Верните мое тело!

Из зала, в свою очередь, выходили два коридора. Заглянув в один, тёмный, с догорающим факелом вдали, Ника ничего не увидела, кроме серых, по обеим сторонам, дверей. Идти туда на удачу не было смысла. Во втором же коридоре факел не только ярко светил, но также находился человек, который этот факел только что поджёг и воткнул в крепление на стене.

— Простите, как я могу найти комнату виконта, я несу ему еду, — обратилась она к старику, держащему в руках горящий факел и еще пяток сменных факелов под мышкой.

— Бедная Клара, — проскрипел тот в ответ. — Я уже слышал, что ты пошла вслед за своей матерью. Я же старый Эжен-истопник. Что с твоими мозгами? — он в сокрушении помотал головой и показал факелом на проход, ведущий на лестницу. — Поднимись на третий уровень. Кованная дверь со змеями.

— Спасибо, Эжен, — коротко кивнув, Ника начала подниматься по темным ступеням, еле видимым в тусклом, долетающем от фонарей свете, под цоканье языка за спиной.

Перед кованной дверью, сразу же отличающейся от других, деревянных, Ника остановилась и нерешительно постучала два раза.

— Что такое?! — проорал кто-то за дверью.

— Ваша еда, — ломающимся от смущения голосом, не достаточно громко ответила Ника.

— Какого черта? — дверь распахнулась, и давешний купальщик оглядел Нику раздраженным взглядом. — А, это ты…

Он развернулся и ушел обратно, оставив дверь открытой. Ника аккуратно переступила через порог и, зайдя на два шага в помещение, с интересом огляделась. Огромное помещение имело по три окна сразу в двух, смежных стенах. Стол с кучей свитков на нём, огромная кровать со свисающим, словно тонкая паутина, балдахином. Высокие полки, заваленные всякой всячиной, и большое, не сосчитать, количество сундуков вдоль стен. Горели сразу три факела и огромный, в человеческий рост камин.

Ника поставила корзину на стол, найдя свободное место между свитками и пергаментами из кожи, и замерла, не зная, что делать дальше. Но виконт знал. Отодвинув её от корзины, он поднял крышку и вытащил небольшой бурдюк. Развязав его, стал переливать кроваво-красное содержимое в тускнеющий серебром, литровый на вид, кубок. Одним могучим глотком опорожнив кубок сразу наполовину, он вытер тыльной стороной ладони рот и спросил:

— Почему сразу не явилась? С кастеляном говорила?

— Нет, — покачала головой Ника. — Повар сказал, пока не надо, у вас обед.

— Завтра его, мерзавца, выпорю, — виконт, не выпуская из рук кубка, наклонился над столом и углубился в пергамент.

Ника молча стояла, не зная, что ей делать. Тихо уйти или продолжать ждать?

Через пару минут, недовольно хмыкнув, виконт оторвался от чтения пергамента и, подняв взгляд на Нику, спросил:

— Ты…Как тебя зовут?

— Ни… Клара, — поправилась Ника.

— Ты сегодня мыла себя Клара, и это хорошо. Не выношу этот свинячий запах. Если будешь и дальше следить за собой, будешь и дальше приносить мне еду и греть постель. Поняла?

Ника в лёгком недоумении застыла.

— Можешь согреть мне постель сейчас, — он ткнул пальцем в сторону кровати и, отхлебывая, продолжил чтение.

Не зная, что делать, Ника подошла к кровати и застыла. Наполнить грелку углем, сесть сверху на одеяла? Что в таких случаях делают?

— Не вздумай в своём дерьме лезть под одеяло, дура, — рявкнул виконт. — Немедленно стянула эту мерзость.

Ошарашенная окриком и вообще всем происходящим, Ника сняла с себя одежду и, стараясь кое-как прикрыться руками, нырнула под одеяло. Дрожа от смущения и страха, она не сразу поняла, что под одеялом также прохладно и сыро, как на улице сейчас вечером. Постепенно согревшись и придя в себя, Ника выглянула из-под одеяла и осмотрелась. Виконт совершенно не обращал на неё внимания, с головой уйдя в свои дела.

— Мадам Мелисса… — минут через десять, наконец, произнёс он, глядя в пространство. — Посмотрим, чья возьмёт, мадам Мелисса…

Прошло не менее часа, когда, допив наконец всё содержимое бурдюка, виконт отложил пергаменты и одним движением, через голову стянул с себя камзол. Затем сбросил панталоны и абсолютно голый к великому смущению Ники подошел к окну и справил в него нужду.

Потом, крепко растирая ладонями предплечья, он подошел к постели и уставился на Нику. Та вся внутренне сжалась, не находя себе места от стыда и идиотизма ситуации.

— Достаточно, — произнес наконец виконт. — Ты можешь идти.

Стараясь как можно меньше сверкать, прикрываясь локтями и ладонями, Ника вылезла из теплой постели и быстро оделась. Виконт неспеша прилёг и, накрывшись одеялом, повернулся на бок.

— Завтра приходи вечером без опозданий, — он закрыл глаза.

Ника тихонько скользнула за дверь, всё еще внутренне содрогаясь от смущения. В этот раз за дверью оказался часовой, который с интересом оглядел её и с пониманием подмигнул.

Не ввязываясь в беседу, Ника быстро спустилась в сторону кухни. Постояв немного в темном, неприятном помещении, где слышался только шорох быстрых лап и легкий писк и еще негромкое бормотание Ольфа, она решилась идти спать в единственно знакомое ей место. В комнату Гектора.

Без труда миновав знакомые уже повороты, скрипнула дверью, тихо просачиваясь в помещение. Створки окон не были заперты, и Ника сразу же опознала лежащего и похрапывающего Гектора. Гуниллы на кровати больше не было, а значит одно место было свободным. Стараясь не коснуться лежащего рядом человека, она аккуратно приподняла рогожу и нырнула под неё.

Надо было немедленно обо всём подумать, но мозг больше не держал напряжения, и как только голова её коснулась валика подушки, девушка немедленно заснула, проваливаясь в сон, словно раскалённый нож в кусок масла. ***

Где-то в середине ночи со скотного двора начали орать петухи и еще через полчаса Гектор, тяжело перевалившись через Нику и тем самым разбудив, поднялся и, негромко ругаясь, принялся натягивать на себя одежду.

— Пожрать хоть принесла? — толкнул он её в плечо, вырывая из царства оздоровляющего рассудок сна. — Тьфу на тебя, больная башка, скоро совсем очумеешь… — ругаясь себе под нос, он вышел за дверь.

Ника немедленно заснула снова и проснулась уже на рассвете, когда розовые лучи встающего солнца осветили самые тёмные углы пыльной комнаты. Но разбудило Нику не солнце, а трясущая плечо рука Гуниллы, которая примостилась рядом.

— Проснись, потом будешь спать, — настойчиво шипела она.

Ника села в постели и, подтянув покрывало, охватила колени руками.

— Ты не Клара, — громко прошептала Гунилла, напряжённо вглядываясь Нике в глаза. — Кто ты? Говори, не думай! Говори быстро! Иначе я всё расскажу, и тебя сегодня же сожгут!