Anima Mea. Моя душа

— Вообще, что значат моральные принципы в современном обществе? — хохотнул Конвива. — Ну да, была у него в любовницах эта иудейская ведьма, ну и что? Лишь только поползли слухи, как она тут же получила отставку. Он обладает достаточным количеством здравого смысла... в отличие от твоего родственника.

— Я здесь не для того, чтобы защищать Нерона, — зло улыбнулся Федуций, взяв себя в руки. — И тебе вряд ли удастся меня смутить. Не сомневайся, моей семье хорошо известно, на что был способен этот... это существо ради получения мимолетного наслаждения. Не забывай, что я был во дворце, когда он ударил мою беременную тетушку в живот и она скончалась.

Джулия Клодия и Лициния вскрикнули, представив себе эту ужасную картину. Федуций продолжал, наплевав на оханье впечатлительных женщин:

— Все, что я пытаюсь сказать, так это то, что Титу есть, чего опасаться... существуют другие претенденты на трон, и лучше всего действовать в первые двенадцать месяцев его правления.

— Ты говоришь о государственной измене, а я этого не потерплю в своем доме! — резко ответил Реститут, и неожиданно в его голосе от юмора не осталось и следа. Он взглянул на сидевшего рядом брата в поисках поддержки.

— Да не дергайся ты так, Реститут, мы же все друзья, — произнес тихо и задумчиво Руфрий и отпил из своего бокала. — О чем ты говоришь, Марк? Уж не хочешь ли ты сказать, что у нас есть альтернатива? Что может быть хорошего в очередной внутренней склоке?

Эдил подался вперёд, и Гермиона почувствовала, как сидевший рядом с ней Снейп напрягся. Он медленно опустил руку вдоль тела. Гермиона догадалась, что Снейп потянулся за волшебной палочкой, которую он спрятал в карман туники.

— Я просто хотел сказать, что нельзя рассчитывать на то, что древние традиции всегда будут побеждать. Я извлек непростой урок из столь неудачного родства с павшим Нероном: невозможно выжить, не обладая силой, и в выигрыше остаются только те, кто к ней приближён.

— О чем это ты? — спросил удивленный Стефан. — Какая сила?

— Северус знает, о чем я говорю. Не так ли, мой друг? Что ты думаешь по этому поводу? Что-то ты сегодня какой-то тихий, — сказал Федуций, бросив многозначительный взгляд на Снейпа.

Снейп помолчал немного, а потом заговорил, медленно подбирая слова.

— Я не осмелюсь принимать участие в таком разговоре. Я всего лишь жалкий иностранец, а не римский гражданин, и у меня нет права высказываться о настоящем или будущем Рима. — Он снова замолчал, а потом продолжил, подчеркивая каждое слово. — И все же я замечу, что обладание абсолютной силой не является гарантией, что она будет употреблена во имя всеобщего блага. Такое редко кому удается, — Снейп неотрывно смотрел на Федуция до тех пор, пока тот не улыбнулся хозяевам дома, разрывая зрительную связь с Северусом.

— Прошу прощения, но что-то я совсем запуталась — о чем разговор? — спросила удивленная Джулия Клодия у своего мужа.

Глядя на их недоуменные лица, остальные гости рассмеялись, и разговор повернул к таким безопасным темам, как цены на оливки. Гермиона почувствовала, как Снейп расслабился и отпустил рукоятку волшебной палочки, а вместо нее взял бокал с вином.

оОо

Спустя час обед был наконец съеден, и все поднялись из-за стола. О политике больше не говорили, и эдил, казалось, успокоился и повел разговор о подготовке к празднику вулкана.

Он обещал что-то необыкновенное, представление, которое люди запомнят на века. Марк отказался посвящать гостей в детали праздника, несмотря на все их уговоры. Было очевидно, что ему доставляло удовольствие знать что-то, чего не знали другие. Гермиона заметила, как его губы изгибались в ухмылке всякий раз, когда присутствующие подступали к нему с вопросами.

Видя, что все заняты разговорами, Гермиона извинилась и вышла в перистиль. Опустилась ночь. Неверные отблески свечей разгонял темноту, но все же углы сада тонули во мраке. Гермионе ужасно хотелось осмотреть дом, и она не собиралась упускать такую возможность.

Перистиль мало изменился за прошедшие тысячелетия. Хотя кругом располагалось множество безвкусных статуй, а тут и там попадались различные фонтаны, сад был слишком мал для такого количества предметов. Комнаты, находившиеся рядом с перистилем, были освещены. Гермиона обошла атрий. Ее внимание привлек богато украшенный храм, занимавший значительную часть помещения.

В глубине часовни находилась картина, изображавшая двух ларов, то есть божеств, покровительствующих дому и семье. Они стояли по бокам представителя семьи Веттиев, который совершал жертвоприношение. Внизу фрески была нарисована извивающаяся змея. Гермиона знала, что она представляет собой агатодемона, гения-хранителя дома, но все же ей стало не по себе — казалось, что в дрожащем пламени свечей змея ожила и двигалась.

Поддавшись непонятному импульсу, Гермиона взяла масляную лампу и направилась в сторону кухни. Рабы ушли в свои комнаты, и в помещении никого не было. Огонь на плите еле теплился. Правда, Гермионе была нужна вовсе не кухня, а то, что находилось за ней. Она оказалась права, и, пройдя через кухню, Гермиона нашла нужное ей место.

оОо

После ужина Снейп тоже отправился в сад, хотя и совсем с другой целью. Как он и думал, ужин оказался непростым, хоть и занимательным. Пока у него не нашлось времени подумать над поцелуем и своей реакцией. Сейчас его мысли были заняты предстоящими днями. За ужином он лишний раз убедился в далеко идущих намерениях Федуция. Снейп дорожил своими друзьями и был готов на все, лишь бы не подвергать их опасности, не дать им погибнуть в предстоявшей катастрофе.

Он взял Марцеллу за руку и отвел в темный угол сада.

— Марцелла, я хотел бы поблагодарить тебя за столь чудесный ужин, — неуверенно начал Снейп, стараясь подобрать правильные слова, так как всегда чувствовал себя не в своей тарелке, когда приходилось говорить на личные темы. Северус глубоко вздохнул и попытался придать своему взгляду искренность и убедительность.

— Ты знаешь, что я в неоплатном долгу у тебя и у Конвивы, — сказал он. — Когда я прибыл в город после землетрясения, вы мне помогли, заботились обо мне. Вы мне гораздо ближе, чем мои кровные родственники.

Снейп опустил руку в карман, достал два флакончика с приготовленными им духами и протянул их Марцелле. Она приняла их с благодарностью и с удовольствием вдохнула их аромат.

— Марцелла, вам надо выбираться из города, — продолжил Снейп тихо, но настойчиво. — Вам следует уехать прямо сейчас на несколько дней.

Марцелла улыбнулась и покачала головой.

— Тебе хорошо известно, что мы никуда не поедем, Северус, — также тихо ответила она. — Конвива не верит в знамения и приметы. Да даже если бы и верил, то он ни за что не оставил бы свое дело. Он вложил в него так много сил, что не допустит, чтобы все досталось кому-то чужому. Лары обязательно за нами присмотрят — боги на нашей стороне.

— Но вулкан... он представляет опасность, верь мне, — отчаянно умолял Снейп. Он дотронулся до ее щеки, вспомнив, как бредил после укуса Нагайны, а Марцелла держала его за руку. Он обязан ей и ее семье жизнью. Ах, ну почему же она не желает прислушиваться к его словам?

— Возьми детей, — продолжил он, подойдя к ней совсем близко. — Вы же можете поехать в загородный дом на другом берегу залива? Всего на несколько дней, — Снейп постарался обезоруживающе улыбнуться. — Обещай, что хотя бы поговоришь с мужем.

— А ты сам, Северус, — ласково проговорила она. — Почему бы и тебе не уехать из города? Я, признаться, думала, что ты будешь в числе тех, кто ищет другие возможности... вместе с племянницей.

Она заговорчески подмигнула, довольная его сердитым взглядом и смущенным выражением лица. Видя, что Снейп мрачнел все больше, Марцелла решила прекратить дружеские издевки.

— Северус, ты мне как брат, которого у меня никогда не было. Я тебя люблю, но ты не можешь мне указывать, как жить. Мой муж решает, что мы делаем и куда едем. И если он решит остаться в городе — что же, так тому и быть. Прости, — она открыто улыбнулась, и Снейп ощутил досаду и ужас от того, что человек, который был ему дорог, опять оказался на пути к несчастью, а он ничего не мог с этим поделать.

— Спасибо за духи, они замечательные, — сказала Марцелла, отступая назад. — Уже становится поздно, и тебе стоит проводить твою... Гермиону домой.

оОо

Гермиона стояла в комнате размером пять на десять футов. Из всей обстановки в ней была низкая кровать и статуя бога Приапа в человеческий рост. Все стены были изрисованы картинами сексуального характера. Тут было всё: от скотоложества до оргий. Фрески с намеками, фрески, не оставлявшие простора фантазии, забавные фрески и фрески, сводившие с ума. Современные историки и археологи долго спорили о предназначении этой комнаты. Некоторые утверждали, что братья Веттии сдавали ее проституткам в наем. Другие же считали это абсурдом на том основании, что комната эта находилась в самом сердце дома, рядом с кухней. После знакомства с Марцеллой Гермиона не сомневалась, что та никогда не разрешила бы подобному бизнесу обосноваться у себя в доме. Возможно, это была лишь спальня с недвусмысленными картинами. Гермионой повернулась и направилась к выходу и в этот момент поняла, что в комнате был кто-то еще. "Вдруг это Северус?" — промелькнула безумная мысль, и она уже открыла было рот, чтобы оправдать свое пребывание в комнате, полной эротических картинок.

Однако это был не Снейп.

Свет от масляной лампы, зажатой в руке Гермионы, выхватил из темноты лицо Марка Федуция. Она слышала его шумное, затрудненное дыхание. От него пахло потом, страхом и отчаянием. Федуций крепко схватил Гермиону за запястье.

— Я знаю, ты не такая, как все, Гермиона, — сказал он, и Гермиону обдало запахом вина. С омерзением она заметила дорожку слюны на подбородке. — Секрет магии в твоей... в твоей крови. Мне необходима сила, а Северус знает, как сварить зелье. Но что, если я заберу твою кровь? Что, если я напьюсь прямиком из самого источника?

Федуций подошел еще ближе. От страха Гермиона застыла на месте, позабыв о своих способностях. На долю секунды она превратилась в напуганную молодую женщину, зажатую мужчиной в темной, пустой комнате. Марк наклонился и провел языком по ее шее от ключицы до уха. Гермиону затошнило, и она, наконец, начала сопротивляться, пытаясь дотянуться до потайного кармана с волшебной палочкой.

Лампа выпала из руки Гермионы и разбилась, ударившись об пол. Масло разлилось и загорелось, в комнате стало еще светлее. Федуций засмеялся, прижал Гермиону к стене. Он просунул ногу между ее ног и завел руки Гермионы за голову, удерживая запястья железной хваткой. Марк прикусил кожу на шее женщины. Гермиона сопротивлялась все отчаяннее, она попыталась закричать, но Федуций свободной рукой закрыл ей рот.

— Ну, ну, успокойся, моя маленькая, — прошептал он, еще сильнее придавливая Гермиону к стене. — Дай мне тебя попробовать... во имя нашего славного города.