Вторжение в Ойкумену

— И ты Альстаф тоже не прав. Мы действительно получим удар в спину, если уйдём на юг.

— Но что тогда делать? — растерялся Гвидо.

— Атакуем Инсубр, — Алурия скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на своих полководцев, которые были ошарашены предложением. — Считайте, что меня вдохновили генералиссимус Ингваров и генерал Тома. В конце концов, такая тактика не раз приносила им успех.

Будь здесь ехидный Максимилиан д’Арно, единственный кто осмеливался не просто возражать императрице, но и спорить с ней до хрипоты, он бы напомнил женщине, что подобная тактика завела Ингварова в ловушку в Гельвеции, а Тома атаковал армию эрцгерцога Иоганна, набранную из ещё не воевавших рекрутов. Но Арно здесь не было, а Альстаф, который думал, примерно так же не любил спорить со своей воспитанницей.

Алурия взяла карты, потом указку и начала объяснять соратниками, как они будут действовать, чтобы сломить сопротивление алеманнских войск, заставив их отступать в Прасинию и в наследные владения Фальксбургов.

С этим войска и атаковали Инсубр, который взяли неожиданно легко. Эта лёгкость вызвала подозрение у Альстафа, и он поделился своими соображениями с Алурией, которая с ним согласилась. И действительно армия Ульриха отошла назад, подошла к реке Бора, а теперь готовилась форсировать её, что занять посёлок Ринко. Нейстрийцы выдвинулись к посёлку и были атакованы алеманами, которые переправились через Бору на двух мостах и, пользуясь численным преимуществом, нанесли серьёзный удар по нейстрийской армии. Гай де Клермон, как мог, отражал атаки фон Шиффа, держась из последних сил и Алурия поспешила ему на помощь.

Фридрих фон Штольберг, под обстрелом боевых магов всё-таки смог навести мосты через реку, и нейстрийцы уже сражались из последних сил, когда подошла Алурия со своими войсками. Пытаясь укрепить правый фланг, она построила солдат в каре против алеманнской кавалерии. Но и это не помогло, фланг дрогнул и стал отступать. Эрцгерцог Ульрих со своими войсками вошёл в Ринко, хотя и сделал это на последнем усилии своей армии.

В это время под напором алеманнских магов посыпался левый фланг. Стиснув зубы, Алурия бросала в бой всё новые и новые части, однако уже ничего не могло спасти положение. Нейстрийцы медленно, но верно отступали теснимые войсками фон Штольберга.

Эрцгерцог Ульрих был ранен при занятии Ринко, поэтому покинул поля боя, уверенный в победе, отправившись в соседний посёлок, где его ждали целители, поручив генералу Финку преследовать нейстрийцев. Тот отправил авангард преследовать отступающих нейстрийцев, а остальным приказал свёртываться в колонны, из-за чего те отстали от авангарда. Нейстрийская армия к этому моменту уже отступала по всему фронту. Императрица Алурия, с силой сжала фамильный клинок, понимая, что сражение, по сути дела, она проиграла.

Ситуацию спас генерал Шарль Жаккар. Отправленный Алурией в другом направлении, чтобы поддержать армию в Граппали, он, заслышав канонаду со стороны Ринко, развернул войска по собственной инициативе, и атаковал Ринко, по пути подбирая бегущих нейстрийских солдат и скоро столкнулся с походными колоннами Финка, которые преследовали бегущих весьма беспечно.

Жаккар обратился к Борагосу, который прибился к его колонне и тот, собрав боевых магов, приказал атаковать колонны ледяным штормом. Шторм вызвал некоторую сумятицу в оборонительных порядках алеманов и Жаккар, собрав пехоту, атаковал алеманов, опрокинув походные порядки и заставив их беспорядочно отступать к Боре.

Шарль Жаккар лично возглавил атаку, хотя Борагос — Луи де Борага, сначала пытался его отговорить, заверяя, что магов, способных набросить защиту, у него не осталось.

— Генерал! — горячо говорил Борагос. — Если с вами что-то случится, это может деморализовать наши полки!

Но горячая речь брата Алурии не убедила Жаккара и он пошёл в бой во главе войска, и погиб в первые минуты от алеманнской пули.

Луи де Борага ничего не оставалось, как принять командование и продолжить гнать алеманов, которые бросились к реке. Вопреки его мнению, гибель Шарля Жаккара не деморализовала армию, а наоборот, разозлила солдат. Теперь они рвались вперёд, опрокинув воинов Западной империи. Спаслась небольшая часть. Большинство погибло в завязавшихся перестрелках, а две тысячи алеманов во главе с генералом Финком сдались в плен.

Воодушевлённый Борагос и не подумал останавливаться. Атаковал алеманнскую конницу и смял её. Вдохновлённые победой нейстрийцы атаковали и погнали отступавших в большом беспорядке алеманов. И только благодаря иллирийским полкам, которые мужественно держали оборону, алеманнская армия не легла в полном составе.

Потери были страшны и эрцгерцог Ульрих, уже считавший себя победителем, на следующее утро был вынужден отправить парламентёра к Алурии. Императрица, которая выиграла чудом битву, согласилась с его предложениями и разрешила покинуть алеманам Северную Латинию.

Эрцгерцогу Ульриху, у которого совсем не осталось армии, поэтому он принял условия, пришлось сдать нейстрийцам весь север Латинии со всеми крепостями.

Получив согласие Ульриха, Алурия долго молчала, потом обвела своих полководцев и, не скрывая слёз, заявила им:

— Этот день был ещё лучше, если бы я смогла обнять генерала Жаккара.

Альстаф и остальные молча склонили голову, отдавая дань памяти спасшего их генерала. Казалось, что военная кампания закончилась их победой, осталось только протянуть руку. Но в то время, когда генерал Тома праздновал победу в Цвайбурге, а она принимала капитуляцию эрцгерцога Ульриха, в уже помянутом Цвайбурге случился инцидент, которым неожиданным образом ударил по планам императрицы и затянул войну ещё на полтора года.