Восьмой кризис. Истоки

— Уверен? Вот же они. Бери.

— Я уже тебе сказал. Только ты можешь забрать воспоминания. Я не могу это сделать за тебя.

И мы снова замолчали. Я не могу решиться уйти и не могу решиться забрать забрать воспоминания. Я изменю всё в неизвестно какую сторону, в лучшую или худшую, либо оставлю как есть. В комнате стало темнее. Мебель начала терять свои очертания. Время… Оказывается в этом месте его не так уж и много. Мне следует поторопиться.

— Как бы ты поступил на моём месте?

— Я бы не стал брать воспоминания, — мгновенно ответил безымянный.

— Почему нет?

— Я не знаю.

— Многого же ты не знаешь…

— Это твоя вина.

Моя вина? Это тоже я уже слышал, правда немного в другом контексте. И что мне делать? Зея против возвращения памяти. Безымянный как выяснилось сам не стал бы их забирать… Но попытался мне их впарить. Забавно.

— Я еще смогу сюда вернуться?

— Не знаю. Надеюсь нет.

Я снова огляделся. Комната начала терять свои очертания и сливаться с безымянным. Кресла уже не было. Темный туман стал больше.

— Я бы на твоем месте поторопился, — посоветовал безымянный.

Холодно. Стало еще холодней чем было. Я встал над корзинкой с воспоминаниями, пытаясь углядеть в среди бумажек нечто особенное. Тщетно. Я потянулся за самым верхним кусочком, который никак не выделялся среди остальных. Схватившись за него я понял — я не смогу его поднять. Но всё же я потянул. Кусок бумаги, как я и думал, был абсолютно неподъемным. Занял положение поудобней, уперся ногами в растворяющийся в темноте пол, тяну вверх обеими руками. Не работает. Я не могу поднять кусок бумаги… А темнота вокруг всё смыкалась.

Продолжаю пытаться. Тяну так сильно, что побелели пальцы. Тяну так долго, что уже не чувствую носа. Холодно. Здесь чертовски холодно. Стен комнаты не стало, как и мебели вокруг. Остался только небольшой кусок пола под корзинкой и моими ступнями… И парящие в темноте черные глаза. Я их прекрасно вижу. Это совсем не та тьма, что окутала небесный остров. Здесь просто ничего не осталось, оттого и темно.

Я поднял корзинку. Тяжелее чем выглядит, но гораздо легче бумаги внутри. Потряс, бумажки внутри зашуршали будто ничего не весили. Я бы мог перевернуть корзинку и высыпать все бумажки… Но куда? Пола под ногами больше не было, хотя я уверенно стоял в пустоте.

— Всё или ничего, — сказал безымянный.

Всё или ничего. Я тоже так думаю. Изловчится и вытряхнуть один или два кусочка бумаги у меня не получится. Я так чувствую.

— Решайся! — потребовал безымянный. Его голос прозвучал оглушительно. Угрожающе… Но я рассмеялся.

— Ты пытаешься меня напугать? Этой темнотой? Не выйдет.

Делится с безымянным происходящим снаружи и объяснять почему меня не напугать темнотой мне показалось бессмысленным. Я глубоко выдохнул пуская в пустоту объемное облако пара. Пальцы рук задеревенели от холода. Неужели я могу здесь замерзнуть? Я сомневаюсь.

— Напугать? Дело не в страхе. Решайся. Я устал ждать. Тебе пора уходить, давно пора уходить.

— Пора уходить? Думаю ты прав, — я снова опустил взгляд на белые бумажки в корзинке. В этой темноте казалось, что они сияют, словно какое-то мифическое сокровище. — Всё или ничего, так?