Шальная звезда Алёшки Розума

Глава 23

в которой Прасковья находит новую подругу, а Алёшка участвует в воспитании домашней прислуги

Прежде чем лечь спать, Мавра зашла к Прасковье. Та лежала, уткнувшись лицом в стену, подтянув колени к груди.

— Параша, ты не больна? — Мавра присела к ней на постель.

Прасковья медленно, словно нехотя обернулась.

— Мавруша, он был с нею! — На подругу страшно было смотреть — лицо опухло, глаза превратились в щёлочки, видно, рыдала не один час.

Мавра ничего не поняла.

— Кто был? Где?

— В постели! — Парашка всхлипнула. — Алексей Григорич с Елисавет Петровной. Я ему зелья цыганкиного налила и возле кровати поставила. Думала, выпьет, и я к нему приду. А он к ней ушёл! Я ждала, что он её отведёт и вернётся, а они там… там…

Парашка зарыдала, уткнувшись в подушку, а Мавра озадаченно переспросила:

— Погоди… Ты приготовила Розуму приворотное зелье? Но не в руки отдала, а поставила где-то?

— Возле постели в горнице у него. Пришла к нему, гляжу, а он Лизавету из своей комнаты выводит. Она хмельная — на ногах не стоит. Он всё уговаривал её, толковал, что она-де комнаты попутала и пытался прочь увести. Увёл, а я ждать осталась, когда вернётся. Ждала-ждала, а он не идёт, ну я к себе и пошла. В спальню к ней заглянула, а они там… в постели… вместе…

Губы у Парашки задрожали, а в голове у Мавры что-то щёлкнуло, и обрывки сложились в единую цельную картинку. Вот, значит, что произошло… Парашка оставила у Розума своё зелье, а Елизавета его выпила. Она и без того пьяна была, а от цыганкиной отравы и вовсе голову потеряла.

— Дура! — сердито бросила Мавра, вставая; всё сочувствие к Парашке моментально испарилось. — Кто ж приворотное зелье без пригляду оставляет? Его из рук в руки дают и следят, чтобы рядом никого постороннего не случилось. Натворила дел! Всем теперь одна докука!