Грозный сэр Макс в Хогвартсе

Глава семнадцатая, в которой Макс срывает второй тур

Не все то русалка, что в воду ныряет.

Русская поговорка

Я плыл сквозь воды Черного озера, любуясь переплетениями вездесущих водорослей, причудливыми илистыми долинами, испуганными серебристыми рыбешками. Шею мою украшали самые настоящие жабры — я осторожно надеялся, что спустя какое-то время они исчезнут сами собой. Было бы не слишком сподручно продолжать с таким украшением обучение в Хогвартсе.

Хотя… Я представил, как специально для меня в кабинете Трансфигурации поставят гигантский аквариум и фыркнул от смеха. Изо рта моего немедленно вырвался большой пузырь воздуха — и ни единого звука.

Эх, а я так хотел поболтать с русалками! Правда, я пока и не увидел ни одной. Только шуганул стайку каких-то неказистых чудищ с длинными пальцами. Оказалось, достаточно пару раз отбросить их со своего пути при помощи чар, которые мы как раз изучали с Флитвиком.

Но вот я увидел вдали на дне самое настоящее поселение. Ряды махровых, заросших тиной, крыш, круглые окошечки, мозаика из разноцветной гальки, украшавшая стены — это место здорово напоминало одну из моих ночных грез. На какое-то мгновение я был совершенно уверен, что уже бывал здесь. Когда-то между сном и явью, на рассвете, когда и приходят самые волшебные сновидения.

Но наваждение рассыпалось, не успев толком пустить корни в моей бестолковой голове — я увидел местных жителей и с абсолютной ясностью осознал, что раньше никогда не встречался с этими ребятами.

Я смотрел на маленькие треугольные зубки русалок, улыбавшихся мне вслед; скользил взглядом по длинным когтистым рукам с перепонками; заглядывал в какие-то пустые, нечеловечески голодные глаза… И откуда-то знал, что эти существа знали вкус человеческого мяса. Им приходилось раздирать людскую плоть на части. И они с удовольствием повторили бы! С радостью сменили бы свои ожерелья из гальки на бусы из отрезанных ушей.

Мне уже напрочь расхотелось вступать в дружескую беседу с этими жуткими существами. Но, я кажется, умудрился заблудиться. Во всяком случае, я никак не мог разобрать, откуда доносится русалачья песня, ориентируясь на звуки которой я и следовал к своей цели. Теперь мне казалось, она доносилась сразу со всех сторон.

Значит, стоило спросить дорогу у местных жителей. Любой путешественник прекрасно знает — это первое, что требуется сделать, если уж вам довелось заблудиться в незнакомом поселении.

Я приблизился к парочке русалок, которые почему-то показались мне чуть менее зловещими, чем прочие. Они сидели прямо на крыше дома, взявшись за руки, и о чем-то тихо перешептывались. Когда я застыл рядом с ними, бестолково открывая и закрывая рот — я как-то позабыл, что лишен способности членораздельно разговаривать — они настороженно уставились на меня.

Я почесал в затылке. Попытался было жестами объяснить, что именно мне нужно. Русалки недоумевающе переглянулись и вновь уставились на меня.

— Мы не понимаем, — произнесла одна из них красивым напевным голосом.

Можно было попробовать написать свой вопрос — вот только где? Я огляделся. Никаких поверхностей, где можно было бы накарябать обломком гальки хотя бы пару слов, в пределах видимости не обнаружилось. Поколебавшись, я достал палочку.

Русалки дружно шарахнулись от меня, хором произнося нервное:

— Не надо нападать!

— Мы держим слово! Делаем то, что обещали волшебникам!

Кажется, местные обитатели ужасно боялись магов… Вероятно, люди с волшебными палочками имели обыкновение не слишком любезно себя вести по отношению к русалкам и тритонам.

Я постарался как можно более дружелюбно улыбнуться и демонстративно направил палочку вниз. Судя по искаженным от ужаса лицам моих собеседниц, получилось у меня не слишком убедительно. Впрочем, удирать они не спешили. Может, оцепенели от ужаса? А потому я решил все-таки попробовать наладить общение.

Только вот как?

Самым простым решением казалось трансфигурировать часть кровли, сделав ее более гладкой. А потом нацарапать на ней свой вопрос.

Теоретически это было очень просто. Я отчетливо помнил описание этого преобразования из учебника за первый курс. Только вот — я ведь обещал профессору Макгонагалл даже не пытаться ничего трансфигурировать… Правда, ситуация была экстренная. И мой успех с одеянием Миртл как бы намекал, что не так уж все и плохо с моими магическими навыками, верно?

Словом, я решился. Направил свою палочку на кровлю и одними губами произнес магическую формулу…

То, что произошло после, повергает меня в глубокий шок до сих пор. Как мне удалось сотворить такое? Это совершенно не умещается у меня в голове.

Из крыши в том месте, куда я ткнул палочкой, начали стремительно расти конечности симпатичного голубоватого оттенка, отдаленно напоминающие человеческие руки. Только вот локтевых суставов у каждой руки было по пять-шесть, а пальцы и вовсе не поддавались подсчету.

Конечности жадно обшаривали все, до чего могли достать. Одна из них прямо у меня на глазах отломила кусочек кровли, вторая старательно процарапывала дырку в стене, третья — уже вовсю хозяйничала внутри дома, ввинтившись туда через окошко. Сразу несколько рук потянулось и к русалкам — они завизжали и отшатнулись.

— Маг! Убери это! — закричали они на меня.

Я честно попытался убрать. Разумеется, стало только хуже. Если раньше конечностей было едва ли больше десятка, и росли они лишь на небольшом участке кровли, то теперь проблема прямо на глазах разрасталась до совершенно немыслимых размеров… Вот уже очередная хищная ладошка махала мне у крылечка дома, пытаясь отколупать косяк. А через несколько секунд и на стене соседнего сооружения колосился целый лес из рук, жадно обшаривающих каждый миллиметр пространства вокруг и стремящихся разломать на части все, что только можно.

Напасть распространялась подобно пожару в ветреный день. Через несколько мгновений я с ужасом наблюдал, как две любознательные конечности раздирают на части довольно большую рыбину. В воде ее кровь быстро рассеялась, а кишки плавно поплыли в сторону дна. Я поежился, представив себя на месте этой рыбины.

Кажется, русалки тоже не жаловались на недостаток воображения. А может, эта рыбина была их ручным питомцем? Чем-то вроде любимой собачки?

— Ты! Кусок мяса! Убери это! — неистовствовали они. Я только беспомощно развел руками, чем вызвал новую волну гнева. Одна из русалок даже попыталась меня укусить — бросилась, раскрыв совершенно нечеловеческую пасть в угрожающем оскале. Я применил к ней отбрасывающие чары, отчего она с протестующими воплями отлетела в сторону на десяток метров.

На помощь первой русалке уже спешили другие. Позже я заметил и тритонов, вооруженных какой-то причудливой версией трезубцев. Все они неслись на меня явно не с самыми мирными намерениями.

Запаниковав, я рванул вверх. Оглянулся назад, на своих преследователей, и вдруг заметил то, ради чего, собственно, и спускался на дно озера. Я увидел пленников. Они были привязаны к гигантской статуи тритона, четыре бесчувственных человека в ряд.

— О боги! — вырвалось бы у меня, если бы я не был лишен возможности говорить. Вызванная мной тотальная эпидемия быстро размножающихся агрессивных конечностей захватывала все большую территорию. И сейчас решительно приближалась к пленникам.

Я в красках представил, как жадные многосуставчатые руки десятками когтистых пальцев обшаривают Гермиону, разрывая ее тело на части и с любопытством щупая внутренности…

И рванул по направлению к пленникам с такой скоростью, что мои преследователи в мгновение ока безнадежно отстали. Тут явно не обошлось без магии — я ни за что не смог бы так разогнаться сам по себе, даже принимая в расчет жабрости.

Прошло каких-то несколько секунд, а я уже беззвучно выкрикивал: «Вингардиум Левиоса», тыкая пальцем в гигантскую статую. Я справедливо счел, что убрать из зоны поражения всего каменного тритона будет быстрее, чем отвязывать пленников по одному.

С первого раза у меня не получилось. Статуя вздрогнула и как-то неловко повернулась боком, но от дна не оторвалась. Тогда я безмолвно рявкнул: «Бомбарда!», целя в основание.

Кажется, раньше у меня не получалось это заклинание? Что же. Раньше мне, очевидно, просто не хватало мотивации. Теперь все сработало — и слово «сработало» явно не до конца передавало масштабы происшедшего. Силой взрыва меня отбросило далеко вверх. От норовящей упасть плашмя статуи прямо на глазах отламывались здоровенные куски.

Я вновь обратился к верной «Левиосе», на этот раз более успешно. Я сумел подхватить статую до того, как она успела своим весом придавить так и не проснувшихся пленников, и вместе с ней двинулся к поверхности.

Русалки с тритонами больше не делали попыток ко мне приблизиться. Видимо, чувство самосохранения пересилило в них стремление к справедливому возмездию. И я их даже понимал — и сам бы не стал связываться со странным типом, который сотворил подобное.

Парящая над озерной гладью статуя с привязанными к ней пленниками выглядела очень внушительно. Особенно с учетом того, что пленники, к моему облегчению, наконец очнулись и теперь вопили что-то возмущенно-испуганное.

К моему счастью, статую немедленно подхватили своей магией волшебники, суетившиеся у кромки воды.

На берегу меня уже ждала целая толпа. Мокрые и взбудораженные пленники, взволнованно гудящие зрители, нервно бегающие судьи… И чемпионы, сиротливо топчущиеся у кромки воды.

«Странно, — подумал я. — Когда это они успели вернуться на поверхность раньше меня?»

— Мистер Поттер! — чуть ли не кинулся на меня один из судей. — Что вы натворили?!

— Во-первых, это не я! Во-вторых, все так и было. А в-третьих, они первые начали, — поспешил откреститься я, наслаждаясь своей вновь обретенной способностью к членораздельной речи.

— Как это не вы? — растерялся судья. — Но русалки сказали… Откуда тогда взялся этот… кошмар?

Я оглянулся в ту сторону, куда экспрессивно махнул судья, и остолбенел. Руки, которые я так неосмотрительно наколдовал, уже успели выбраться на сушу. И теперь являли собой пародию на очень жуткий шевелящийся лес. Со своими конкурентами — обычными деревьями — голубые конечности расправлялись весьма решительно. Вырывали их с корнем, ломали на части, отбирали друг у друга и брезгливо отшвыривали.

Прямо на моих глазах одна из конечностей выдрала из земли милую пушистую елочку и запустила ее в направлении трибун со зрителями. Люди встретили летящее в них дерево громким дружным визгом.

— Вы должны были просто достать со дна своего друга! Зачем было устраивать… такое? — заорал судья, воздевая руки к небу. — Другие чемпионы еле сумели выбраться! Мисс Делакур чуть не растерзали заживо — бедняжка до сих пор не может отойти от шока.

— Я нечаянно! — потупился я.

— Будет здорово, если вы исправите свою ошибку, — строго сказал Дамблдор, как-то незаметно оказавшийся неподалеку. — Надеюсь, у вас есть идеи, как это сделать? Желательно, не слишком радикальные. Было бы нежелательно выжигать половину Запретного Леса, чтобы остановить распространение этих ваших… рук.