Anima Mea. Моя душа

Глава 15

— Без изменений, — сказал Роберт Грейнджер, тяжело опускаясь на стул рядом с женой. Когда та не ответила, он посмотрел на нее и обнаружил, что Хелен заснула, откинув голову на высокую спинку сидения. Роберт ощутил знакомый прилив нежности. Хелен была прагматичной и решительной, но также заботливой и ранимой, в то время как он был очень эмоциональным и часто сначала делал, а потом думал. Он видел, как ее грудь слегка поднималась и опускалась, и его внимание привлек золотой кулон. Его подарила мать Роберта на свадьбу. Внутри кулона пряталась тоненькая прядка волос, срезанная с головы Гермионы, когда той было всего несколько часов от роду. Роберт улыбнулся воспоминаниям.

Внешне Гермиона была очень на него похожа, но по характеру была вылитой матерью. Когда дочь рассказала отцу о свойствах, присущих разным факультетам в Хогвартсе, он совсем не удивился, что она попросилась на Гриффиндор. Он знал, что его умная и красивая дочь обладала такими качествами, как сострадание, душевная твердость, мужество и умение противостоять трудностям.

Роберт нахмурился и, повернув голову, посмотрел направо. Через две двери находилась палата Гермионы, и ему был виден вход с того места, где он сидел. Профессор Сплин должен был начать обход через несколько минут, и медсестра попросила Роберта покинуть комнату дочери для того, чтобы Гермиону могли помыть.

— Роберт, я уверена, скоро она опять будет с нами, — нарушил его мысли мечтательный голос, принадлежавший этой странной ирландской девушке. Роберт повернулся и обнаружил бледную мисс Лавгуд, стоявшую рядом. Она внимательно посмотрела на него, и он почувствовал себя неловко и беспомощно под ее напряженным взглядом.

— Хотел бы я знать, что с ней произошло, почему она без сознания, — пробормотал Роберт, стараясь говорить шепотом, чтобы не разбудить спящую жену. Рядом никого не было. Джинни и Гарри ушли домой, Рон отправился на поиски обеда, а Невилл вернулся на работу в Министерство.

Луна слабо улыбнулась.

— Чему быть, того не миновать, — произнесла она чуть нараспев. — Наверно, это опять мозгошмыги проказничают. Вы знаете, они забираются в голову и вызывают размягчение мозга.

Роберт озадаченно нахмурился, но, прежде чем он смог порасспрашивать о том, кто такой мозгошмыг, заметил целителя Сплина, шествовавшего по коридору в окружении студентов.

Роберт поднялся на ноги, готовый выслушать мнение врача.

оОо

Гермиона шла вслед за Снейпом по узкому коридору, выложенному кирпичом. Гравий хрустел под ногами, и сумка из мешковины оттягивала плечо. Пройдя около восьмидесяти шагов, Снейп остановился и повернулся к Гермионе, приложив палец к губам. Молча он передал ей факел и жестами указал, что ей следовало продолжать идти прямо, в то время как он свернул в появившийся справа туннель. Кивнув головой, Гермиона взяла светильник и отправилась дальше. Вскоре она стала слышать только шум собственных шагов и дыхания.

Неожиданно проход повернул налево, и она оказалась в просторном помещении, по форме напоминавшем квадрат примерно около двадцати футов в ширину. С трех сторон находились двери, которые вели в различные клетки.

Гермиона добралась до загонов с животными.

На стены комнаты ложились неровные отблески огня. Здесь было холодно и темно, и Гермиона не знала, в какой именно клетке находилась мантикора.

Дрожа, Гермиона неуверенно оглядела помещение. Она спустила сумку с плеча, и ее грубый материал ободрал кожу на пальцах. Во рту пересохло. Гермиона не могла толком разглядеть, кто прятался в загоне, находившемся перед ней, но вскоре услышала слабый шорох, донесшийся откуда-то справа. Постепенно звук превратился в мурлыкание. Повернувшись в сторону, она опять услышала довольное урчание и пошла в этом направлении.

Неуверенный отсвет факела мешал толком разглядеть, кто находился в клетке. Подойдя поближе и заглянув вовнутрь, Гермиона заметила, что огороженное помещение слишком большое, свет пламени не доходил до углов. Внутри высилось несколько несущих столбов, расположенных в десяти футах друг от друга и разделяющих камеру на две части. Поэтому разглядеть, что там было в глубине, не представлялось возможным.

Но внутри все же было какое-то живое существо, и Гермиона слышала, как оно передвигалось в темноте в самой глубине загона. Прищурившись, вглядываясь во мрак, Гермиона заметила дверь справа посередине кирпичной стены. Пол в комнате был устлан опилками.

Скулеж и скрежет прервали изучение комнаты и заставили Гермиону вспомнить, зачем она здесь находилась: ей нужно было отвлечь животное, чтобы Снейп мог войти через боковой вход.

Поругав себя за бездействие, Гермиона подтащила сумку с мясом к прутьям и попыталась придумать, чем можно было бы заинтересовать зверя, да так, чтобы он не заметил Снейпа, входящего в клетку и вонзающего толстую иглу ему в шкуру.

Перед входом в загон Гермиона заметила специальный держатель и дрожащими руками вставила в него факел. От ее действий решётка задребезжала и заскрипела.

Тут из темноты донёсся высокий, тонкий звук, и неожиданно Гермиону затопило чувство нескончаемой печали и глубокой тоски. По коже пошли мурашки, она ощутила присутствие магии и поняла, что тот, кто находился в клетке, теперь знал о ее присутствии.

Постепенно глаза привыкли к темноте, и ей удалось разглядеть крупное животное, ходившее по камере. Зверь неуверенно вышел на свет.

Шкура мантикоры была красно-коричневого цвета. Существо медленно подошло к прутьям. У него были лапы размером с обеденные тарелки, которыми оно загребало, наподобие льва, царапая поверхность пола. Огромный темный хвост, как у скорпиона, наделенный блестящим жалом, загибался вверх и чуть подрагивал, когда животное двигалось. Он был пропитан ядом, и мантикора пользовалась им, чтобы убивать добычу.

Инстинктивно Гермиона подалась назад, прикидывая, сможет ли хвост пролезть сквозь решетку и достать до нее. Она точно не знала. У Грейнджер невольно перехватило дыхание, когда она посмотрела на морду животного. Раньше ей приходилось видеть колдографии зверя. Она также читала средневековые маггловские описания, но реальность оказалась гораздо страшнее.

Голова мантикоры напоминала человеческую: бородатый мужчина с неопрятными бровями, спутанной растительностью на лице и огромным ртом. Гермиона замерла, с ужасом наблюдая, как животное открыло пасть и провело розовым языком по острым зубам. Укрывшись за прутьями клетки, Гермиона тряслась от страха, но продолжала смотреть на существо, и, когда то подошло еще ближе, ей показалось, что что-то было не так в его поведении: зверь двигался неуверенно. Он медленно шел, поворачивая голову из стороны в сторону, как будто сканируя пространство перед собой и с неприятным чавкающим звуком втягивая в себя воздух. Гермиона снова посмотрела на покачивающееся жало. Хвост был черным, чешуйчатым, словно состоящим из члеников. С кончика капала вязкая жидкость на спину, и теперь, когда животное еще больше вышло на свет, привлеченное запахом сырого мяса, Гермионе удалось разглядеть, что в некоторых местах кожа была протерта до крови. Грейнджер нахмурилась. На лице были порезы и шрамы. Свет отразился от белесо-перламутровых глаз, и Гермиона поняла, что мантикора была слепой.

Грейнджер чуть расслабилась — это обстоятельство должно было хоть как-то выравнять их шансы. Выдохнув с раздражением, она подумала: "Почему Северус ничего не сказал об увечье?"

Существо понюхало воздух, и гримаса, похожая на улыбку, исказила его черты, но потом на морде снова отобразилась печаль, и мантикора издала жалобный вой.

"...еда?"

Неожиданно Гермиона осознала, что могла слышать мысли мантикоры.

О поведении мантикор было мало что известно. "Надо полагать, потому, что немногим удалось пережить ними встречу", — мрачно подумала Грейнджер. Некоторые свидетельства утверждали, что звери могут разговаривать, в то время как другие настаивали, что их голос похож на звук трубы. Из-за склонности к насилию мантикор не относили к разумным существам. Но Гермиона чувствовала боль и неуверенность животного. "Если они понимают человеческую речь, — задалась вопросом Грейнджер, — может быть, с ними можно и договориться?"

Не думая, Гермиона вытянула руку в сторону существа, но потом, почувствовав себя глупо, отдернула ее. Достав из сумки кусок мяса, Гермиона кинула его в клетку, и оно приземлилось с влажным чавканьем у ног мантикоры.

Осторожно обнюхав предмет, зверь наклонил голову и, согнув передние лапы, облизнул подношение. Послышался скребущий звук, когда язык коснулся лакомства. После небольшой паузы, по-видимому, удовлетворившись вкусом, животное с жадностью съело добычу. Проглотив кусок, мантикора застыла в ожидании.

"...еще еда?" — жалобным, беззащитным эхом прозвучало в голове у Гермионы. Животное, споткнувшись, неуверенно подошло поближе к решетке, наверняка учуяв мясо в сумке.

Гермиона подумала, что волшебный мир, возможно, просто плохо понял это существо, ведь, судя по его поведению, в нем не было ничего такого, что могло бы дать повод для столь серьёзных опасений. "В конце концов, — убеждала себя Грейнджер, — Хагриду удалось подружиться с одним таким зверем. Может быть, и у меня получится?" Вытащив еще один кусок из сумки, Гермиона бросила его в клетку и с удовлетворением отметила, как деликатно мантикора приняла подношение.

Животное наклонилось, поедая мясо, и внезапно Гермиона с ужасом увидела, как дрожащее пламя осветило профессора, входившего в клетку. Она почти забыла, для чего они сюда пришли. Лицо Снейпа было напряжено. Он медленно крался, потихоньку подбираясь к боку мантикоры. Гермиона была поражена грацией и легкостью его движений. В правой руке он держал шприц, блеснувший в свете факела. Он передвигался так тихо, что Гермиона не слышала даже его дыхания.

Мантикора снова понюхала воздух и подошла поближе к тому месту, где стояла Гермиона. Та бросила еще кусок мяса. Зверь был так близко, что Гермиона чувствовала исходящее от него тепло. Она завороженно разглядывала, как мышцы перекатывались под шкурой. Теперь хвост существа не дрожал, а изгибался все сильнее, и его черный блестящий конец становился все ближе к спине. Несмотря на увечье, животное производило очень сильное впечатление, и было ужасно грустно видеть, что столь могущественное и великолепное создание содержалось в таких ужасных условиях без света, без тепла и без надежды.

Мантикора покончила со своим угощением и вновь посмотрела на Гермиону. Грейнджер было хорошо видны шрамы от проклятий, исполосовавшие лицо и тело, места, где шерсть стерлась от лежания на твердом полу загона, а также запавшие щеки и бледная кожа, которые указывали на преклонный возраст и плохое состояние здоровья.

Гермионе никогда не нравилось держать живых существ под замком. Все ее домашние питомцы и фамилиары имели полную свободу. Она не терпела магловских зоопарков. И хотя с возрастом она утратила подростковый максимализм, даже сейчас жуткая идея сажать зверей в клетки ради забавы выводила ее из себя. Неожиданно она вспомнила старого, слепого и немощного дракона, охранявшего сейф Лестрейнджей в Гринготсе, и ее сердце переполнилось состраданием к злоключениям мантикоры. "Может быть, если мы ее отпустим, то она отдаст нам немного крови в качестве оплаты? Может быть, если мы хорошенько объясним, что у нас просто нет выхода, то она не будет возражать? Мантикоры ведь могут говорить и рассуждать, не так ли?" — думала Гермиона.