Шальная звезда Алёшки Розума

Глава 29

в которой Елизавета празднует именины, Алёшка дарит подарок, а на премьере случается непоправимое

В обители Елизавета словно бы сделалась мягче, Мавра тоже как будто оттаяла, и Прасковья воспряла духом, решив, что теперь всё станет как прежде. Однако после возвращения во дворец и особенно после охоты, которую Елизавета устроила на третий день по приезде, обе, и Мавра, и цесаревна, от неё вновь точно стеной отгородились. Елизавета казалась напряжённой и словно бы ожесточённой, а Мавра отчего-то расстроенной. Прасковью обе вновь не замечали.

Сперва она думала, что весь сыр-бор из-за письма, которое потеряла Елизавета — иногда ту приводили в раздражение сущие мелочи. На этот раз куда-то запропастилось послание, которое она собиралась отправить одному из родственников. Письмо было трудное, в нём Елизавета сперва распекала свою пьянчужку-кузину, а потом давала её мужу советы, как вылечить ту от запойной страсти. Сочиняла она его долго, не одну неделю, а дописав, засунула куда-то и теперь никак не могла найти. Даже разнос со слезами и оплеухами прислуге устроила, но эпистола так и не сыскалась.

Прасковья восприняла истерику Елизаветы как очередной каприз — подумаешь, ценность! Завалилось куда-нибудь, и всё. Просто Её Высочество писать не любила, оттого и гневалась.

Но вскоре поняла, что дело вовсе не в исчезнувшей бумаге — на именины к цесаревне пожалует вся её многочисленная родня, к чему писать, коли, если надобно, с любым и поговорить можно? Елизавету тревожило что-то другое, но что, Прасковья так и не уразумела.

Сама того не заметив, она вдруг сблизилась с Анной Масловой. Анна была спокойной, доброжелательной, никогда над Прасковьей не насмехалась, как та же Мавра, а ещё с ней можно было говорить об Алексее Розуме. Кроме всего прочего Анна оказалась умной, наблюдательной и острой на язык. И как-то так получилось, что все новости маленького двора Прасковья теперь обсуждала с ней.

Накануне Елизаветиного тезоименитства[133], когда во дворец уже начали съезжаться первые гости — в этом году поздравить её было дозволено только многочисленной родне: Гендриковым, Скавронским и Ефимовским, — поздно вечером к Прасковье заглянула Анна. Глаза у той горели, как у кошки.

— Параша, послушай, что я узнала! — проговорила она, понизив голос. — Оказывается, Её Высочество собирается уволить Алексея Григорьевича сразу после праздника.

— Как? — охнула Прасковья. — За что?

— За что, не поняла. Я случайно услыхала, ненароком. Сидела на траве рядом с беседкой, а Её Высочество и Мавра Егоровна мимо шли и разговаривали. Мавра Егоровна что-то спросила, а Её Высочество сердито так отвечает: «Ты просила, чтобы я не увольняла его до премьеры, и я тебе обещала, но после спектакля лишнего дня его здесь не оставлю». Мавра Егоровна ей: «Куда ж ему теперь податься-то, горемыке?», а Её Высочество говорит: «Обратно вернётся в Придворную капеллу. Я Лёвенвольде попрошу, чтобы назад взяли. Ничего, голос у него дивный, примут».

— А дальше?

— Дальше они мимо прошли, и я боле ничего не слышала.

— Господи, Аннушка, как же так? Она никогда никого не увольняла, ежели только сам кто пожелает. Даже управляющего, что её деньги воровал, — от должности отставила, а гнать не стала. За что же она его? — Голос Прасковьи дрогнул, и пришлось закусить губу, чтобы не расплакаться.

Анна молчала, о чём-то размышляла, хмуря тонкие брови. А потом скептически взглянула на Прасковью.

— Ты всё ещё хочешь за него замуж?

— Хочу! Я люблю его, — выговорила Прасковья впервые в жизни и судорожно сглотнула.

— Коли так, завтра единственный день, когда можно попытаться это устроить. Или завтра, или никогда…

— Я согласна!

Анна с сомнением покачала головой.

— Подумай хорошенько… Мы ждали благоприятного момента, чтобы Её Высочество была в добром расположении, но она в последние недели всё время сердита. Может статься, увидев вас вместе, так осерчает, что обоих со двора погонит. Только репутацию свою погубишь… Как бы в монастырь не попасть за такое. Лучше отступиться, Параша…

Но Прасковья яростно затрясла головой.

— Нет! Я решилась! Поможешь мне, Аннушка?

Анна вздохнула, на миг по лицу её прошла тень.

— Помогу, раз ты этого хочешь. Но лучше бы тебе его позабыть…

----------------

[133] Тезоименитство — День ангела, день когда православная церковь поминает святого, именем которого наречён человек. Елизавета Петровна была крещена в честь святой праведной Елисаветы. И отмечала День ангела 5 сентября.