Попавший в некроманта 2. Сэр студент

15. Весенние экзамены

Происшествие в доме булочника не осталось незамеченным.

Впрочем, никто не поднимал паники, не истерил, не звонил мне на мобильник. В этом мире вообще не принято звонить на мобильник по всяким пустякам, потому что мобильников не изобрели, даже магических. Никто также не присылал ко мне домой ночью карету с решетками на окнах и не вызывал срочно пред очи герцога. Реакция владетеля оказалась более взвешенной и спокойной.

Утром беззаботного дня ко мне пришел на обычную тренировку с оружием Фрекко. Он между делом, пока я надевал кольчугу, спросил:

– Ты причастен к смертям в доме булочника? Время и место подсказывают, что без тебя там не обошлось.

– Может и причастен. Но не я всё это начал.

– Верю. И герцог верит. Верит, но очень интересуется, когда он получит новую защиту.

– После экзаменов только. Сейчас не могу. Поверь, никакой срочности в такой защите нет.

– Ну да, ну да, – Фрекко взял деревянный меч. – Кстати, знаешь, какие слухи по городу ползут?

Я покачал головой. Когда мне слухи собирать?

– Говорят, отряд наемников решил ограбить булочника, изнасиловали и убили всю его семью, включая трехлетнюю девочку и пятилетнего сына, а добрый некромант заметил это безобразие и всех разбойников изничтожил. Правда, и сам при этом геройски погиб.

– Ну, в принципе, так оно и было. Добрый некромант заметил и уничтожил. А некромантом больше, некромантом меньше – этого горожанам знать не обязательно.

– И Гильдия некромантов теперь требует у герцога дать магам право на суд неодаренных и их покарание смертью.

– Да иди ты! – не поверил я.

– Вот и герцог удивился. А они серьезно требуют. И горожане их даже поддерживают вроде. Говорят, маги защитят их от вояк-разбойников.

– Горожане что, совсем глупы, отдавать свою жизнь в руки любого мага?

– Так люди они вообще такие… не сильно предусмотрительные. Особенно в толпе. Мозги-то у всех по-разному устроены, а чувства работают примерно одинаково. Так что разумные мысли у них вразнобой идут и только споры вызывают, а страхи и жадность у всех похожи, они складываются и умножаются. Вот тот, кто умеет на страхе или жадности сыграть, ими и управляет.

– Страхе, жадности и чувстве собственной важности.

– Точно! – мы уже были на площадке. – Бой!

Рыцарь шагнул ко мне и начал мощно и быстро рубить меня сверху наискосок, заставляя уйти в глухую защиту, не давая мне времени что-то предпринять. После пяти таких ударов он сильно пнул меня ногой в живот. Я упал, старик стал рубить меня сверху, не давая подняться, а потом улучил момент – и ткнул скругленным острием деревянного меча под кольчужную юбку, во внутреннюю сторону бедра. Больно ткнул, синяк будет.

– Всё. Ты ранен. Почти убит, кровью истек бы, – старик сунул меч подмышку, снял шлем и подшлемником вытер пот со лба.

Пришлось признать поражение. Признать и запомнить эту комбинацию атак.

Потом еще постучали мечами, но уже без такого напора. Силы у моего тренера уже не те, чтобы долго без устали махать мечом.

***

После тренировки, переодеваясь в сухую одежду, я поинтересовался у Фрекко:

– Чего теперь от гильдейских ожидать? Оставят меня в покое?

– Я бы не стал на это рассчитывать. А чего ожидать… с помощью силы они тебя не одолели. Значит, будут пытаться с помощью хитрости. В хитростях самые большие мастерицы – ведьмы. Я бы на их месте ведьму опытную на тебя натравил.

– Какие еще варианты?

– Ну, еще есть боевая магия. Ее применять они станут в последнюю очередь, если вообще станут. Всё же в мирное время такие вещи применять совсем нельзя, будут расследовать, шум поднимется, герцог сильно недоволен будет.

– Что именно из боевой магии?

– Я бы стрелу-амулет из арсенала воздушников применил. Летит далеко, быстро, всегда попадает в цель, и наконечник у нее тяжелый, пробивает и щиты, и латы. Еще у магов огня много всяких штучек есть.

После прощания с Фрекко я задумался. Ведьмы, значит, следующая опасность.

Амулет моей разработки, который я сейчас носил, от их хитростей вряд ли защитит. А вот тот амулет, который Грала мне делала, – сможет.

Но амулет Гралы отключится, если я использую свой Круговой удар. С другой стороны – отключится, ну и что? Я его потом сразу же заряжу. Вряд ли меня одновременно будут атаковать бойцы ближнего боя и ведьма.

Когда я зашел в дом, сразу накинул на шею медальон от Гралы. Буду теперь носить два защитных амулета. Они будут конфликтовать, при срабатывании моей защиты амулет Гралы разрядится. И после собственного срабатывания – тоже может разрядиться, это от типа атаки зависит. В любом случае, от первой атаки он убережет.

А мой амулет останется в работающем состоянии всегда и защитит от стандартных способов нападения, ради этого я его и создал.

***

А в Академии учеба шла своим чередом. Началась сессия.

Всех студентов нашего курса декан собрал в лекционном зале.

– Каждый преподаватель сам определяет, когда проводить экзамен, и вывешивает информацию о том на двери моей приемной, – вещал он с кафедры.

О том, что между экзаменами нужно устраивать промежутки для отдыха и подготовки студентов, преподаватели не знали. Считалось, что если студент учился во время семестра, то специально готовиться к экзамену ему не надо. Определенная логика в этом есть – какой смысл в подготовке, если знания, быстро усвоенные перед экзаменом, так же быстро выветрятся из головы? Некромантия – занятие серьезное, ошибок не прощает. Знания должны сидеть в голове прочно, как коренной зуб, – так наш преподаватель обычаев и права выразился.

К тому же готовиться всем студентам одновременно по одному предмету не позволяют возможности библиотеки: по каждому предмету есть два-три трактата, содержащих нужные знания, а количество копий этих трактатов явно недостаточное, в лучшем случае штук пять на весь курс. Вот если бы я был директором этой академии, я бы заставил нерадивых студентов отрабатывать грехи, переписывая эти трактаты. И тогда копий хватило бы на всех. Конечно, доверять двоечникам перерисовку схем мыслеформ – не самая лучшая идея, но и эту проблему как-то решить можно.

После собрания мы направились к деканату – полюбоваться на его дверь. Там уже висели листочки – записки преподавателей.

***

Первым стал экзамен обычаев и права.

Мне пришлось по памяти процитировать длинный закон о наследовании.

– Ты ошибся в паре мест, – сообщил мне преподаватель, который проверял меня по тексту закона. – Несколько слов поменял.

– Так ведь не по существу, – я был уверен, что смысл всех пунктов помню верно.

– Вот представь, придется тебе участвовать в прениях на суде герцога. И процитируешь ты закон неточно. Это как придти на прием в крестьянских штанах вместо чулок. Всем сразу станет ясно, что ты неопытный законник, станут высмеивать тебя. А ежели ты смешон – кто поверит твоим словам?

Довод был мне понятен, и определенный смысл в нем присутствовал. Пришлось признать свои недоработки.

– Впрочем, твои результаты не хуже, чем у других. Так что экзамен я тебе засчитываю, – преподаватель черкнул записку для декана. – В следующем семестре внимательнее к формулировкам будь. Закон этот мы еще не раз вспоминать будем.

Выйдя из кабинета, я развернул записку. Там стояло «Экзамен сдан приемлемо».

«С почином!» – поздравил я себя.

После первого успеха стало немного спокойнее. Конечно, несданный экзамен – это еще не конец жизни, и даже не конец обучения, обучение для некромантов обязательно, никого из академии не выгоняют. Просто пришлось бы дополнительно заниматься по несданному курсу в следующем семестре. А самых бестолковых могут на второй год оставить.

***

Петор перед началом экзамена напомнил группе:

– Как я и предупреждал, любой студент, кто начертит схему мыслеформы, которая окажется мне незнакома, получит оценку «превосходно». Есть ли желающие попробовать?

Желающие нашлись. Парни специально искали в библиотеке редкие книги, в которых высматривали экзотические схемы. Надеялись упростить себе жизнь, оптимисты.

По очереди студенты выходили к доске, чертили, но каждый раз старый магистр качал головой и говорил «Нет». Зачастую он еще и называл автора схемы, и что она делает. Видимо, такое развлечение у него бывало каждый год, и схемы эти ему показывали неоднократно, поскольку книги в библиотеке не менялись десятки лет.

Я не торопился выходить к доске. Мне было бы несложно сдать экзамен, отвечая на вопросы. Но магистр вызвал меня сам:

– А что, сэр рыцарь не хочет попробовать меня удивить?

Я вышел, задумался, что бы ему показать.

– Схему защиты не-живого тела, которую ты продал Гильдии, я уже видел. И даже восстановил по ней схему нападения. Так что это можешь не рисовать.

Чертить что-то сложное, да еще и по памяти, не хотелось. Я выбрал простенькую схему, нагревающую воздух вокруг цели. Начертил ее воздействующий блок. Потом задумался, какой блок нацеливания к нему прикрепить. Выбрал самый простой – на носителя амулета.

– Э, нет. Этим ты меня не удивил. Это простейший амулет для согревания.

Я задумчиво стер мокрой тряпкой блок нацеливания. По памяти я мог изобразить те варианты, которые использовал в своих атакующих амулетах. То есть по метке человека, или вокруг себя, или в конусе, указанном кольцом. Из этих вариантов самым простым было нацеливание вокруг себя, на ближайшего ко мне человека. Я его и пририсовал к схеме.

– Хм… и что оно делает?

– Согревает ближайшего ко мне человека, если такой найдется ближе, чем в десяти шагах.

Магистр загадочно улыбнулся.

– А если температуру повысить?

Я в задумчивости стер знак «тепло» и вместо него вставил «пламя».

– Сожжет? Да нет, вряд ли. У воздуха теплоемкость низкая. Пыхнет только, волосы и ресницы спалит, кожу на открытых местах чуть обожжет. Как оружие применять вряд ли получится. Только попугать если. Или запускать его многократно, чтобы долго держать человека в огне, но это издевательство какое-то.

Магистр хитро улыбнулся:

– А если не воздух греть, а доспехи?

Я посмотрел на схему, стер знак «воздух», вставил «железо».

– Да не, всё равно ерунда получится. Поддоспешник защитит от ожогов, затлеет только верхний слой ткани. Неприятно, но для боя я бы не стал применять. Долго, ненадежно, больше вони и дыма, чем пользы.

– Ты порадовал меня, ученик, – вдруг Петор заговорил серьезно. Он провел кончиками пальцев по схеме вдоль потока энергии, как будто лаская ее. – Я всю жизнь изучал мыслеформы и создал одиннадцать новых. Меня считают авторитетом в разработке новых форм. Но я даже близко не подошел к великому Лепарду из Вины, которому удалось разработать более двух сотен действующих схем. У него был замечательный дар видеть, как будет работать схема. Я мечтал хотя бы посмотреть, как работает такой дар. Теперь я вижу, как. Ты порадовал меня.

Кажется, я себя выдал. Точнее, продемонстрировал свои необычные способности. Вспомнился старый анекдот про парашют, который тащился за разведчиком по улицам Берлина.