Меня опять послали

– То, что я говорю и пишу на дворцовом, тебя не удивляет. А отдельные модные словечки тебя удивляют? Скажи, ты готова продолжать нормально работать? У меня есть ещё дела, я тут долго сидеть не могу.

– Ночевать-то домой придёшь?

– Катя, нет у меня никого. Просто и ты пока не стала той единственной, на ком хотелось бы жениться, не торопи меня.

Девушка грустно мотнула головой, в знак согласия. И я пошёл к своему жеребцу, он мне не простит, что я уже три дня дома, а мы с ним ещё не выезжали на простор дорог. Поэтому я прошёл к дому, оделся по-походному, оседлал Коня, и поехал на рынок. Седло, на котором ездила Катя, было женское. Здесь подобрал мужское седло, причём я советовался с самим жеребцом, на что собрались посмотреть все соседние торговцы.

– Конь, я буду примерять сёдла, а ты выбери, какое тебе удобнее, не давит, не трёт, – на что жеребец трясёт головой.

Я меняю сёдла, а он пошевелит спиной, и снова на меня смотрит. Когда примерил пятое седло, он вдруг привстал на задние ноги, потом подбросил задние вверх, обошёл меня и встал не около прилавка торговца сёдлами, а как бы в стороне. Это седло было не новое, но крепкое, и оно походило на сёдла жителей степных ханств. Они много времени проводят в седле, поэтому веками выработали определённое строение седла.

Внимательно осмотрев приобретение, потребовал заменить ремни на подпруге, оседлал жеребца новым седлом, отвёз женское седло домой и мы выехали на полевую дорогу. Два часа скачки утомили нас обоих. Домой вернулись уставшие, но довольные. Потом я мыл коня, обтирал и всё время разговаривал с ним. И у меня сложилось впечатление, что он видел, как я вошёл в поле замедлителя и застыл там. Возможно, он сам пытался идти ко мне, но почувствовал, что с окружающим миром твориться что-то неладное, например, смена дня и ночи начинает происходить очень быстро, в течение часа или ещё быстрее, и вернулся в обычное пространство. И, только, не дождавшись меня обратно, ушёл домой. А шрамы и раны получил от волков, поэтому очень не любит собак. Как он переправился через реку Злая остаётся только гадать.

Вечером, когда Катя вернулась с работы, я спросил её, как будем делить Коня. Предложил купить ей другую лошадь, и в выходные мы поехали на лошадиный базар в Сосновск. Конь ворчал, но я выпросил у руководителей шахты двуколку, и она его не сильно стесняла, это не деревенская телега.

Домчались за несколько часов. В городе посетили несколько магазинов, рынок и главную цель нашей поездки, лошадиный базар. Однако Кате ни одна из лошадей не понравилась. Я угостил одного из ошивающихся около базара мужичков, и он поведал нам, что через пару недель должна прийти новая партия степных лошадей. Решили приехать к этому времени. Попытался узнать о судьбе семьи барона фон Други. Нам сказали, что баронесса вышла замуж. Новый барон недолго терпел пухлого отпрыска, и отправил его служить в армию. Больше его в городе не видели, а у баронессы появились маленькие дети.

Вот и ладно, мстить нам никто не будет.

Две недели пролетели быстро. Я восстанавливал свою физическую форму. Для этого уезжал на берег лесного ручья, и тренировался до полного изнеможения, потом отдыхал, умывался в ручье и мы возвращались домой. К луку я прикупил полсотни обычных местных стрел и навыки лучника тоже отрабатывал. Катя работала, по вечерам мы гуляли по городу. Местные кавалеры, увидев около неё мужчину при оружии, очевидно дворянина, разочарованно уходили в сторону. Никто ни разу не пытался спровоцировать драку. Было даже странно, но у жителей этого города свой менталитет, здесь практически нет бездельников, так называемой «золотой» молодёжи. Через две недели мы снова приехали на лошадиный базар. Только мы подошли к территории, на которой разместились группки лошадей на продажу, Конь сделал стойку.

– Так, Катя, похоже, что тебе придётся ездить на кобыле. Держи Коня, держи жестко, не давай ему выйти на площадку, иначе он нам всё испортит. А ты стой здесь, я пойду посмотрю на твою избранницу, – последние слова относились к жеребцу, и он смотрел на меня с ожиданием.

Я прошёл к той группе лошадей, на которую смотрел мой конь, причём заходил я с другой стороны, лошадники они ведь очень наблюдательные, а мне не нужно, чтобы хозяин лошади увидел не только мой интерес, но и интерес жеребца. Здесь были только породистые лошади, которые и стоили почти как целая деревня. В этой группе была очень красивая кобыла чисто чёрной масти, но когда я встал около неё и посмотрел на своего жеребца, он стоял, опустив голову. Странно! Кто же его избранница? Рядом стояла кобыла, у которой окрас был не совсем понятный, знаете, как у лосей или быков, бока светлее, по хребту тёмная полоса. У этой кобылы темный цвет шёл не по хребту, у лошадей так не бывает, тёмными у неё были шея, грива, задние ноги и хвост. Кобыла не блистала статью степных коней, но была высокого роста, практически с моего коня и ноги у неё были жилистые, а круп – мускулистый. Когда я подошёл к ней мой жеребец попытался заржать, но Катя дернула его за узду, и стала что-то шептать ему на ухо.

Я поторговался по поводу этой кобылы, сбил цену со ста золотых, до восьмидесяти. В это время Конь вырвался у Кати и подбежал к своей будущей подруге, и они закружились в хороводе ухаживания, как это бывает у лошадей. Конь пытался приблизиться к её морде, она отворачивалась, отталкивала его крупом, но при этом хвостик слегка приподнимала.

Увидев такой сюжет, торговец тут же заявил, что дешевле ста двадцати золотых кобылу не продаст.

– Уважаемый, во-первых, мы уже сторговались за восемьдесят, и если ты откажешься от сказанного слова, я тебя ославлю на весь базар, как непорядочного человека. Во-вторых, у тебя уже нет кобылы, есть просто лошадь. Ты же понимаешь, что она теперь ни одного другого жеребца не подпустит к себе.

– Откуда ты-то это знаешь? – тихо прошипел торговец.

– Ладно, чтобы не портить всем настроение в первый день торговли, даю девяносто, отдаёшь?

– Ну, ты и змей! Ведь когда подошёл сначала уже знал про интерес своего жеребца!

– Если бы ты только знал, из скольких передряг мой друг меня вытаскивал, ты бы ему эту подругу просто подарил бы, – произнёс я, обнимая морду Коня.

Лошадник хмыкнул, но моего жеребца посмотрел с уважением. Я отдал ему чек на девяносто золотых, мы пожали друг другу руки и разошлись довольные друг другом.

Вернулись в трактир, перекусили, я запряг в двуколку новую лошадь, и мы покатили домой, пока выбирались из города, многие с удивлением смотрели, на нас, так как Конь был не привязан, но шел рядом с тянущей коляску лошадью бок о бок, как будто тоже был в упряжке. За городом я пустил лошадей махом, то есть, быстрой рысью, и наша покупка легко справлялась с этой нагрузкой. Когда мы проехали половину пути жеребец неожиданно отстал от своей подруги, приблизился ко мне и заржал, я бы сказал, возмущённо.

– Вот это любовь! – произнёс восхищённо, – И ведь с первого взгляда! Отчего же у нас, у людей всё так сложно?

Катя не ответила, только тяжело вздохнула. Я остановил коляску, выпряг кобылу, и произнёс:

– Ну, иди, заступник, мы тут что, до утра стоять будем.

И конь сам подошёл ко мне, я впихнул его между оглоблей и впряг в коляску. И мы тронулись дальше. Доехали ещё до темноты. Распряг жеребца, начал его обтирать и обмывать. Рядом ту же работу делала Катя с новой лошадью.

– Ты ей имя уже придумала?

– Я её назову Красоткой!

– Катя, имя Красотка подошло бы той чёрной, помнишь, была на рынке. А эта лошадь, это верная боевая подруга. Вот и придумай что-нибудь такое: Подруга, Сестричка, Невеста, Любушка. Это ведь не срочно, но лучше – побыстрее, чтобы она поняла, её теперь так зовут.

Уговорил девушку на мужское седло. Для неё седло было шире и мягче, чем мужское, но предполагалась посадка «по-мужски», ноги на разные бока лошади. Пришлось и новые наряды сшить для неё. Юбка-брюки и просто очень широкая плиссированная юбка, а под неё штаны типа лосин, позволили девушке и принятые здесь приличия соблюсти, и сидеть на лошади «по-мужски». Теперь нас с Катей дома удержать было невозможно, при любой возможности мы седлали коней, и уезжали в поля. Ну, и доразвлекались. Всё строго по Высоцкому: «Они стояли молча в ряд, их было восемь».

Когда мы остановились, они начали говорить то, что всегда говорят бандиты в подобной ситуации. Мол, парень, ты нам не нужен, оставляешь лошадей и девку, и можешь идти домой. Катя потянула свою Любушку назад, но двое из бандитов вытащили из-за спины арбалеты и наставили на нас.

– Не рассчитывайте убежать!

Чёрт, если я сейчас начну стрелять из пистолета, второй арбалетчик успеет выстрелить, а я совсем расслабился, даже непробиваемую рубаху не одел. От злости на самого себя, на свою беззаботность, интуитивно без участия мыслей и разума я задействовал магию. Из выставленных вперёд рук я выпустил два плазменных шара. Они ударили в арбалетчиков, сбивая им прицел, и поджаривая некоторые места их давно не мытых тел. Я выпустил ещё два шарика плазмы и ещё два бандита упали на дорогу, остальные с криками типа «проклятый маг» бросились бежать в разные стороны. Тот, кого я посчитал руководителем этой банды, получил плазменный шарик между лопаток и рухнул в траву. Мой конь обиженно заржал, мол, ты что творишь, чуть уши мне не поджарил?

– Так ты маг? – Катя смотрела на меня с непонятным выражением.

– Если ты помнишь, я был болен, после своих приключений в горах, и пока не знаю, чем сегодняшние упражнения для меня закончатся. Давай вернёмся домой.

Ехали молча, и после ужина разошлись по своим комнатам. Я, успокоившись, лёг на кровать и начал анализировать своё состояние, состояние своего источника, просмотрел свои энергопроводящие каналы. Этим осмотром я был приятно удивлён.

Мой внутренний источник магической энергии полностью восстановился. Чтобы определить его емкость мне не хватало точки отсчёта, да это и не срочно. Главное, что он снова функционален, я могу заниматься магией. Энергоканалы стали мощнее, их проводимость тоже возросла, причём, прилично, в несколько раз. Я решил «выходить из тени», поэтому немного ослабил затемнение моего источника, теперь для других магов я буду выглядеть, как слабый маг земли. Пошарил в своём рюкзаке и нашёл шесть накопителей, из числа тех, что использовал на плато в горах. Два из них были заряжены, а четыре разряжены почти полностью. Я осторожно выкачал энергию из одного разряженного накопителя так, чтобы он был полностью опустошён. Потом зарядил его до полного состояния из своего внутреннего источника. При этом мой внутренний источник разрядился наполовину. Значит, мой резерв составляет около двух тысяч единиц магической энергии. Совсем неплохо. Архимаги этого мира имеют от тысячи до полутора тысяч единиц.

На следующий день я начал знакомство с шахтой.

Я не был здесь до модернизации, но то, что увидел сейчас, не вдохновляло. В горизонтальной штольне были проложены деревянные рельсы в одну колею. Штольня имела такие габариты, что рядом с вагонеткой протиснуться было проблематично, не говоря о второй колее. Уходила эта штольня в гору метров на двести. Во все стороны от неё отходили забои. Высота штольни и забоя была ниже, чем средний рост человека, и мне приходилось передвигаться пригнувшись. Только постоянные физические тренировки и развитая мускулатура спасали мою спину от того, чтобы в ней возникли ужасные боли от постоянного напряжения одних и тех же мышц. Я потребовал, чтобы меня сопровождал маркшейдер. Я его долго пытал на предмет, где находится рудное тело, почему забои идут туда, а не сюда.