На благо чужого мира. Выходец

В жизни остальных погибших также на первый взгляд ничего особенного не случилось: все трудились, изредка отдыхали, кто-то меж собой не ладил… все как обычно у людей. Атта, невеста сына кузнеца так вообще про своего суженого ничего толком не смогла рассказать. Как услышала о ком спрашивают, так и слезы навернулись. Только и твердила: такой добрый, такой хороший был, а какие букеты луговых цветов ей носил! Такие разве что на дальнем лугу росли, у речки.

Поспрашивав семью умершего пастушонка, от его бабки ир Алессоро услышал вообще то ли сказку, то ли местную легенду. На том лугу, где цветы рвал кузнец, умерший недавно мальчишка в последнее время коров пас, уж больно животные тянулись туда – разнотравье там. Еще когда бабка бегала мелкой девчонкой ей рассказывали, что девушки любили рвать цветы на том лугу, плести венки да пускать их по речке вечерами. Гадали так издавна на суженого. И вот как-то поутру в покрытой росой траве нашли задушенную девушку, в руке она сжимала порванный венок. На то время она слыла первой красавицей не только в родном селе, а и окрест.

Злодея так и не нашли. С той поры луг стал считаться проклятым, плохим местом и девушки больше не рвали на нем цветы.

Услышав, что некоторые солодчане в смертях винят всякую чертовщину, Кальвадос только хмыкнул. Но потом задумался – в его родном мире зачастую находилось рациональное объяснение многому на первый взгляд непонятному и сказочному. Но сам случай его попадания на Варидию доказывал, что есть в мире место чудесам.

- То есть выходит, что некоторые смерти могут быть связаны с этим проклятым лугом, который в данный момент принадлежит ир Броли? – чуть подумав, решил уточнить молодой человек.

- Получается так. И не следует забывать, что ему этой ночью так же плохо спалось, как и тебе, - кивнул англичанин.

- А последний мужик, который погиб у нас на глазах, кто он? Вы спрашивали его семью, чем он занимался в последнее время?

- Да, но, как и во многих случаях никто толком ничего рассказать не может. Его жена говорила, пару дней назад вечером она как раз накрывала к ужину, как мужа окликнули со двора, и он вышел с кем-то поговорить. Она услышала только, что он отказался что-то смастерить, так как чинил крышу на мельнице и своя подтекала, хотел заняться. А вот кто приходил, она так и не поняла.

- Хм, ну не мог же кто-то настолько обидеться из-за этого отказа настолько, чтоб желать мужику смерти! – воскликнул Кальвадос. – Да и толку, не толкали ж его с крыши… от пчелы неудачно отмахнулся… хм, от пчелы, значит… - тут ему припомнился момент, как разобиделся на него пасечник, когда Зонтик слопал медоносное насекомое.

- Появилась догадка? – ир Алессоро внимательно посмотрел на внезапно замолчавшего парня.

- Как вы считаете, если человек умеет внушать другим разные мысли и желания, может ли он держать под контролем сразу двоих и больше?

- Хм… среди выходцев встречаются люди с подобными способностями, но нужно иметь большую силу воли и развитые способности, чтоб уметь то, что ты описал. Такие у нас наперечет, да и живут они слишком далеко отсюда, а новых, насколько знаю, не появлялось. Разве что из какой-нибудь дыры не уследили и сбежал от патруля. Когда-то давно, я об этом только читал в старых материалах дел, один мужик, причем предков среди выходцев не имелось у него, в каком-то захолустье смог контролировать мыслью своих односельчан. Дань брал с них, лучший дом построили, первую красавицу отдали за него замуж ну и так далее. Раскрыли не скоро, только когда налоговики сами приехали к ним, налоги редко платились, жаден стал манипулятор. Ну и заподозрили неладное. Вот такие самородки и среди коренного населения бывают.

- А-а-а, значит, возможно, - огорчился молодой человек.

- А что не так?

- Я подумал, что ир Броли мог так плохо выглядеть утром, потому что как раз он и пытался повлиять на меня этой ночью. А тут получается из ваших слов, что кто-то вполне мог, как мне что-то внушить, так и ему.

- Так вот о чем ты подумал, - встрепенулся англичанин. – Твоя идея, конечно, выглядит получше местных легенд о всякой чертовщине, но ей тяжело найти подтверждение. Некоторые смерти явно связаны с этим треклятым лугом и пчелами, но это еще не факт. Я нашел в Солодках старика, зовут его ир Заххар. Он раньше помогал ир Броли с пчелами, пока тот осваивался в деревне. Старик ничего странного за ним не замечал, да и другие тоже за столько лет то. Нелюдимый разве что немного, ну да зная историю нашего пасечника, оно-то и понятно, он ведь тоже лишился родного мира.

- Да уж, - вздохнул Кальвадос, вспомнив и свою ситуацию. – А с лекарем что?

- Ничего особенного, - нахмурился ир Алессоро. – Всю жизнь в Солодках, как и многие его предки, когда понял, что есть дар – стал пользоваться и помогать другим. Храмовники не препятствовали, в темных делах никогда не был замечен, ревностный прихожанин. А служителям Единого все что во благо, значит и высшие силы одобряют. Может, конечно, ир Фардо только прикрывается верой.

День близился к концу, они порядком засиделись, обсуждая дело, к тому же мошкара уже покоя не давала.

- Фух, у меня уж и язык стал болеть от болтовни, - отыскав их, подошел Роберто.

- Странно, ты никогда не жаловался, - улыбнулся капитан, поднимаясь с камня. – Как байки травить так не болит, значит?

- Так то ж байки, - вздохнул капрал, - а тут мед да пчелы, улики да мед, а потом опять пчелы…

- Тогда поужинаем и спать, на этот раз можешь не засиживаться с разговорами.

- Я смотрю, ты свою постель не раскладывал – с улыбкой сказал ир Алессоро парню, вернувшись после ужина в комнату, и показал рукой на сваленный в углу матрац. - И правильно сделал, предлагаю сегодня тебе спать на кровати, а мы с Роберто будем тебя по очереди охранять.

- Спасибо, ир Алессоро.

- Ладно, ложись спать, завтра мы, наверно, поедем по хуторам расспрашивать людей. А твою идею мы примем к сведению и присмотримся внимательнее к Россо Броли.

Немного успокоенный близким присутствием чистильщиков Кальвадос лег спать на одной из кроватей, но некоторое время не мог заснуть, размышляя над странными смертями в Солодках.

Кошмары в эту ночь ему тоже снились, но будто держали свои темные лапы на расстоянии от него, чего-то опасаясь. Пару раз молодой человек просыпался, ворочался, при тусклом свете маленькой масляной лампы видел то разговаривающих тихонько англичан, то кого-то из них карауливших его сон на табурете у окна.

Из приоткрытого небольшого окна ветерок внес в комнату запахи цветов, луговых трав, сена, влажной земли и навоза. Потянувшись, Кальвадос перевернулся на другой бок и открыл глаза. Одевшись, он выглянул в окно – по положению солнца он понял, что еще довольно рано.

«Да я так и вовсе жаворонком стану!» - улыбнулся про себя непривычный рано вставать парень.

Дверь в комнату открылась, повернувшись, Кальвадос увидел входящего Роберто.

- Молодец, сам проснулся, а то я вот будить тебя пришел. Идем, позавтракаем.

Выйдя из комнаты, Кальвадос поздоровался с ир Алессоро и накрывавшим на стол пасечником и первым делом пошел умываться во двор.

- Я, как и вы считаю, что нужно начинать с хуторов. Первой-то кто помер? Почтенная Фарла! А она ведь не из Солодок, потом и пошла смерть гулять по хуторам окрест. Ясно, что там зародилась эта напасть, - услышал доводы ир Броли молодой человек, вернувшись в дом.

- Спасибо, что высказали свое мнение. Мы уж не знаем, что и думать, всех вчера расспросили, а толку? Эх… - махнул рукой ир Алессоро, незаметно для пасечника давая знак не болтать лишнего Роберто и Кальвадосу. – Так что, пожалуй, поедем мы с капралом, а с вами оставим нашего юного друга.

Молодой человек вопросительно глянул на англичанина. Уж что-что, а оставаться одному с этим непонятным толстячком ему не хотелось. Заметив взгляд Кальвадоса, англичанин незаметно для хозяина кивнул ему, потирая подбородок, мол – все так и надо, не переживай.

- Ой спасибо! – заулыбался ир Броли, - я уж и эту ночь мучился от кошмаров, а душно как было спать, ох душно! Все думал, воздуха не хватит. Так боязно в последнее время, что и я умру той непонятной смертью, как и другие…

Так и прошел завтрак с причитаниями пасечника, его разговорами, что напасть скорее всего пришла с дальнего хутора, а оттуда и вестей давненько не слыхать. Правда, тут же ир Броли начал сокрушаться, что далековато ехать туда, разве что к вечеру они вернутся. Беседуя с чистильщиками, он так ни разу и не взглянул в сторону Кальвадоса, немного суетился, много улыбался да невпопад шутил. Не думай в это время молодой человек о плохом, счел бы такое состояние хозяина дома проявлением его добродушного характера. Но не раз увидев обратную сторону такого добродушия он не питал на этот счет иллюзий.

Вычищая Фурма, Кальвадос размышлял, чем бы ему потом заняться, без дела оставаться как-то не хотелось. Как чистильщики уехали со двора, Россо Броли пошел заниматься домашними делами и попадаться ему на глаза лишний раз парню не хотелось. Подкинув коню заботливо приготовленного пасечником сена, он набрал у колодца воды и, помыв руки, оглядел двор.

Прищурив глаза, Кальвадос взглянул на небо. День только начинался и возвращаться в гостевую комнату он не стал. Ворот рубашки зашевелился и на солнце выбрался Зонтик. «Вот уж кому комфортно будет и при сорока градусах жары, - взглянув на питомца, подумал молодой человек. – Впору пожалеть, что я не ящерица». На солнце припекало, на лбу выступили бисеринки пота. Еще раз глянув на Зонтика, закрывшего глаза и явно наслаждающегося жаркими лучами солнца, Кальвадос решил взять с него пример. Да и капитан ему предложил перед отъездом раз так неуютно он себя чувствует в компании пасечника к речке сходить, либо, если захочет – самому на «проклятый луг» взглянуть.

Оставшись в легкой рубахе и штанах, парень прихватил с собой плащ, шляпу и флягу с водой. Сложив остальные вещи в комнате, он пошел искать удобное место, чтоб позагорать у протекавшей недалеко речки и, возможно, искупаться.

У Хладринки луг заканчивался невысокими зарослями кустарника и резко обрывался вниз. Вспомнив недавние разговоры о местных байках, Кальвадос решил, что это и есть то самое проклятое место. Прекрасно понимая, что многое в этих сказках является вымыслом, он вполне спокойно отнесся к этому. Чтоб подойти ближе к речке, пришлось немного обойти обрыв, к тому же хотелось устроиться вблизи нескольких деревьев, нависающих над водой, чтоб лишний раз не перегреваться на солнце.

Оглянувшись и никого не заметив, Кальвадос разделся до портков, расстелил плащ и прикрыв лицо шляпой устроился отдыхать. Из вороха одежды вылез инги и перебрался ему на грудь.

- Как вы считаете, подопечный наш еще цел? – Роберто шумно дышал от ходьбы, постоянно вытирая платком, больше напоминавшим кусок скатерти, вспотевший лоб и шею: не любитель он передвигаться пешком, да еще и по пыльной дороге под солнцем.

В одежде с чужого плеча он чувствовал себя некомфортно, рубаха и вовсе оказалась тесновата. Радовало, что рабочие штаны свободного кроя, а то б вовсе не налезли.