Вторжение в Ойкумену

Глава 24. Интриги Тайной канцелярии

Молодой граф Фалькштейн и не подумал присоединяться к армии. Его задача была сложнее и интереснее. Дядя — так называли главу Тайной канцелярии Империи Запада Августа фон Фалькштейна, и который и правда приходился Лео дядей, поручил ему весьма ответственное задание. Ему следовало войти в контакт с орденом чернокнижников Тенербис Иллюминатус. Да и не любил Леопольд все эти военные дела, а саму войну считал большим провалом политики, и вынужденной мерой. С ним соглашался дядя. Вернее, Дядя, который и поручил Леопольду это задание.

— Время, когда империя могла преследовать и запрещать чернокнижников прошло, — мрачно сказал ему Август, недовольно шевеля роскошными усами в пол-лица завитых по моде десятилетней давности. — Нам надо найти и договориться с ними. Чернокнижники должны понимать: лучше мы, чем Алурия, которая вообще считает, что их нужно уничтожать.

— Однако Церковь и патриарх лацийский… — осторожно начал Леопольд.

В конце Полувековой войны, осознав, как сильно их подставил пан Чешковский, он же доктор Фортунус с генералиссимусом Миллерштайном, а ещё вспомнив их былые грехи, которых оказалось немало, правящий император обратился к патриарху, а у него самого давно чесались руки, разобраться с тёмными. И тот особой буллой, отлучил от церкви, предал проклятью чернокнижников и запретил обучение новых. Как и следовало ожидать, магическое сообщество проигнорировало этот запрет. Магические школы просто сослались на то, что у них отработанная веками программа обучения, которую маги не собираются ломать. Однако в Гехаймдорфе, от греха подальше предпочли первое время перевести чернокнижников в Гроссмагишехоф, в Грёнцен, который не подчинялся эдиктам лацийского патриарха, а потом их вообще стали выпускать как бардов, странствующих магов. А отлучению от церкви чернокнижники особо не расстроились, так как у них с этой религиозной организацией, как и вообще с религиями отношения не складывались. Не у всех, конечно, но у многих.

Но подобное прикрытие никак не спасало от пристального внимания инквизиции и специального отдела при Тайной канцелярии.

— Перетопчется патриарх! — громыхнул дядя. — Интересы империи требуют, что он отменил эту буллу. А будет сопротивляться, так у меня есть кое-что насчёт его делишек в те времена, когда он был кардиналом.

Молодой Фалькштейн сглотнул, поняв, что лучше не вдаваться в подробности, выводы сделал и только попросил уточнить детали.

Всё дело было в известной им Элигии Целеской, которая засветилась в компании учеников шелта в городе Вексельмюнде и помогла тем добыть амулет доктора Фортунуса, а потом скрылась вместе с ними в неизвестном направлении.

Пани Целеская была одной из немногих точно им известных адептов ордена Тенербис Иллюминатус. Так-то чернокнижников было много, и все они шарились по империи, но вот принадлежали к ордену далеко не все. Магистры были чересчур придирчивы в отборе и не брали кого попало. Целеской повезло. Однако, когда её взяли в Виндбоне первый раз, то не смогли доказать принадлежность к Иллюминатус Тенербис. Даже не для суда, а для самих себя. Пытать подданную склавинского императора, где чернокнижники были не запрещены, они не посмели, а от ментального сканирования она с лёгкостью защитилась. И только когда её вытащили из Орихалкового зиндана известные им адепты ордена, то агенты Тайной Канцелярии с уверенностью смогли вписать, что пани Целеская, потомок доктора Фортунуса, входит в Орден и занимает там далеко не рядовое положение.

Однако с тех пор пани Элигия не появлялась в Империи. А если и вела какие-то дела, то, только в той её части, докуда не могли дотянуться руки агентов. То есть в Грёнцене, Фляхенкюсте и вообще на побережье Янтарного моря. Направление они смогли вычислить, кутили ученики и опытная магичка в городе Кнехт, власть над которым оспаривали Грёнцен, Империя, и одно из королевств Нордлигеланда. Уж больно удобный было у него расположение, и помогало контролировать вход в Янтарное море. Поэтому вдобавок склавинские императоры и альбийские короли тоже претендовали на город, но поскольку их страны находились далеко, то захватить Кнехт они не пытались. Кнехтцев это устраивало, и они вообще считали себя вольным городом, как во времена существования Восточного Гевершахта. В общем, город был хорошим местом для того, чтобы там укрыть запрещённый во всех королевствах и империях Орден.

Орденским чернокнижникам даже как-то удалось не выдать себя, и если бы не это осечка с учениками шелта, то Орден бы искали долго и упорно.

Леопольда фон Фалькштейна телепортировали в Кёнингсгоф, столицу Грёнцена, прямо к департаменту иностранных дел королевства, где ему надлежало зарегистрироваться. И появившись на площади и покосившись на вывеску, он с неудовольствием подумал, что с этой самостоятельностью северного королевства пора заканчивать. Негоже ему имперскому дворянину вести себя так, как будто он прибыл в иностранное государство. Эти настроения усилило недолгое ожидание, так как чиновник возился медленно, прежде чем выдать ему паспорт регистрации.

Проблема была в одном. У Грёнцена была неплохая армия, которая выстояла во время Пятилетней войны, и едва не захватила Виндбону. Только вмешательство склавинов спасло Западную империю от позора — потерпеть поражение от вассала. Впрочем, Склавиния тоже выступила не очень хорошо в этой войне и поторопилась её закончить, ограничившись переходом трёх городов под свой контроль и разрешения в свою пользу давнего спора о территориях Восточного Приянтарья. Впрочем, Дядя, что-то думал на эту тему до вторжения Алурии, поэтому Фалькштейн особо не переживал.

Оседлав своего коня, который прошёл портал вместе с ним, Леопольд решил не задерживаться в столице Грёнцена, сразу направившись в Кнехт, чтобы прибыть туда ближе к вечеру. Нельзя сказать, что Дядя его торопил, но следовало поспешить. Обстановка на фронтах неопределённая, вроде бы Ингваров хорошо начал, но всё может измениться в любой момент, и если нейстрийцы возьмут абсолютно не защищённый Риволланд, то Кнехт будет их следующей целью.

По курсирующим слухам Кавелье, которого выдернули в Эртурию помогать потерпевшим поражение магам Алурии, отправил туда своего протеже — Эжена Тома. Этот свежеиспечённый генерал был двухметровым чернокожим здоровяком. Опять же, по слухам, сыном местной шаманки, попавшей в рабство, и нейстрийского дворянина. Магических способностей в Эжене не было ни капли, но его мать только родив, зачаровала его, защитив от магии, свинца и стали. Насколько это правдой, Фалькштейн не знал. Впрочем, никогда не стоит исключать, что дикари, живущие на границах с тёмными расами, владеют какими-то неизвестными магической науке знаниями, однако сам Тома славился своей неукротимостью в бою, внушая своим бойцам отвагу, а вражеским солдатам ужас. Такой мог бы промаршировать через Риволланд надолго нигде не задерживаясь.

Впрочем, то опять дела военные. Пускай они разбираются. Хотя, как чувствовал Фалькштейн, они навоюют. Но всё-таки его задача ясна, не стоит разбрасываться.

Было немного боязно, лезть в логово чернокнижников. Он хоть и неплохой чародей, но магистры Тенербис Иллюминатус смогут, если что разобраться с ним одной левой. Да и что говорить, Леопольд был неуверен, сможет ли он выстоять против той же пани Целеской.

Впрочем, об этом следует подумать утром, — размышлял он, въезжая после суток скачек в ворота (боже, все эти старые города сохраняют ставшие ненужными каменные стены, как будто в них есть какой-то смысл). Даже его скакуну особой породы, выведенного ведьмаками, специально для длительных путешествий, поэтому он и достиг города к вечеру, требовался отдых.

Но думай не думай, а три дня Леопольд фон Фалькштейн провёл, скитаясь по городу в бесплодных поисках, как самой пани, так хоть каких-нибудь чернокнижников. Старинной архитектурой он был сыт по уши, а гостиница, самая лучшая в городе, раздражала своими соседями, которые как на грех оказались богатыми купцами, сбежавшими из Западного Гевершахта после оккупации нейстрийцами и теперь мучительно раздумавших, стоит ли возвращаться, раз Макс д’Арно никак не покушается на их привилегии.

Только на исходе третьего дня он уловил испуганную мысль: «что здесь делает имперский шпик», и успел ухватиться за неё, прежде чем был выставлен ментальный щит. Расталкивая возмущённых прохожих, он бросился по узкой улочке к невысокой худенькой и русоволосой девушке с простым лицом, которая, завидев бежавшего на неё графа, замерла как кролик перед удавом.

Он только протянул руку, чтобы схватить её за рукав, как небольшая прожужжав, впилась ему в кисть. Ругнувшись про себя, он отдёрнул руку.

— Что тебе надо? — раздался над его ухом шипящий голос.

Леопольд фон Фалькштейн поднял глаза и увидел перед собой цель своих поисков, высокую рыжеволосую женщину с зелёными глазами, которые смотрели на него очень злобно.

— Вас, пани Целеская, — ответил он с лёгким поклоном, и тут же поднял руку в защитном жесте. — Нет, нет. Я только поговорить. Или с вами, или с кем-то из ваших начальников. Я, граф Леопольд Фридрих фон Фалькштейн. Дипломат и…

— Ищейка Имперской Тайной канцелярии, — злобно прошипела женщина.

— Сотрудник, — поправил её Фалькштейн. — А так всё верно. Только я именно из Дипломатического корпуса, а не из Инквизиционного.

— И что угодно вашей светлости? — не удержалась от ехидства Элигия.

— Давай уйдём с улицы? — предложил Леопольд. — Здесь столько посторонних ушей, что боюсь, мой полог не справится с ними всеми.

— Хорошая мысль, — поджав губы признала Целеская. — Тогда вот давайте поговорим в этом кабачке… Здесь тихо, и меня знают.

«Кривой пират» — прочитал на вывеске Фалькштейн. Ну да, ну да. Кнехт активно торгует контрабандным товаром, с колониями из Террановы, пользуясь своим неопределённым статусом. И наверняка здесь часто бывают ушлые ребятки из Золотого пролива, которые не брезгуют всяким, и пиратам часто надо сбыть товары, что они отнюдь не купили за честное золото.

И в этот момент графа осенило, почему Кнехт стал главной базой чернокнижников. Отсюда можно без проблем перебраться в колонии. Наверняка и свои капитаны у них тоже есть, а если нет, то какой пират откажется от мага на своём корабле?

Они вошли в харчевню, небольшую, но явно не грязный кабак. Место для своих?

— Оля, сходи пока в комнату наверху и принеси чёрное стекло, — сказала русоволосой девушке Целеская, и когда та удалилась, пояснила графу. — Ольга не из наших, она…

— Бард, — согласно кивнул Фалькштейн.

— Вообще-то, колдунья, — кисло посмотрела на него Целеская. — Если честно, граф, то мне уже плевать на всю секретность. Чернокнижники покидают Моэнию. Пока отсидимся в Терранове, а там видно будет.

Леопольд понимающе покивал.

— Это из-за того, что ты узнала от Роберта Замойского и Антонины Акустьевой? Предсказания шелта? Алурия займёт всю Моэнию, кроме владений восточных владений Склавинской империи, где им дадут бой шестеро избранных?