Последний свет (Астриум-4)

никто не подозревал, что случится этот… потоп Тьмы. Так что все наши дирижабли остались там же и стали тем же, что и причальные башни. Теперь они — добыча Тьмы.

— Не может быть. — я отказывался верить, хотя это звучало вполне правдиво. — Прямо все до единого?

— Связи нет ни с одним. — Арамаки развел руками. — Вы же не будете говорить, что не верите мне? Во-первых, это обидно, во-вторых, для чего мне врать?

Я вот тоже не мог придумать, для чего Арамаки врать, но верить ему все равно не хотелось. Потому что, если сейчас окажется, что у нас нет ни одного дирижабля, то весь мой план посыплется как карточный домик на борту сухогруза. В девятибальный шторм.

— А что насчет того дирижабля, который доставил нас сюда? — вспомнил я. — Он же на ходу, совершенно точно!

— Он не принадлежит к корпорации «Арамаки». — тут же ответил Арамаки. — Кроме того, он возвращался с перевозки, когда подобрал вас, и в нем практически не осталось топлива. А заправить его сейчас, как вы понимаете, негде. Возможно, он сможет навернуть еще пару кругов по периметру того, что осталось от Города, но это — максимум его возможностей.

— Откуда вы знаете?

— Я сразу же поинтересовался его состоянием, когда он прибыл. — Арамаки пожал плечами. — Чтобы представлять, что меня ждет, когда аккумуляторы «Горизонта» иссякнут.

Что ж, такой ответ на вопрос сразу снимал все подозрения во лжи. Подобный подход — это как раз то, чего следовало бы ждать от человека типа Арамаки. Заранее продумать как и куда свалить, когда все станет окончательно плохо. И неважно, что «свалить» означает не больше чем «протянуть чуть-чуть подольше без шансов на выживание».

— Ладно, а другие корпорации? — не сдавался я. — Не может же быть, чтобы у всех была такая же ситуация. Надо обязательно выяснить, нет ли у кого-то дирижабля, который сможет отвезти меня туда, куда нужно. В ноктус бывшего района Тай-фо, примерно в его середину.

— Что ж. — Арамаки на секунду задумался. — Я думаю, у меня есть возможность это выяснить. Но на вашем месте я бы не очень надеялся на успех.

— Выясняйте. — я кивнул. — Надежда умирает последней.

— Только на ней и живем. — невесело улыбнулся Арамаки и отошел к своему столу.

Поставив стакан на столешницу, он принялся тыкать пальцами по своему столу, который, судя по всему, имел сенсорную столешницу. Потом взял со стола какую-то приблуду, похожую на флешку, и вставил ее себе прямо в голову — куда-то в заднюю часть. Сел в кресло, закрыл глаза и замер.

— Что он делает? — спросил я у стоящей рядом Лизы.

— Общается, как я понимаю. — шепотом ответила Кейра вместо сестры. — Он подключился к сети нейронных коннекторов и, судя по всему, она объединяет в себе всех глав корпораций Города.

— А по Контактам никак?

— Нет. Нейронная сеть изолирована от всего внешнего трафика, ее нельзя взломать и в нее невозможно попасть извне. Даже количество участников в ней не может измениться, оно программируется изначально.

— Тогда логично. — я пожал плечами. — Крутые же все дядьки, ну.

Арамаки сидел без движения минут пять. Он не сказал ни единого слова, не сделал ни единого жеста и даже дышал будто бы через два раза на третий. И наконец, когда я уже устал ждать, а Лиза вполне себе начала приглядываться к какому-то образцу холодного оружия, явно выставочному, висящему на стене, Арамаки наконец открыл глаза, поднес руку к затылку и вытащил свою приблуду.

— Как всегда, есть хорошие новости и плохие новости. — Арамаки взял в места в карьер. — Хорошие — дирижабль есть. Исправный, заправленный, не зараженный.

— Плохие? — я поднял бровь. — За ним нужно отправиться в ноктус?

— А, ну если это плохие, то тогда новости просто немного похуже хороших. — Арамаки усмехнулся. — Этот дирижабль принадлежит корпорации, руководство которой является… хм… прямо скажем, мизантропами. Договориться с ними хоть о чем-то — это ой какая удача. Чаще всего, они не идут ни на какие сделки, даже если это сулит выгоду им самим.

— И о какой же корпорации идет речь? — поторопил я.

— Это корпорация Верпен.

Внезапно сзади кто-то прыснул и засмеялся. Засмеялся громко, обидно и даже с какими-то истерическими нотками. А самое главное — я ни разу до этого не слышал этого смеха и даже не понял, кто из девушек его издает.

Понял я это только, когда обернулся. И заодно — понял, почему раньше не слышал этого смеха.

Смеялась Трилла.