще раз поблагодарив его за обед, Кальвадос с англичанином ушли на двор. Очутившись на улице, ир Алессоро предложил парню потренироваться со шпагой, отрабатывая стойки и удары, на что тот с удовольствием согласился. Фехтовать пока не решились, да и не имелось второй шпаги, а тяжелый палаш Роберто не очень подходил для этого.

Позанимавшись, они прошли к недалеко протекавшей речке.

- А теперь давай я тебе расскажу все, что мы сегодня смогли выяснить, а ты мне скажешь, что думаешь по этому поводу, - сев на камень у воды начал разговор капитан. Здесь как раз никто не мог подслушать.

- Хорошо, только если вы не против, пока будете рассказывать, я покормлю Зонтика, а то он сегодня почти весь день провел в сумке, - достав прихваченное со стола вареное яйцо, Кальвадос принялся его чистить.

Англичанин кивнул головой, показывая, что не против и начал свой рассказ.

Пока они обустраивались у пасечника, Роберто провел почти весь день в седле, мотаясь по округе, по сути, выспрашивая местные сплетни, а также высматривая странности в поведении людей и прочее. Насчет всяких черных капищ, неупокоенных духов, разной нечисти все тут спокойно, даже лихой люд не баловал. На вопросы внушительных размеров «надзорника» о подозрительных людях, ведьмах, колдунах солодчане только чертили пальцами знак Всеединого Света, удивленно округляли глаза и все как один твердили, что тут отродясь таких не обитало и все их знакомые односельчане уважаемые, добропорядочные люди. И даже лекарь, хоть и ведун, а человек хороший, всем кто ни просит помогает.

Бертон Алессоро же, в отличие от своего более простого и прямого в общении подчиненного пошел другим путем. Он решил побеседовать с семьями погибших и другими людьми, кто их хорошо знал в поисках общего мотива преступлений. Таких людей оказалось немало – в селе все друг друга знают.

Начав расспрашивать о первой жертве, женщине по имени Фарла, он узнал лишь немного: приехав на Летний сбор в Солодки, она учинила ссору на небольшом местном базарчике, устроенном в честь праздника. Досталось почти всем: и кузнецу, и пасечнику и другим солодчанам, кто торговал в тот день: видите ли, цены высокие! А так в тот день ничего и не произошло более из ряда вон выходящего, та и люди уже мало что помнили – сколько дней-то прошло с праздника.