Последний свет (Астриум-4)

Глава 14

Я ожидал, что Арамаки стушуется от моего предложения и начнет отказываться, но он внезапно широко улыбнулся и сделал жест рукой, словно сеет семена по широкой дуге:

— А отчего бы и не показать? Вполне себе покажу. Следуйте за мной.

Он развернулся и снова направился в сторону лестницы. Все той же лестницы, по которой мы спускались сюда, только теперь — к другому ее пролету, к тому, который вел на этаж еще ниже. По ходу дела, она вообще в этом здании одна-единственная (плюс лифт, конечно) и нанизывает на себя, как на нитку, все этажи. Ну, или Арамаки пытается показать все именно в таком свете… Зачем бы ему это ни было нужно.

Мы спустились еще на один этаж ниже, и перед нами снова открылось большое помещение. Такое же большое, как аналитический отдел пятью метрами выше, только, в отличие от него, здесь не было никаких перегородок, что делили бы пространство на отдельные закутки. Даже наоборот — здесь вообще не было никаких перегородок, только редкие колонны, исполняющие роль силовых узлов конструкции.

И все это огромное свободное пространства, общей площадью, пожалуй, способное потягаться с футбольным полем, занимали люди в белых халатах и всякие… штуки.

Не знаю, почему Арамаки решили не идти по проторенному пути всех других исследователей и организовали эдакий опен-спейс вместо обособленных отделов, каждый из которых занимает отдельное помещение или несколько помещений и друг друга даже не видят, но выглядело это эффектно. Десятки различных агрегатов, от огромных, на пол-десятка квадратных метров, до небольших, размером с коптер, для которых хватало небольшого пьедестальчика, были равномерно рассеяны по всей этой площади. Рядом с каждым из них в обязательном порядке стояли порою целые ряды компьютеров, где-то они дополнялись высокими холодильниками с прозрачным дверцами, где-то комплектовались другими, неизвестными мне приборами… И вокруг всего этого технологического безобразия постоянно перемещались десятки людей.

Больше всего это напоминало муравейник, или даже скорее муравьиную ферму, из серии тех, что заводят в тщетной и бессмысленной надежде на то, что ребенок увлечется жизнью насекомых и будет часами на них залипать, забыв про хулиганства и капризы. Такой же непонятный, но завораживающий хаос движения, звуков и жестов.

Даже появление высокого начальства не отвлекло этих муравьев от их архиважных задач. Только несколько субъектов, оказавшихся рядом и заметивших наше прибытие, уважительно склонили на мгновение головы перед господином Арамаки, бегло, но не без любопытства, окинули взглядом остальных, и снова вернулись к своей работе.

— Это наш исследовательский отдел. — похвалился Арамаки, широким жестом обводя помещение. — Нравится?

— Планировка какая-то странная. — ответила Трилла, от которой я ожидал комментариев в последнюю очередь. — Даже ни одной стены нет.

— Когда-то были. — Арамаки кивнул. — Но потом, в рамках эксперимента, мы их убрали и получили интересный результат. Оказалось, что свежий взгляд на проект со стороны коллеги, который тоже является ученым, но при этом не занят в этом самом проекте, может принести много новых и интересных идей, в отличие от уже замыленного и уставшего взгляда целевого специалиста. Даже если этот посторонний взгляд будет случайным и мимолетным. Прошу за мной.

Арамаки двинулся вперед, аккуратно лавируя между белыми халатами, и мы двинулись за ним. Прошли мимо большой бандуры, напоминающей недостроенный экзоскелет, мимо свисающего с потолка мотка кабелей, намотанных на металлический манипулятор, заканчивающийся чем-то вроде примитивной оквадраченной головы с единственным желтым «глазом» (голова внимательно следила за жестами стоящего перед ней ученого, двигаясь вслед за рукой), мимо какой-то сетки, вроде бы из металла, но висящей прямо в воздухе. Ее ячейки постоянно «текли» вниз, но при этом сетка не двигалась с места, вися как приклеенная.

— Почему они все работают? — подозрительно спросила Кейра. — Хотя ладно они… Те, что сверху, аналитики — они же тоже сидели спокойно за своими компьютерами! Почему? Они будто не знают, что происходит!

— Потому что они не знают, что происходит. — просто ответил Арамаки, обернувшись, но даже не потрудившись притушить голос.

— Почему⁈ — ужаснулась Кейра.

— Потому что им это не нужно. — Арамаки пожал плечами. — С моей точки зрения. Если им рассказать о произошедшем, это лишь посеет панику, а паника — это путь к хаосу, который сейчас и без того уже практически поглотил мир. Если же они просто будут продолжать свою работу, то кто знает — может, именно сейчас кто-то из них совершит революционное открытие, которое поможет нам выпутаться из сложившейся ситуации.

— Самое время. — не сдержался от усмешки я. — Самое время для того, чтобы придумать какое-нибудь чудо… Где ваш чудо-металл?

— Так вот же. — Арамаки протянул руку и указал на ту самую сетку из текучего металла, что висела в воздухе в метре от него.

— Ага… — глубокомысленно, чтобы ни у кого не возникло сомнений в моей заинтересованности материалом, сказал я и пошел вокруг этой инсталляции, внимательно ее осматривая.

В отличие от многих других объектов, этот хотя бы находился за стеклом. Говоря точнее — в большой цилиндрической колбе диаметром в метр, сверху и снизу органиченной толстыми металлическими шайбами. В шайбах, видимо, скрывались какие-то устройства — как минимум, те, что подсвечивали висящую сетку, и, наверное, те, что и позволяли ей висеть при помощи какого-нибудь магнитного поля.

Сетка была «соткана» из толстых нитей, диаметром в половину моего мизинца каждая, но это очень примерная оценка, поскольку нигде и никогда толщина материала не было однородной. Точно так же, как сетка пыталась течь вниз, в направлении воздействующей на нее гравитации, так же она пыталась изменять и свою собственную структуру, включая и толщину элементов, ее составляющих. Но, несмотря на все те метаморфозы, что с ней происходили, при взгляде на квадратики сетки сразу складывалось четкое понимание того, что площади их поверхностей будут строго одинаковыми, и равными друг другу, если кому-то взбредет в голову их измерить.

— Ну как? — Арамаки прервал молчание, которое тянулось уже секунд тридцать.

— Похоже на инсталляцию в музее современного искусства. — честно признался я. — Если бы слева стоял подписанный маркером писсуар, а справа — шалаш из сухой лапши, я бы, наверное, полностью уверился в этом выводе.

Арамаки задумчиво посмотрел на люксий и внезапно широко улыбнулся:

— А что, похоже! Правда ведь похоже!

— Значит, это и есть люксий? — вкрадчиво спросила Фиби, выдвигаясь чуть вперед из строя девушек.

— Он самый. — Арамаки кивнул. — Интересно?

— Что это вообще такое? Почему он такой? — Фиби ответила вопросом на вопрос.

— Это уникальный, искусственно синтезированный металл. Вы же в курсе, что при воздействии на проводник каждого просветленного Свет изменяет его структуру и форму, превращая его по сути в рукоять для светового оружия, на которое уже наращивается сам поток световой энергии?

— Разумеется. — Фиби кивнула. — Именно с этим связано то, что световое оружие всегда больше по размеру, чем проводник.

Ха, «разумеется». Мне вот не разумеется, я этого не знал.

Впрочем, ничего особенно эта информация и не изменила, если по-честному.

— Вот мы и спросили себя, когда составляли техническое задание для синтеза люксия — а зачем тратить энергию на перевод материала в текучее состояние? Сделаем его сразу таким! И вот результат перед вами, и в нем сочетаются свойства, которые до сего момента считались несочетаемыми в рамках стабильного, не распадающегося на частицы, вещества. Металл с кристаллической решеткой, максимально близкой к идеальной для манипуляции при помощи Света, но при этом аморфный и текучий в свободной, не связанной форме. Не излучающий и практически невосприимчивый к излучению. Наша гордость… И наш провал.

В голосе Арамаки проскользнул какой-то намек на тоску и разочарование, но Фиби, к которой он обращался, не обратила внимания. Она как зачарованная следила за переливами люксиевой сетки и, наверное, сама не замечала, как ее поднятая рука тянется к стеклу, за которым располагался металл.

— Фи… — тихо позвал я, и девушка вышла из ступора. Бросила на меня короткий взгляд, на мгновение благодарно смежив веки, а потом повернулась к Арамаки:

— Могу я?..

— Она самая сильная из девушек. — пояснил я даже раньше, чем Арамаки успел бы задать какие-то вопросы или тем более в открытую воспротивиться.

— Девушек? — усмехнулся Арамаки. — Отчего ж не попробовать, попробуйте, юная леди. Наши агенты уже все перепробовали, ни у кого ничего не вышло, так что прямо сейчас люксий из себя все равно не представляет ничего, кроме, как господин правильно отметил, предмета современного искусства. Прошу вас.

И он нажал правой рукой пару кнопок на торчащем из пола возле стеклянной камеры пульте, одновременно левой делая приглашающий жест. Цилиндр прорезало две тонких щели, тянущихся от пола до потолка, одна стеклянная половина, движимая скрытыми в постаменте механизмами, сдвинулась чуть в сторону, а потом повернулась вокруг своей оси, «обнимая» вторую половину и открывая доступ к люксию.

Фиби бросила на меня еще один короткий взгляд, дождалась одобрительно кивка и уже не мешкая протянула руку и коснулась сетки люксия.

Металл застыл. Не мгновенно, нет — он сначала обрел плотность и целостность по всей своей площади, одинаковую толщину, идеальные ровные углы в ячейках сетки… А потом застыл в таком состоянии, не шевелясь и превратившись в довольно толстую решетку, которую вполне можно было бы повесить например на форточку…

Но на этом все и закончилось и дальше этого ничего не продвинулось. Фиби нахмурилась, провела рукой по ячейкам сетки (пальцы с голубыми ногтями проваливались в них), потом обратно, взялась двумя пальцами и напрягла их так сильно, что они даже побелели. Словно пыталась раздавить толстый металл между подушечками.

Но ничего не изменилось. Металл как висел в воздухе небольшой решеткой пять на пять ячеек, так и продолжал висеть. Даже с места не двинулся, как приклеенный к пространству.

— Никак? — даже не скрывая толику ехидства, спросил Арамаки. — Вот и у наших агентов ничего не вышло. Максимум, что было — такой же результат, как у вас. Возможность придать люксию стабильную форму, но отнюдь не ту, что нужна агенту. И уж тем более без возможности превратить ее в световое оружие.

— Фи, что не так? — внезапно спросила Трилла. — Почему не получилось?

— Он не слушается. — тихо ответила Фиби, отрывая руку от люксия и позволяя ему снова вернуться в текучее состояние.

— Как это 'не слушается? — не поняла Трилла.

— Ты когда-нибудь работала с чужим проводником? — Фиби разговаривала по своему обыкновению спокойным тоном, без наезда, без претензий, но все равно чувствовалось, что она обескуражена произошедшим.

— Было дело. Однажды.

— Обратила внимание на то, что пришлось тратить больше Света, чтобы с ним работать?