Тафгай 4

Глава 3

Пока я громыхал коньками, с зачехлёнными лезвиями, по резиновой дорожке подтрибунного помещения, злость медленно, но верно сошла на нет. «Да, победу упустили, но могли упустить и ничью, не в этом дело, — думал я. — В команде созрела такая гадкая зараза как зависть, которая принялась разъедать, словно кислота крепкий мужской коллектив. Мы не были такими друзьями, чтоб в гланды целоваться, но все чётко понимали, что гребём сидя в одной лодке, и каждый знал, даже выходя на несколько минут в матче, что нужно отдать всё для победы».

Когда я вошёл в раздевалку многие, особенно капитан команды Лёша Мишин и его партнёры по тройке нападения, Саша Федотов и Толя Фролов заметно напряглись. «Отхерачть бы вас всех троих как следует», — мелькнула глупая мысль, а затем пришло чёткое спокойное осознание, что из бессмысленного и резкого решения ничего кроме вреда не получится. Посеешь ветер, пожнёшь бурю.

— Вопрос на сообразительность, — сказал я, посмотрев на хоккеистов. — Почему сегодня нам не везло? Почему мы, загубив с десяток моментов, не удержали победу?

— Так это, котиков сегодня плохо покормили, — ответил первым Коля Свистухин, почесав свой «гениальны» затылок. — Или может им меню поменять пора?

— Не гони, — возразил ему защитник Саша Куликов, — у них скоро морды — во будут! Им скоро домики нужно будет других размеров строить, чтобы они туда свободно, не застревая, пролазили.

— Да, зажрались наши коты, — поддакнул ему другой защитник Юра Фёдоров.

— Удача отвернулась, потому что каждый одеяло стал тянуть на себя, — пророкотал вратарь Витя Коноваленко. — Я всё молчал, ждал, чем дело закончится, но сейчас скажу. — Виктор Сергеевич встал с лавки. — Мужики после окончания чемпионата перейдут в другие клубы, переедут в Москву. Что ж поделать, судьба такая у всех периферийных команд. Как только кто-нибудь выстрелит, лучших сразу разбирают. Иван рассказывал, что в НХЛ не так, там стараются примерный равный уровень поддерживать, но мы-то не в НХЛ. Мы живём и играем здесь и сейчас, поэтому должны друг друга простить, собраться и доиграть чемпионат единым кулаком, не делясь на «патриотов» и «гастролёров». Тогда и удача будет с нами.

Внезапно дверь раздевалки распахнулась и ударила в мою широкую спину.

— Вы чё тут устроили? — Протиснулся в помещение Сева Бобров, оттолкнув меня. — Я вам покажу драться! — Главный тренер показал нам всем кулак. — Значит, смотри сюда. — Всеволод Михалыч прошёл к белой металлической доске, где были расставлены фишки-хоккеисты и прикрепил на одну такую магнитную фишку лист бумаги:

____________________И_____В____Н____П____РАЗНИЦА____ОЧКИ

Торпедо (Г.)_________21____15____4_____2____100 — 59______34

ЦСКА (М.)___________20____15____3_____2____129 — 68______33

Динамо (М.)_________22____13____5_____4_____84 — 57______31

— Только что в Москве закончился матч ЦСКА — «Спартак». — Продолжил главный тренер, тыча пальцем в турнирную таблицу. — Армейцы победили 8: 6, Володя Викулов хет-трик намострячил, и теперь у него 27 заброшенных шайб, лучший результат среди всех нападающих в чемпионате. А нам мужики больше отступать некуда, нужно только побеждать. Поэтому давайте не будем пороть горячку, завтра все к одиннадцати приедем на тренировку и там уже поговорим по душам. А сейчас расходимся, кто домой, кто на базу, и без драк. Этого ещё не хватало. * * *

Минут через пятнадцать, когда хоккеисты сложили форму в баулы и привели себя в порядок, группами и по одному команда потянулась на выход. После обидной ничьей на выходе из служебных дверей дворца спорта большого ажиотажа болельщиков не наблюдалось. Люди вообще склонны быстро привыкать к хорошему. Ещё в прошлом сезоне сгонять с одним из лидеров отечественного хоккея 3: 3 — было бы успехом, а сейчас — это уже неудача.

Сложив баулы с хоккейной формой и личные клюшки в командный автобус, я вместе с Александровым, Ковиным, Скворцовым и Доброхотовым угрюмо пошагал к пока ещё моей «Волге». Молодёжь уже о чём-то своём посмеивалась и строила планы на завтрашний вечер. Ведь когда тебе нет ещё и двадцати грустить просто некогда, потому что впереди долгая и счастливая жизнь, где ждёт множество побед и удач.

— Здравствуйте Иван, — неожиданно поздоровалась со мной журналистка Варвара Варшавская, которая держала за руку какого-то мальчика.

— Здравствуйте, — опешил я. — Это ваш сын? Какой уже большой. В каком классе учишься хоккеист?

— Вот ещё, сеструха это моя, в пятом, — пробубнил под хохот моих молодых партнёров по команде мальчик. — Что ж вы дядя Тафгай в конце-то не забили? Я весь голос сорвал. — Спросил паренёк, чем вызвал новый взрыв хохота моих «пионеров».

— В хоккее, как и вообще в большом спорте очень много зависит от игровой удачи, — начал объяснять я. — Сегодня не повезло в концовке…

— Завтра повезёт в любви, — давясь от смеха, выпалил Боря Александров.

— Значит так! — Не выдержал я подколов. — Дуйте в автобус, а я товарища журналиста с младшим братом до дома довезу. Поздно уже. Вы где живёте?

— На площади Горького, — промямлила Варя Варшавская.

И хоть на нас падал лишь тусклый свет фонарей, мне показалось, что Варвара немного покраснела. В машину же кроме неё и младшего братишки влез ещё и Боря Александров, мотивирую это тем, что меня одного оставлять нельзя, мало ли что в дороге может произойти. Учитывая, что опять повалил снег, и видимость значительно ухудшилась, в чём-то Боря был прав. Поэтому я сильно возражать не стал.

— А вы знаете, мне игра понравилась, — призналась Варвара, когда мы только отъехали от дворца спорта «Торпедо». — Я почувствовала себя словно в театре на незнакомой захватывающей пьесе, где определить финал до самой последней секунды было решительно невозможно.

— Чё не возможно-то? Верную победу прошляпили, — пробубнил младший брат журналистки Игорь.

— А эмоции в самом конце матча так всех захлестнули, что люди не сговариваясь повскакивали с мест, и досматривали игру стоя! — Восторженно продолжила журналистка.

— Это ещё что, вот 12-го в Москве с ЦСКА заруба будет на льду не шуточная, — хмыкнул Александров. — Может быть, за первое место биться будем. Вот там настоящие эмоции. А в феврале Олимпиада, даже подумать страшно, какая там ответственность. Весь Мир по телевизору смотреть на нас будет.

— Да ерунда, — махнул рукой Игорь. — Я вот завтра пацанам расскажу, что в машине ехал с самим Тафгаем и с лучших нападающим приза «Известий» Борисом Александровым, вот это настоящие эмоции! Только не поверят. Вон тут поверните, приехали уже, четвёртый дом.

Дорога от дворца спорта до дома журналистки Варвары действительно заняла всего пять минут. Я пока вел машину, искоса поглядывал на девушку. Красивая барышня. Большие глаза, умное симпатичное лицо.

«Не туда ты, Ваня, смотришь, — зашептал вкрадчиво, как змей искуситель, голос в голове, из-за чего я невольно вздрогнул. — Я же тебе уже говорил, женщины, карьера в партии — это всё глупости, временное. Деньги нужно большие зарабатывать, о будущем думать, о вечном».

Проснулся этот мерзкий голосок в новогоднюю ночь, точнее он никогда и не спал, просто переосмысливал своё место в жизни, накапливал информацию. И вот теперь я, по его мнению, должен был начать зарабатывать миллионы рублей. На моё возражение, что таких денег в Советском союзе не платят даже высокопоставленным государственным чиновникам, голос равнодушно отвечал, что если не платят в этой стране, то ищи ту, где платить будут много. Я же пока «выключал дурака» и слал голос на все начальные буквы русских матерных слов.

— Спасибо за хоккей и спасибо, что подвезли, — сказала, мило улыбнувшись Варвара, выходя из «Волги».

— Я до подъезда провожу, мало ли маньяков по ночам шляется, — пробурчал я «Малышу», выскочив следом. — Варвара! — Окрикнул я девушку и догнал её у самых дверей подъезда. — Можно я вам один на один кое-что скажу?

— Про хоккей? — Удивилась журналистка.

— Да. Про клюшку, шайбу и коньки, — я взял её под локоток, завёл в подъезд, посмотрел, далеко ли убежал её младший брат и назло голосу в голове поцеловал в мягкие, красивые губы.

— Вам мало «досталось» от меня в прошлый раз в вашей комнате? — Девушка сделала строгое и недовольное лицо.

— Нам хоккеистам ещё не так во время игры прилетает. — Прокашлялся я и добавил. — А давайте с вами вечером куда-нибудь сходим, или просто по набережной погуляем? Там сейчас красиво, всё белое, в снегу.

— Я подумаю, — быстро ответила Варя и убежала от меня вверх по лестнице.

«Идиот», — прошипел противный голос.

«Попрошу в моей голове такими словами не выражаться, — ответил я, выходя из подъезда. — Это ещё спорный вопрос, кто из нас князь Мышкин».

«Деньги надо делать! Деньги! — «Вскипел» голос. — А не с девочками по подъездам обжиматься».

— Дай мне время, дай мне срок, будет тебе белка, будет и свисток, — сказал я неожиданно вслух, усаживаясь за руль автомобиля.

— Что? — Спросил немного задумавшийся о чём-то Борис. — Свисток?

— Да я всё сегодняшнюю концовку игры переживаю. — Я снял машину с ручника. — Мог ведь судья из Челябинска свистнуть нарушение на мне? Ничего, прорвёмся.

— Прорвёмся, — засмеялся Александров. — Что атака с ходу на местную журналистику не удалась? От ворот поворот?

— Поворот, но не от ворот, — хмыкнул я, выезжая из проулка на площадь Максима Горького. — Смотри, как непогода разыгралась. Как бы нам до «Зелёного города» доехать без приключений.

— Прорвёмся, — улыбнулся Борис.

Однако дорога на самом деле оказалась не простой. Без навигатора, от которого я ещё не успел отвыкнуть, при плохой видимости из-за снега и поднявшейся метели один раз не в том месте свернул, один раз проехал отворот на Казанское шоссе. Но как говорится: «Упорство и труд, куда угодно завезут». И когда за окном промелькнула деревня Афонино, с характерными мелкими частыми домиками по разным краям дороги, я успокоился. Ведь оставалось лишь доползти до Опалихи, а дальше отворот направо и почти дома. Но именно на последних пяти километрах пути произошло совершенно фантастическое происшествие.

«Малыш» на переднем пассажирском кресле закемарил. Вьюга среди высоких сосен лесного массива, где пряталась наша спортивная база, стихла, и лишь плотный белый снег мелькал в световых лучах автомобильных фар. И вдруг проснулся голос в голове: «Тормози! Срочно тормози! Жми на тормоз быстрее!». Естественно, я мгновенно нажал на педаль тормоза, мало ли что? Когда видимость — ноль, всегда лучше немного перестраховаться. И внезапно передок моей «Волги» чуть не влетел в фигуру пошатывавшегося человека, который снял с головы шапку ушанку, осклабился в бессмысленной пьяной улыбке и поклонился мне.

— Сволочь пьяная! — Гаркнул я, разбудив перепуганного Бориса, и выскочил из машины. — Дебилоид! Ещё бы немного и ты бы лёг в могилу, а я бы сел за решетку!

— Всё нормально, брат, — еле ворочая языком, пробормотал мужик в телогрейке, в валенках и каких-то непонятного пошива штанах. — Поехали уже домой…

В следующую секунду я залепил с левой, более слабой, руки по макушке ненормальному бродяге и когда он по инерции нырнул в придорожный сугроб, зачерпнул горсть снега и размазал себе по лицу. Из автомобиля вышел так же и Боря Александров.