Константин Киба. Сборник

Женщина проводит нас по убитому коридору, мы спускаемся ниже — в подвал. Повсюду камеры и несколько раз я слышу за спиной чье-то сердцебиение, но когда оборачиваюсь — никого не вижу.

Подвал оказывается не совсем подвалом, а каким-то перепланированным бункером с десятками дверей. В одну из них женщина стучит и... молча уходит, даже мельком не взглянув на нас.

Тяжелая дверь открывается и...

Я выдыхаю. Жива. Слава Шииле.

Так... стоп. Что опять за хрень?!

Акане вскрикивает и зажимает руками рот. В отличие от Элеоноры, она не знала, что Аннета Гвидиче жива и здорова. Девушка для всех мертва. О том, что я инсценировал ее смерть знали только Элеонора и Вадим Тернов. Теперь же... еще и Акане.

Замираю на месте, сильнее ухватившись за ляжки Кибы Рио. Да и не я один в недоумении. Аннета Гвидиче...

...изменилась.

Ее белоснежные волосы слишком быстро отросли и как будто потемнели. Она бледная как смерть. Лицо осунулось, но вытянулось — стало овальнее, как у взрослой женщины, хотя по глазам еще можно понять, что она подросток. Одета в скромную мужскую рубашку, но с черными чулками и в красной мини-юбке. Очень несовместимый выбор одежды.

— Анета? Ж... жива? Но как? — заикается Акане. — Это... ты?

Элеонора первая выходит из ступора, прижимает изменившуюся Аннету к груди. Ее голос надламывается. То ли от удивления, то ли от избытка чувств:

— Девочка моя, ты... многое пережила, да? Что с тобой произошло? Ты так изменилась. Стала настоящей красавицей.

Угу. Слишком уж изменилась. И я не могу понять причин, почему так произошло.

Элеонора проталкивает в скромную комнату без окон — с одной кроватью, холодильником и телевизором. Сразу подмечаю на столе кучу тарелок с едой. Нетронутой и плесневелой. В нос бьет запах тухлятины. Во имя Шиилы, что за фигня? Тернов говорил, что тут за этим следят. Аннета что, никого не пускала? Получала еду и всё? Она вообще ничего не ела за всё это время?

Мы стоим. Просто стоим и смотрим, как Элеонора тискает очень похожую на Аннету девушку. Не уверен, что голодуха так меняет людей. Что-то с ней произошло за это время.

Я кладу Кибу Рио на кровать, дожидаюсь когда нежности закончатся. Блин, все это, конечно, трогательно, но... времени очень мало. Они это понимают?

Акане шепчет:

— Киба-кун, что происходит? Почему она жива?

— Тише. Потом объясню. С ней что-то не так.

— Да я уж вижу... Она что, подкрасилась? Пластика?

— Вряд ли.

— Может, с суммой переиграла? Хотя я о таком не слышала.

— Не знаю...

Наконец Элеонор отрывает Аннету от груди, и мы с Акане задерживаем дыхание. На всякий случай. А то как-то не по себе.

Аннета поднимает голову, и мы пересекаемся с ней взглядами.

— Я ждала тебя...

Она не улыбается. Не плачет. На ее лице вообще ничего нет. Пустота.

Выдыхаю, киваю:

— Прости, что долго. Меня задержали.

— Знаю.

Мы с Элеонорой переглядываемся.

— Знаешь? — спрашиваю я. — Откуда?

В ответ она лишь улыбается. Совсем слегка, но...

Делает это так, что не только Элеонора с Акане непроизвольно отступают на шаг, но и я.