Шальная звезда Алёшки Розума

* * *

Земляка Петро, пузатого и важного, как гетман, Алёшка нашёл быстро. Выслушав сбивчивую просьбу, тот покрутил длинный ус и затребовал за услугу чуть не половину Алёшкиных гро́шей. Алёшка сник. Денег у него было немного — жалование за месяц, что отслужил у цесаревны, да ещё за два наперёд упросил в долг выдать. За те же три, что пел в придворной капелле, ему так и не заплатили.

— Кому гро́ши посылаешь? — полюбопытствовал Петро.

— Матушке, — вздохнул Алёшка. — Боюсь, она там вовсе по миру пошла.

— А батько что ж? Помрэ?

— Батько горилку пьёт, яко верблюд астраханский. Всё, что мог, уж пропил, одна хата осталась, и у той крыша течёт да крыльцо провалилось…

Во взгляде Петро мелькнуло сочувствие.

— Добрэ, так и бути, давай свои гро́ши… За так отвезу. Где, говоришь, матка живэ?

— Хутор Лемеши, под Черниговом. Наталя Розумиха. Там её все знают. Или дьякон Гнат в селе Чемары, он ей передаст. Благодарствуйте, дядько Петро, век за вас Бога молить стану!

Поболтав с земляком ещё несколько минут, Алёшка распрощался и побрёл через базар в сторону Покровских ворот.

— Почём солонина? — послышался рядом голос, который показался ему знакомым. Он оглянулся.

Возле одного из прилавков стоял Савва Евсеич — подрядчик, привозивший к малому двору продукты.

— По пятнадцати копеек за фунт. Бери, не пожалеешь! Солонинка наисвежайшая! Неделю назад ещё хрюкала!

— Ежели по десять отдашь, пять фунтов возьму.

— Побойся бога! И так почти даром. Ты погляди, какое мясо, на царский стол подать не стыдно!

— Моё слово крепкое — десять копеек, или прощевай.

Алёшка сам не понял, зачем приостановился, наблюдая, чем кончится торг. Продавец и покупатель яростно спорили, один совал другому под нос «добрую солонину», второй упорно стоял на своём. Наконец, продавец дрогнул — сошлись на двенадцати копейках.

«Добрая солонина для царского стола» перекочевала в огромный берестяной короб к одному из двух крепких мужичков, что ходили по пятам за Саввой, и тот отправился дальше, а Алёшка, сам не понимая зачем, побрёл следом.

Выяснилось, что Савва рядиться мастак. Практически на всё, что ладился покупать, сбивал цену чуть не вдвое. Не дрогнул перед его натиском лишь один продавец — густобородый, высокий мужик, по виду похожий на кержака[56].

— Не хочешь — не покупай, — ответил он спокойно. — На мой товар и без тебя покупатели сыщутся.

И Савва, охая и обзывая бородача «супостатом», взял-таки масло по два рубля за пуд, как предлагал хозяин.

Помощники уже не раз оттаскивали купленное куда-то, где, по-видимости, стояла подвода, а Алёшка всё таскался за подрядчиком.

Кроме солонины и масла, тот закупил два пуда пшеничной муки, три фунта осетрины, два ведра творога, четверть хлебного вина, полпуда мёда и пуд гречи. Погрузил все припасы на подводу с помощью своих спутников и, наконец, покинул базар, сэкономив изрядную сумму денег.

Алёшка тоже отправился восвояси, восхищаясь ловкостью дельца.

__________________________________

[56] Кержак — старовер, раскольник.

Уважаемые читатели!

С сегодняшнего дня выкладка будет по главам, предположительно, через день. В соответствии с выкладкой на основной площадке публикации.