Когда рушится мир

* * *

— Ну, ты и дурак, — с чувством сказал Зигги. — Ты зачем ему сказал, что с той стороны? Ведь даже я первое время думал, что ты тут служил.

— Когда я это ему сказал? — изумился Любомир. — Не говорил я такого. Я же все отрицал.

— Да ты так отрицал, что он все сразу понял. Вот ты сапог все-таки. И скажи спасибо, что он тебя контрабандистом считает, а не разведчиком. Нас бы уже собаки доедали. Надо срочно придумывать что-то.

— Что придумывать? — спросил ничего не понимающий Любомир.

— Контрабанду придумывать, вот что, — сказал ему Зигфрид. — Иначе грохнет он нас. Подумает, что на других работаем. Сможешь эту тему утрясти? Скажешь, что для дела надо, иначе поставленную задачу никак не выполнить.

— Да ты с ума сошел! — сказал побледневший Любомир. — Меня же под трибунал отдадут!

— Ну, думай тогда, напарник. Патроны можешь оттуда заказывать?

— Патроны могу, — подумав, сказал Любомир.

— Ну, вот и заказывай понемногу! — припечатал Зигги. — Патронами барыжить будем. Только помалу, и только этому Арту продавать будем. Он же тогда с нас пылинки сдувать станет. А если будет спрашивать, откуда взял, делай загадочный вид и рассказывай про свою военную часть. Он тебе все равно не поверит, только это уже ни хрена не важно. Понял?

— Да, может сработать, — задумчиво сказал Любомир.

— А теперь колись, напарник, как на духу. Ты можешь через границу пройти? Только честно говори! Тебя же без меня уже и на этом свете не было бы. Ну! — пристально посмотрел в глаза Любомира Зигфрид.

— Могу, — неохотно ответил тот. — Но только через пять лет. Если пойду раньше, то стану мишенью для бронехода.

— Тогда послушай меня, солдат, — убежденно сказал парнишка. — Мы с тобой отсюда вместе уйдем через пять лет. И уйдем очень богатыми людьми. Понимаешь?

— Понимаю, — на лице Любомира появилось выражение задумчивости и осознания.

— Значит, тогда так! — азартно сказал Зигги. — Пасем твоего королька, не даем его грохнуть. Сидим тут пять лет, и уходим отсюда с камнями и золотом. А пенсию ты сможешь своему начальству на сдачу оставить.

— Нет, — заупрямился Любомир. — Там еще звание и орден. Пенсия тоже не лишняя будет. А насчет золотишка ты прав. Я десять лет на пузе за гроши ползал и башку под пули подставлял. Ни хрена я им не должен.